Финансовый кризис, как первая фаза депрессии, начинаясь сначала в наиболее промышленно развитых капиталистических государствах, постепенно распространяется на все страны, вовлечённые в мировые торгово-экономические отношения. В конечном итоге мировые торговые отношения, так или иначе, ослабевают, значение межгосударственных организаций постепенно падает, ибо каждое государство под давлением внутренних обстоятельств вынужденно следовать логике ужесточения борьбы за удержание собственного производства от катастрофического упадка, стремится всячески уменьшить степень этого упадка. Капиталистические государства, которые в наибольшей мере зависят от мировой торговли, становятся при этом на путь милитаризации своих экономик, объединения политических и военных усилий в мировой политике. Именно в таких государствах скапливается огромный спекулятивно-коммерческий капитал, связанный с внешней торговлей, и коммерческий интерес в них оказывает огромное влияние на политические решения, нацеливает государственную власть на максимальную защиту позиций крупных коммерческих компаний на мировых рынках, в том числе посредством военной силы.
Однако для действительного выхода из депрессии политические условия созревают после "сгорания" коммерческих капиталов в результате массового краха банков и торговых компаний. Тогда идеи либерализма повсюду теряют сторонников, и открывается путь к ужесточению протекционизма государств на внутреннем рынке для защиты своих производителей. Во всех странах происходит решительный поворот к усилению роли государства для того, чтобы оно могло вмешаться в опасные процессы роста политической неустойчивости, угрожающие стать неуправляемыми и привести к хаосу и гражданской войне. А провозглашать требования подобной жёсткой политики государственного эгоизма и проводить её оказываются в состоянии лишь политические силы, опирающиеся на интересы социальных слоёв, связанных с промышленным и сельскохозяйственным производством.
Исторический опыт показывает, что застрельщиками требований резкого усиления роли государства в управлении экономическими и социально-политическими процессами и поворота к мелкобуржуазной националистической политике становятся революционные националистические организации в странах, в которых происходят или завершаются буржуазные революции. Собственно революционные националистические организации захватывают лидерство в политической борьбе там, где по завершении буржуазных революций установились режимы абсолютной диктатуры коммерческого интереса в их самом одиозном проявлении, когда чиновно-полицейский тоталитаризм обслуживает только интересы олигархических кланов, как это имеет место в нынешней России. Именно в таких странах депрессия производства и политические противоречия, связанные, в том числе, со значительными пережитками феодализма, достигают столь большого размаха, что их уже нельзя разрешить никакими иными способами политического действия, кроме революционного свержения и подавления режима диктатуры коммерческого интереса и либеральных и чиновно-полицейских партий, обслуживающих этот режим. Именно в таких странах оказывается необходимой высочайшая мобилизация зарождающихся националистических настроений. Не только для свержения режимов диктатуры коммерческого интереса. Но и для осуществления политического террора против пережитков феодализма, против мешающих развитию промышленного производства феодальных традиций производственных отношений и дофеодальной отсталости. Тех реакционных традиций, которые сохранились как внутри данных стран, так и в соседних с ними государствах.
Национальные революции в таких странах активизируют националистические силы в других капиталистических государствах. Националистические силы и там прорываются к власти и, используя массовую поддержку мелкобуржуазных слоёв населения, провозглашают поворот к политическому курсу на совершенствование социального взаимодействия и реорганизацию общественных и производственных отношений, необходимые для технологической модернизации и реорганизации промышленности и инфраструктур её обслуживания. К примеру, националистический режим Наполеона Бонапарта во Франции установился во время глубокой депрессии английской экономики и кризиса денежно-кредитной политики английских либералов того времени. Он способствовал приходу к власти в Англии политических сил средней и мелкой хозяйственной буржуазии, которые создали условия для преобразования английских социальных отношений в национальные социальные отношения и, как следствие, для окончательного поворота Англии от Промышленной революции к всеохватной национальной индустриализации.
Мировой исторический опыт позволяет сделать вывод ещё об одной важной закономерности. Страна, в которой происходит самая радикальная Национальная революция, на следующем волновом цикле улучшения мировой рыночной конъюнктуры, когда мировая экономика выходит из депрессии, оказывается среди лидеров в развитии промышленного капитализма и к концу цикла становится одной из ведущих промышленных держав на планете. Сейчас проявление этой закономерности наблюдается в том положении, которого достигли промышленные производительные силы Японии и Германии среди остальных капиталистических государств развитого Запада за волновой цикл, который начался в середине 30-х годов и завершается новой Великой депрессией мировой экономики.
Впервые попытку теоретически обосновать необходимость усиления роли государства в регулировании капиталистической экономики и социальной политики для преодоления экономической депрессии предпринял британский экономист Дж.Кейнес (J.Keynes), и произошло это лишь в начале 30-х годов двадцатого столетия. После всех провалов Федеральной резервной системы США преодолеть финансовый кризис 1929 года и экономический кризис 1930-33 годов посредством денежно-кредитного регулирования, повсеместные остановки производств и рост безработицы во всех капиталистических странах приняли лавинообразный характер. Они разрушили мировую торговлю и мировую финансовую систему, построенную на золотом стандарте. Экономисты монетаристы пребывали в растерянности, они не могли объяснить, что делать для спасения капиталистической экономики от краха. Экономическая депрессия перерастала во всеохватный социально-политический кризис и под влиянием Советской России грозила социальными потрясениями, гибельными для правящих классов капиталистических государств. В такой обстановке предложения Кейнеса о том, что правительства США и Великобритании должны взять на себя роль главных заказчиков продукции промышленного и сельскохозяйственного производства, национализировать базовые отрасли производства и полностью подчинить денежную политику этим задачам, оказались единственными, посредством которых можно было прокладывать политический курс на преодоление экономического и социально-политического кризисов. Они давали хоть какую-то надежду на спасение капиталистической экономики как таковой.