Политика, проводимая М. С. Воронцовым на Кавказе, была политикой поиска мира, замирения горцев. Военные действия, как свидетельствуют его биографы, имели для него второстепенное значение. Он строил дороги, мосты. В Геджухе сохранились подземные воронцовские винные подвалы.
Через год после смерти Расула Гамзатовича его дочь Салихат опубликовала завещание отца. Это не юридический документ – великий поэт не мог написать завещание в том смысле, который этому слову придают юристы, у которых жизнь великого Гёте может уместиться в описании скупых юридических фактов: наследство Гёте состояло бы из его свидетельства о рождении и смерти, из документа о его приеме в адвокатуру, из свидетельства о браке и свидетельства о рождении его сына, из записи в поземельной регистрационной книге о его доме на имя жены и о дачном домике на Штерне, из договоров с издательствами на его произведения и из его назначения на должность тайного советника. Поэт писал свое завещание не своим детям, не своим родственникам, а всем дагестанцам. Это завещание не имело окончательной формы, это были отрывки на разных листах бумаги, привезенных после его смерти из больницы, где он начал писать после шумного и трудного для Расула Гамзатова празднования его 80-летия в киноконцертном зале «Россия», которого уже нет (он разрушен вместе с гостиницей «Россия»). Текст был написан на аварском языке. В записках главной является мысль о том, что оставлено наследство, и оно является достоянием каждого, кто обратится к книгам Расула: «Мое завещание – в книгах, которые я написал».
Он был настоящий поэт с огромной творческой энергией, которую он не утратил до самых последних дней жизни. Его мысли, творческие замыслы постоянно обгоняли возможность их осуществления. Его творческая лаборатория не закрывалась на выходные дни, душа его постоянно рождала новые образы, чудесные метафоры под воздействием встреч, бесед, впечатлений. Расул писал об этом:
Я, как малохольный, хожу, фольклорист,По нашему бедному краю,И каждое редкое слово, как лист,В гербарий души подшиваю.
Конечно, это привилегия людей гениальных, у которых их мозг, душа длиннее их рук. Сам Расул с мягким юмором пишет в завещании, что был не очень собранным и потому многое не смог довести до конца: «Что-то из написанного давно я не мог позже обнаружить, словно путал шайтан. Много, видимо, потерял окончательно, как тот дурачок, что, возвращаясь домой с базара, растерял по дороге яблоки. Самое дорогое для меня из утерянного – рукопись моей третьей книги «Мой Дагестан». Сам я не смог ее найти, как ни старался» (Неизвестный Расул Гамзатов. – Махачкала, 2009. – С. 105). В конце этих прощальных строк, написанных cause mortis – «по причине предстоящей смерти», как пояснили римские юристы, поразительная строчка: «Поэт вправе скрывать что угодно, но от поэта нельзя утаивать ничего!».
В этих словах есть глубокий потаенный смысл. Расул Гамзатов очень ценил свой юмор, свои шутки и понимал, что сказанное им будет запоминаться и обязательно передаваться по эстафете от одного рассказчика другому. Для всех, кто знал поэта, это была потребность поделиться с другими радостью общения с великим дагестанцем. Это и есть третья часть повести «Мой Дагестан» – самая запомнившаяся, не опубликованная, но отправленная в народ в виде преданий, шуток, коротких рассказов из жизни самого знаменитого кавказца XX века. Неслучайно эту часть наследия люди вспоминают, к сожалению, чаще, чем его стихи и прозу. Этот феномен надо понять! Как будто Расул предвидел, что с появлением компьютеров, интернета люди реже станут доставать книги с книжных полок.
Как мне кажется, молодежь меньше увлекается стихами, чем раньше. В одну из моих встреч с поэтом в 2001 году я спросил его, видит ли он в ком-то своего продолжателя. Расул ответил: «Писателей стало много, читателей стало мало!». Но и сейчас во многих компаниях, в застолье, в Дагестане и во многих других городах России собравшиеся вспоминают о Расуле.
10 октября 2003 года, уже после торжественного празднования 80-летия Расула Гамзатова, когда он попал в Диагностический центр на Воробьевых горах, Арсен Атаевич Атаев, моя жена Зумрут и я пошли проведать его. У меня остались записи об этой встрече. Как сейчас помню добрую, чудесную улыбку Расула – улыбку большого ребенка. Это сравнение может кому-то не понравиться: как можно называть поэта, мудреца, знаменитость ребенком? Наверное, есть тут что-то от святотатства. Но я говорю о своем впечатлении. Это был какой-то доверчивый, беззащитный, как ребенок, человек, словно ему удалось претворить в жизнь свой грандиозный план переустройства мира! У меня не хватает запаса слов для того, чтобы выразить свои чувства – страха, сочувствия, предчувствия, что великий человек может покинуть мир. Племянник Расула – Гамзат – рассказал мне после похорон, что за несколько дней до смерти Расул Гамзатович велел своей дочери Зареме: «Собери родственников! Со мной же надо что-то делать… Я не поправляюсь!». В этих словах – весь наш Расул – и большой беззащитный ребенок, и мудрец в одно и тоже время.
Я помню трогательное желание выполнить свою основную конституционную обязанность дагестанца – проявить гостеприимство, как он достал бутылку дагестанского коньяка и настоял на том, чтобы мы все пригубили бокалы. И при этом он буквально фонтанировал шутками, на глазах возникающими экспромтами. Моя супруга, понятное дело, старалась уклониться от употребления крепкого напитка. Этого было достаточно для того, чтобы появилась ироничная шутка. Расул, сказал, что люди не оценивают, как важно правильно пить коньяк, какие при этом надо соблюдать правила, какова должна быть осмысленная последовательность этого непростого действа. Мы все, присутствующие, завороженно слушали, как поэт шутил: «Надо подносить бокал к губам очень медленно. Первым в священном действии должен участвовать ваш нос. Он является первопроходцем ваших ощущений! Потом надо поднять бокал и положить его на край нижней губы. В этот момент верхняя губа начинает понимать, что она как занавес в театре начинает важное действие. А потом язык передает впечатление от коньяка в мозг, который рождает поэзию…».
Как известно, самоирония, способность посмеяться над собой, не возвеличивать, а скромно принизить свои заслуги – это всегда признак и свойство глубоко интеллигентного человека. Кстати, вот что он сказал об интеллигентах: «Сейчас все, кто не стоял у станка и не работал чабаном в колхозе, называют себя интеллигентами!».
В разговоре мы вспоминали Рамазана Абдулатипова. Расул Гамзатович сказал: «Поэт – это неудавшийся философ. Философ – это неудавшийся историк. Историк – это неудавшийся политик. Политик – это неудавшийся член общества дружбы с народом Азии и Африки». Чтобы понять смысл шутки, надо иметь в виду, что членом Президиума Всесоюзного общества дружбы с народами Азии и Африки был как раз Расул Гамзатов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});