Оля не чувствовала рук и ног. Не могла пошевелиться. Когда комната окончательно погрузилась во мрак, а глаза привыкли к темноте, она с какой-то отчаянной тоской уставилась в потолок, сверля его взглядом. Ах, как бы ей хотелось вот так вот взлететь и очутиться в воздухе. Почувствовать свободу. Она закрыла глаза, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, представляя, как ее тело проходит сквозь кожаные ремни, а она сама, невесомая, как крылья бабочки, взлетает, освобождаясь от пут, от Криса, от себя самой.
Она еще раз сделала медленный вдох, и вдруг по ее онемевшим членам пробежала щекотная дрожь. И вдруг дыхание перехватило, в животе что-то сжалось, сердце ухнуло куда-то вниз, словно она взлетела на качелях, запело, заныло. Оля открыла глаза и попыталась закричать, но у нее ничего не получилось. Зато потолок с дикой скоростью несся на нее. Ну, или она на него. Оля снова зажмурилась, ожидая столкновения. Но его не произошло. Она лишь почувствовала, что воздух загустел. Словно ее погрузили в желе. Открыв глаза, она с удивлением обнаружила, что находится внутри податливой густой, черно-белой массы, которая бурлит, кипит, не переставая растекаться, расходиться и соединяться снова. Наконец, Оля вынырнула из желе. Огляделась, рассматривая собственные руки и ноги, тело. Которое было вроде бы и ее, но, в тоже время, выглядело совсем по-другому - золотистые контуры, полупрозрачные и невесомые, свободные от пут и земного притяжения. Она огляделась. Ее мерцающие ноги не касались пола, такого же стерильно-белого, как и в ее палате. Да и в целом, помещение, в котором она оказалась, было точно таким же – кровать, стол, стул, окно. В помещение никого не было. Оля заскользила к двери. Ногами можно было не двигать, достаточно было представить куда или что она хочет – и все. Она хотела дотронуться до ручки двери, чтобы ее открыть, но как-то прошла сквозь дверь сама собой. Она умерла? Стала приведением? Если смерть такая безболезненная, она не имеет ничего против смерти. Оля оказалась в коридоре, пустынном, как всегда – темные окна, бежевые стены, на стенах веселенькие, цветочно-зеленые картины. Оля двинулась по коридору – удивительное ощущение, когда летишь, чувствуешь себя ветром, воздухом. Вокруг снова зазвенела тишина, и Оля покачивалась в такт ее грустным ритмам.
Бабах! Послышалось где-то справа. И женский визг, полный отчаяния, сбил Олю с ритма, заглушая тишину. Где-то в конце коридора что-то упало, зазвенело, завизжало.
-Кричи громче, сучка!
Оля узнала голос Крис и ускорилась. Она увидела, что ее тело из золотистого становится красноватым, точно попадает в вязкий поток чего-то мутного. И чем ближе, тем больше этой «мути», как будто воздух пронизывают темные волны, превращая ее золотистое мерцание в кроваво-красное. И чем ближе она подлетала, тем темней становился воздух, тем гуще становилась чернота, тем ярче наливалась кровавым ее невесомая оболочка. Из-под крайней двери справа черным облаком выбивалась Тьма. Голодно скаля зубы, выбрасывая чавкающие щупальца.
Оля замерла перед дверью. Пронзительный визг снова всколыхнул коридор. Оля застыла в нерешительности, но какая-то необъяснимая сила толкнула ее сзади. Оля пролетела сквозь дверь и онемела от ужаса.
Обнаженное тело Криса, мускулистое и подтянутое, было забрызгано кровью. Он нависал над подвешенной за руки и за ноги девушкой, большие острые крюки, которыми оканчивались спускающиеся с потолка цепи, протыкали плоть девушки насквозь. А Крис насиловал ее, держа за волосы, заставляя выгибаться. На его теле, точно тени, вспыхивали, пробегали, исчезали какие-то черные символы. Он жадно втягивал пропахший ужасом и кровью воздух. Его аура быстро пульсировала, разрасталась, как грозовое облако. Ритмично двигаясь, он подстегивал девушку плеткой, на хвостах которой поблескивали острые шипы, превращая спину жертвы в кровавое месиво. При этом каждое движение толкало девушку вперед так, что ее лицо и грудь натыкались на решетку с множеством острых, как бритва прутьев. Ее тело были изрезано и исколото. Девушка хрипела, дергаясь. Крис отпустил ее голову резко. Лицо девушки упало на решетку. Брызнула, закапала кровь. Девушка вздрогнула, затихла,а тот подтянул ее, насадил на себя, стискивая ягодицы. Затем отпустил. Цепи зазвенели. Тело девушки вспыхнуло, превратилось в пепел. Крис выдохнул. И вдруг резко обернулся. Его глаза встретились с глазами Оли. Оля заметалась, завертела головой. «Пожалуйста! Куда-нибудь! Только не здесь!» Крис двинулся в ее сторону. Но Оля вдруг полетела стремительно - сквозь потолок, выше, набирая головокружительную скорость.
-Тьма! - выругался Крис, хватая со стула полотенце, стирая кровь. Внизу зазвонил дверной звонок. Крис замер. Даже через несколько этажей он безошибочно узнал такой знакомый цветочный запах. Не трудясь вытереться до конца, надев лишь джинсы, он спустился вниз и распахнул настежь входную дверь.
На пороге, одетая в строгое синее платье в пол, стояла Тейринель. Крис вопросительно поднял брови, облокотился о косяк, скрестил на груди руки.
-Пригласишь? – спросила Тейринель.
-Прошу, - освобождая проход, ответил Крис. Он провел гостью в широкий холл, указал на кресло.
-Спасибо, - ответила, садясь, Тейринель.
-Выпьешь что-нибудь?
-Пожалуй, на твой вкус.
Крис налил себе виски, кинул в бокал пару кубиков льда, сделал такой же для эльфийки. Протянул ей, пригубил собственный и устроился в кресле напротив гостьи.
-Чем обязан, Тейринель? – наконец, спросил он.
-Ты знаешь, что хочу от тебя я. Ведь так?
-Допустим.
-Тогда вопрос в том, что можешь хотеть от меня ты?
-Хм. А если я от тебя ничего не хочу? Сейчас, во всяком случае. Вот пришла бы ты на полчаса пораньше, тогда бы…