— Бармен, еще один!
— А я бы сказал, лучше кофе, и покрепче! — подкорректировал Альдо заказ своего друга и опустился в кресло, стоящее рядом. Адальбер поднял подбородок и уставился на него мутными пьяными глазами, и сразу стало понятно, что он не в состоянии ровным счетом ничего разглядеть. Так что Альдо он не узнал.
— А вам какое дело! Хочу выпить...
— Раз уж ты не понимаешь, кто я такой, значит, точно допился до ручки! Бармен, ну где ваш кофе?
— Если позволите, осмелюсь предположить, что результаты могут быть плачевными. Кофе после такого количества спиртного может вызвать... тошноту.
Альдо расхохотался:
— Ах, так вы боитесь за свой бархат и ковры? Что ж, в конце концов, возможно, вы и правы. Найдите мне двух человек покрепче и пошлите нам вслед не чашку кофе, а целый кофейник. Попробуем затащить его наверх, в номер.
— Сию минуту! — с готовностью отозвался тот, срываясь с места. — Я так обязан вам, господин...
— Только не пытайтесь меня убедить в том, что впервые видите такого пьяницу! У вас тут ходят целые табуны английских офицеров, а они заправляются только виски!
Чуть позже явилась долгожданная подмога. Вместе они вынесли Видаль-Пеликорна из бара, чье сопротивление, следует признать, было довольно слабым. К великому счастью, он находился еще в той блаженной стадии опьянения, когда хочется видеть мир только в розовом свете. Полузакрыв глаза, он мило улыбался двум здоровенным нубийцам, запихивавшим его в лифт; даже не сопротивляясь, дал себя увести в ванную комнату и замычал, только когда на голову ему обрушились из душа струи ледяной воды. Невзирая на его вопли и стоны, трое мужчин держали его под душем столько, сколько понадобилось для того, чтобы он смог прийти в себя, а потом крепко растерли скрученным полотенцем, раздели и впихнули в пижаму. Но окончательно он очнулся только в кровати, куда его уложили. И сразу же перешел от любезности к ругани:
— Какого дьявола вы меня так поливали? Вы что, ненормальные? Катитесь отсюда!
— Они-то уйдут, — успокоил Альдо друга, появляясь в поле его зрения с кофейной чашкой в руке. — Но я останусь. Как ты себя чувствуешь?
На этот раз его узнали:
— Ты? Да что ты тут делаешь?
— На, выпей. Потом поговорим.
Адальбер послушно проглотил жидкость и даже попросил еще. За это время нубийцы привели номер в порядок и исчезли, не без щедрых чаевых в кармане. Присев на подлокотник кресла с зажатой в пальцах сигаретой, Альдо в ожидании смотрел на друга. Когда Адальбер допил очередную чашку и, вздохнув от удовольствия, откинулся на подушки, он начал разговор:
— Не расскажешь ли ты мне о своих делах? Я приехал сюда в надежде все же разузнать о тебе. Ты ведь прятался, с тобой невозможно было связаться. И вместо того, чтобы убедиться в том, что ты судорожно орудуешь киркой и лопатой, стремясь завладеть главной находкой своей жизни, я нахожу тебя мертвецки пьяным в гостиничном баре. Так вот я и спрашиваю: что с тобой случилось?
Придя в себя, археолог тут же вспомнил о своих невзгодах, и взгляд его мгновенно омрачился:
— Меня провели, как сосунка!
— Как же так? Я звонил тебе несколько дней назад, и Теобальд сказал мне, что ты нашел нечто столь важное, что боялся случайно выдать место находки, и требовал, чтобы твою почту отсылали в «Шепардс».
— А я тебе был нужен?
— Сначала ответь на вопрос! Обо мне поговорим потом.
— Все верно, — с грустью подтвердил Адальбер. — Я был уверен, что совершил сногсшибательное открытие, подобное обнаружению мумии этого чертова Тутанхамона, хотя речь шла о женщине-фараоне, одной из четырех, помимо Клеопатры, которые действительно правили Египтом: Нитокрис, Себекнефру, Хатшепсут и Таусерт. Речь идет о второй, Себекнефру, последней из XII династии. Она была малоизвестна и царствовала всего три года, но и то на год дольше, чем всемирно известный...
— Опять бедняга Тутанхамон! Ты всегда его терпеть не мог! — поддел друга Альдо.
— Да, ты прав. От него у меня начинается чесотка. Но и проклятым англичанам тоже повезло! Мы, безденежные французы, питаемся объедками, в то время как они как сыр в масле катаются... в общем, результат тебе известен.
— Понятно, немногие из тех, кто работал на раскопках, уцелели...
— А, ты это о знаменитом проклятии, которое распространяется на каждого, кто посмеет потревожить гробницу фараона? Конечно, налицо тревожные совпадения, вот, например, недолго довелось лорду Карнавону радоваться своему открытию, но Картер-то, заводила Картер жив до сих пор!
— Так что же насчет царицы Себе...
— Себекнефру! Бедная девочка! В жизни так не волновался, как в тот момент, когда, перелопатив тонны земли и камней, мы смогли отрыть несколько ступеней: тогда я и прочитал ее картуш[24]. Он прекрасно сохранился на камне, за которым, как я считаю, раньше был коридор. Мы это вообще нашли в совершенно немыслимом месте, точно так же, как Тутанхамона обнаружили у усыпальницы Рамзеса VI.
— Так ты полез туда?
— Нет. Время, отпущенное мне на раскопки, подходило к концу. Это было две недели назад, я завалил как следует расчищенный мной же проход и вернулся сюда, чтобы продлить разрешение.
— А тебе отказали?
— Нет! Какой-то чиновник с целой коллекцией золотых зубов во рту выдал мне бумагу, и я поехал обратно. Но когда оказался на месте, обнаружил, что мой отряд куда-то испарился, вход разрыт, а у новеньких палаток спокойно покуривает трубку собрат-археолог.
— Собрат? Но у тебя же была бумага!
— Ну и что? Забыл тебе сказать: этот собрат был англичанин, а это в корне меняет дело! Моему скромному административному разрешению он противопоставил свое, выданное важным чиновником Британского музея. Мне оставалось лишь собрать вещички, сгорая от стыда перед местными жителями, которые работали там вместе со мной.
— Бред какой-то! Да кто он такой, этот тип?
— Досточтимый Фредди Дакуорт, шестой или седьмой отпрыск какого-то английского пэра, его сунули в археологию, потому что ума не могли приложить, что с ним еще делать...
— Погоди-ка! Археология — такая штука, куда без диплома не пролезешь! Нужно учиться...
— Так он и учился... Особых надежд не подавал, но все же стал любимцем старика Уорбатнота, главного хранителя отдела Древнего Египта в Британском музее. Заметь, он действует по отработанной схеме: следит за каким-нибудь иностранным коллегой, а когда тот вплотную подбирается к находке, быстренько объявляется со своим разрешением на проведение раскопок именно в этом месте. Похоже, он уже сотворил такое с парочкой молодых археологов: бельгийцем Неймансом и итальянцем Беларми. Но я даже и предположить не мог, что он отважится проделать это со мной...