«Заступница… как я устал от всего этого!»
Шершавый планшир под его ладонями сделался гладким и горячим, волна тепла прошлась от кончиков пальцев до плеч. Такое бывало в первые дни на борту, и всякий раз его будто подхватывало мощное течение, из которого невозможно было вырваться. В этом течении были голоса, обрывки снов, чужие лица…
И внезапно фрегат замолчал.
Мгновение спустя Хаген до смерти перепугался, что оглох — такая настала вокруг мертвая тишина. «Невеста» как будто отвернулась от своего строптивого матроса, оставив его наедине… с кем?
Падение дождевой капли на бескрайнюю водную гладь.
…первые же звуки безмолвного голоса океана заставили все кости в теле Хагена завибрировать в унисон. Сердце пересмешника забилось часто и неровно, он судорожно вдохнул — и удивился, что воздух остался воздухом, а не превратился в морскую воду. Такое ему доводилось раньше испытывать лишь во время сильного шторма, но…
Полет белого пера над пропастью.
…ветра не было. Поверхность воды, сделавшись удивительно гладкой, мерцала в свете луны. Каама исчезла, растворилась в темноте; «Невеста» застыла на грани двух стихий, бросая дерзкий вызов обеим, и уже в следующий миг…
Шорох песчаных дюн.
…мысли Хагена, будто водомерки, скользнули по лунному зеркалу — сразу во все стороны. Древняя и могучая сущность Океана коснулась его лишь мимоходом, невзначай, но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы пересмешник объял город, бухту, остров и близлежащие острова, устремился вдаль, за горизонт — познавать безграничность стихии, для которой великие и малые царства были песчинками. Но этого Океану показалось мало, и он показал Хагену, что весь мир…
Лишь искорка, сверкнувшая во мраке.
…а вокруг — тьма, безмолвие и холодные звезды.
«Заступница, пощади!..»
Но прошла ещё целая вечность, пока Светлая Эльга услышала его мольбу.
— Мы там, где звездный свет, — нараспев произнес Сандер, будто не замечая, что произошло. — Мы там, где неба нет, а есть лишь отраженье моря… Ничего, в первый раз всегда тяжело. На экваторе было страшнее, разве нет?
Хаген спрятал лицо в ладонях, не отвечая. Впрочем, Сандер был совершенно прав и они оба это знали.
— Ты, наверное, сейчас думаешь о том, что надо бы сбежать отсюда поскорее, — сказал матрос. — Капитан тебя не станет удерживать… на борту «Невесты» остаются только те, кому здесь хорошо. Но ты уверен, что хочешь уйти?
— Нет, — честно ответил пересмешник. — Я ни в чем не уверен.
— Тогда спроси совета у неё… у «Невесты». Она уже не кажется такой страшной?
И опять Сандер оказался прав: пересмешник только что пережил настоящий шторм, по сравнению с которым присутствие «Невесты ветра» было всего лишь легким ветерком. Но просить её о помощи?!..
Хаген огляделся.
Ночью на борту «Невесты» было тихо и спокойно. Поскрипывая, качались фонари, заливая палубу мерцающим золотистым светом, теплым и уютным — это вдруг напомнило пересмешнику о тех годах, когда превратности судьбы ещё не выгнали его из дома, когда были живы отец и мать. От нахлынувших воспоминаний защемило сердце, захотелось выть… и в этот миг он ощутил легкое прикосновение к щеке, вполне материальное. Так могла бы тронуть кошачья лапа со втянутыми когтями.
Наверное, у него сделалось такое выражение лица, что всё стало понятно без слов…
— Вот видишь, как просто! — Сандер улыбнулся. — Она хорошая.
— Что ж… — Хаген чуть помедлил. — Спасибо тебе. Ты первый отнесся ко мне… э-э… по-человечески. Первый за всё время, что я здесь под своим именем и с собственным лицом…
— Вот дурень! — сказал чей-то голос немного сварливо. Хаген резко обернулся и увидел Джа-Джинни: крылан сидел на носу «Невесты ветра», свесив ноги — неподвижный, он сливался с окружающей тьмой и мог бы ещё долго оставаться незамеченным. — А чего ещё ты ждал после того, как всех нас обманул столь эффектным образом?
Человек-птица потянулся, разминая затекшие плечи.
— Молчишь? Хе-хе…
— У меня не было другого выхода, — пробормотал Хаген, радуясь, что в темноте не видно, как он покраснел. — Я…
— Да тебя никто не винит, дурья башка! — перебил крылан, добродушно посмеиваясь. — Если бы дело было в этом, пришлось бы извиниться, разок-другой угостить ребят в таверне поприличнее — только и всего. Грейди был новым матросом, ещё не успел ни с кем сдружиться и не усвоил, видать, что капитан не шутил насчет наказания за беспробудное пьянство…
— Я сам его напоил, — ввернул пересмешник, которому вдруг захотелось быть честным. — Он бы не стал…
— Эй, ты бы выслушал меня до конца, а? Вот так-то. Я хотел сказать, что на тебя никто не держит зла, но… э-э… скажем так, твои способности слишком… слишком…
— Пугающие, — подсказал Сандер.
— Вот именно! — Джа-Джинни обернулся, и Хаген вдруг подумал, что человек или магус не сумел бы повторить это обманчиво-простое движение без риска свернуть шею. Бирюзовые глаза крылана в темноте слабо светились. — Тебя боятся.
— Меня? — фыркнул магус. — Меня?! На фрегате, которому нет равных, где в капитанах Феникс, помошником у него — крылан, а боцманом — гроган, боятся какого-то несчастного оборотня? Что-то не верится…
— Ну… — Джа-Джинни отвел взгляд. — Ты сам всё сказал, оборотень. Видишь ли, хоть на борту «Невесты ветра» и впрямь собралось очень много необычных… э-э… личностей, ты стоишь особняком. Люди не знают, чего от тебя ждать. Ты продемонстрировал им, что можешь надеть чужое лицо, и теперь каждый в глубине души опасается, что ты посягнешь на его драгоценную физиономию. В этом мало приятного.
Хаген ничего не сказал, и после недолгой паузы крылан прибавил:
— Я, к примеру, всегда буду таким, какой есть. То же самое относится к Бэру, раз уж ты о нем вспомнил. А капитан… хм, у него несколько лиц, и все они хорошо известны команде. — Пересмешник мысленно отметил, что ему-то как раз известны только два: Крейн-пират и Крейн-Феникс. Выходит, есть ещё? Любопытно. — У тебя же, дружище, лиц бесчисленное множество, я прав?
В голосе Джа-Джинни магусу послышалось лукавство, и неожиданно он понял: это вызов! Его гордость мгновенно взяла верх над прочими чувствами.
— Крыланом я стать не сумею, даже если очень захочу… — проговорил он негромко. — Равно как и гроганом. Нужно, чтобы человек, в которого я собираюсь перевоплотиться, был примерно одного со мной роста и телосложения, а это значит…
— …что тебе по силам изобразить любого из доброй трети нашей команды, включая и капитана, — перебил человек-птица. — Я ни на миг не усомнился в твоих способностях. Не знаю, как ты это делаешь, и не хочу знать. Запомни одно: тебе доверяют, потому что во всем полагаются на выбор капитана и «Невесты ветра», и если попадешь в беду, тебя спасут… если сумеют, конечно. Но их дружбу надо заслужить, понимаешь? И тогда холодность исчезнет, тебя перестанут бояться. Может, даже начнут гордиться тем, что ты один из нас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});