Читать интересную книгу Запах страха - Виктор Мельников

Мои излияния показались ему пустым бредом.

– Иди, работай… не пьёт он…

Я выпил свои пятьдесят грамм, запил соком.

Бросить работу мне легче, чем пить и курить. Но если я работу брошу, то мне будет нечего пить и курить. Лучше я буду работать, чем попрошайничать: дайте на выпивку, дайте на сигареты. Над человеческими слабостями ни чужой, ни родной человек не сжалится.

Мне принесли третью кружку пива. Я почувствовал себя на коне. Не хватало сабли. Но идти на подвиги я не собирался.

Я продолжал думать, что делать. И решил, что работа не любит, когда её забрасывают на дальнюю полку шкафа. Красивая женщина – тоже. Любовь – она в сердце сначала. После перебирается в печёнку и разъедает мозг. Лизу я любил. Но, было очевидно, нехорошее предчувствие закралось в подсознание. Я могу получить удар между ног. Всё произойдёт внезапно.

Я допил пиво, пошёл домой.

На следующий день я вышел на работу.

7

После планёрки меня снова пригласили подняться на второй этаж, в кабинет Анатолия Николаевича.

Я ознакомился с системой штрафов.

Это была таблица. В неё были вписаны все человеческие пороки и слабости. Причём как работников торговой сети, так и человека придумавшего эти самые штрафы.

Внизу стояла подпись: генеральный директор, А. А. Петренко. И он, я подумал, не исключение, грешен.

– Читай вслух, – сказал Анатолий Николаевич. Его лицо лоснилось от жира. Виднелся второй подбородок. Кличка Фастфуд ему подходила. Очень! – Вновь прибывшие работники читают мне это громко и с выражением. Так лучше запоминается, хочу сказать. Я штрафую вас, но сам себя штрафовать не могу. И чем больше сумма штрафов составит за месяц – тем выше выйдет моё денежное вознаграждение, или премия. Я ни от кого не скрываю своих доходов. Они складываются у меня один процент от общего товарооборота плюс пятьдесят процентов от суммы штрафов. Я человек алчный, Виталий Иванович. Давай, начинай.

Я откашлялся, стал читать:

ШТРАФЫ

• Опоздание на работу без уважительных причин или без уведомления от 3-х до 10-ти минут – 250 руб.

• Отсутствие на рабочем месте без уважительной причины от 30-ти минут до 3-х часов – 700 руб.

• Прогул – увольнение

• Появление на рабочем месте в нетрезвом виде, употребление алкоголя – увольнение

• «Похмелье после вчерашнего» – 500 руб.

• Курение в неположенном месте – 250 руб.

• Нецензурные выражения в присутствии покупателей – 500 руб.

• Неудовлетворительная подготовка и поддержание рабочего места: пыль, грязь на стеллажах, стеклянных витринах, товаре – 250 руб.

• Отсутствие ценников на товаре – 250 руб.

• Отсутствие на ценнике печати – 250 руб.

• Цена не соответствует прайс-листу – 250 руб.

• Нарушение временного норматива для приветствия или контакта с покупателем, отсутствие представления по телефону – 250 руб.

• Неполная или неправильная презентация товара – 250 руб.

• Незнание проходящих рекламных акций – 250 руб.

• Использование мобильного телефона в личных целях при работе с покупателем, нахождение к покупателю спиной – 500 руб.

• Неправильное оформление документов (гарантийных талонов, доставочного талона) – 700 руб.

• Грубое отношение к покупателю – 2000 руб.

• Неопрятный внешний вид – 500 руб.

• Неоднократное нарушение по одному и тому же поводу – штраф в двойном размере

• Неуважительное отношение к руководству, пререкание с руководством – 2000 руб.

Жизнь не имеет по каждому случаю инструкций. Приходится ошибаться, а после учиться на своих ошибках. Система штрафов обязана уберечь работника от ошибок, в одном случае. Но опыт подсказывал, что подобные штрафы экономят бюджет фирмы, в другом случае. А вообще, кризиса настоящего не хватает предпринимателям, чтобы воспользоваться клизмой. Её место назначения изменить нельзя.

И когда Фастфуд сказал, распишись внизу, что ознакомился, я спросил:

– А если я не поставлю подпись?

– Уволю.

– Но ведь я ещё не принят, трудовой договор не подписан, у меня испытательный срок. Имейте совесть!

– Виталий Иванович, не ёрничай! А. А. имеет много денег и мало совести. У тебя, наоборот, совести много? Так подписывай бумагу и иди деньги зарабатывай!

Ум не многословен, глупость говорлива. Я расписался. Вышел из кабинета, пошёл работать. Мне дали понюхать кнут, не угостив пряником. Всё предсказуемо и заурядно получилось.

8

В коллектив я влился быстро.

В обед со своим напарником, Сергеем Селивановым, мы выпили за знакомство по бутылке пива (точней сказать, не в обед, а в обеденное время, потому что в магазине перерыва не было, как не было выходных в праздничные дни).

В смене нас было двое. (Работал в коллективе техником выдачи некий Андрей, но он находился в больнице.) Володя, завсклад, третий. Но Селиванов сказал, что Володя не пьёт совсем. Ему предлагать не стоит. И лучше, чтобы он не знал, что мы выпиваем.

Мы спрятались от видеокамер в складе пустой тары. Это было место, где камеры, со слов Сергея, не могли подсмотреть за нашими слабостями. «Мёртвая» зона.

Я ему доверял. Потому что угощал.

Пить пришлось быстро. В один присест мы опустошили каждый свою бутылку, спрятали стеклянную тару в коробке с мусором, затолкав поглубже, чтобы не было видно.

Пиво кислило. Но это не имело значения.

– Я пьяница известный, но не анонимный алкоголик, – сказал я зачем-то. Хотел оправдаться, видимо.

– Бухгалтера нашего видел? – Селиванов вытер губы тыльной стороной руки. Переднего зуба вверху у него не было, он слегка шепелявил. Моё оправдание он пропустил мимо ушей. Потому что сам принадлежал к рангу – бухаю.

– Александру Александровну?

– Не! Это главный бухгалтер. Жена шефа, Петренко А. А. Вредный человек, скажу. Хуже Серёгина Владимира Евгеньевича. Человек – ноль! А строит из себя профессионала. С ней надо быть всегда начеку.

– Не родись красивой, а родись женой Петренко А. А.?

– Ага, – заулыбался Сергей. – Вкусный борщ, правда, варят не самые красивые женщины. Так вот, есть ещё один бухгалтер. Зовут Инна Эдуардовна. Женщина – огонь! Вся в теле. Но замужем. Душевная такая… Нравится многим. Я от неё без ума, Виталий Иванович! Честно скажу! Звучит смешно. Но это так. Влюбился я, – Сергей причмокнул губами от удовольствия. – Эх!

Селиванов меня заинтриговал. Я Инну Эдуардовну пока не видел. На утренних планёрках она не присутствовала. У неё другой был график работы, более свободный.

Я сказал:

– Конторские крысы умеют вилять хвостом. Ты об этом?

– Не торопись с выводами. Слово «крыса» ей не подходит. Александре Александровне Петренко соответствует, очень! А Ирине Владимировне – нет!

Послышались шаги.

– А что вы тут делаете?

Владимир Евгеньевич Серёгин собственной персоной!

– Закончили обедать, – сказал Селиванов.

– Идите в зал. Начинайте переставлять товар: от меньшей цены – по возрастанию – к большей цене. Начните со стиральных машин. Потом берите холодильники и газовые плиты. С мелко бытовой техникой продавцы сами разберутся. Виталий Иванович, Селиванов подскажет, он знает, как это делается.

Мы стали уходить.

– Постойте! Штраф – двести пятьдесят. Мусор в складе не убран. Анатолий Николаевич будет в курсе. А теперь – свободны. Вашу работу проверю, приду.

– Сука… – тихо прошепелявил Селиванов.

Пока что Владимир Евгеньевич вызывал у меня только равнодушие. У него был тихий, слащавый голос; он казался вежливым, аккуратным по форме одежды, всё с иголочки; немногословен. Никуда не торопился. Был во всём последовательным. От него так и веяло скукой.

Мы приступили к работе.

Перелопатить надо было около сотни стиральных машин. Они стояли в два яруса. Нижний ряд дался нам легко. А вот вверху пришлось попыхтеть. Дело в том, что определённая группа товара должна стоять по цене, то ли по возрастанию, то ли по убыванию. Покупатель «с деньгами» обязан увидеть дешёвый товар, чтобы добраться до «своего», а покупатель «без денег» – наоборот. Вдруг захочет приобрести в кредит!

Бессмысленность нашей работы заключалась в том, что, продав хотя бы одну стиральную машинку, приходилось перетасовывать чуть ли не весь ряд. Как в игре «пятнашки». Одно дело – мелкий быт: раз-два – и готово! Другое дело – тяжёлый товар.

Когда мы вышли с Селивановым покурить, завершив работу, нас Владимир Евгеньевич снова оштрафовал. Оказались в неположенном месте.

Он сделал пометку в своём блокноте.

Затем спрятал его во внутренний карман пиджака. Я подумал, надо у него этот блокнот украсть.

Ближе к закрытию, я так и поступил. Владимир Евгеньевич зашёл в кухню выпить кофе. Снял пиджак, повесил на крючок. Было душно.

Я последовал следом за ним, чтобы взять кружку, набрать воды. Он в это время находился ко мне спиной.