Читать интересную книгу Заживо погребенные - Линда Фэйрстайн

– Останки двадцатипятилетней давности. Интересно, с чего он начнет исследование.

– Мой отец тогда еще патрулировал улицы. Подумать только, он мог расследовать это дело. Нужно представить себя в то время и в том месте. Представить мир, который окружал эту девушку…

– Легко сказать.

– Вспомни, что тогда происходило, Куп. «Крамер против Крамера»[7] получил «Оскара», мать Тереза получила Нобелевскую премию мира, Маргарет Тэтчер стала премьер-министром Великобритании, в Иране свергли шаха, книга «Выбор Софи»[8] стала бестселлером в Америке, саундтрек к «Лихорадке субботним вечером»[9] признали альбомом года. Питсбург выиграл чемпионат по бейсболу, в Уимблдоне Мартина обыграла Крисси. Кроме того, лошадь Спектакьюлар Вид выиграла на скачках в Кентукки, умерли Джон Уэйн и Нельсон Рокфеллер. Только один из них при этом оказался на коне – причем не тот, кто должен был. Ты еще слушаешь?

– В общем, да.

– В Нью-Йорке было совершено 854 убийства, двести шестьдесят три человека пропало без вести. Наша малышка в их числе. Скотти останется только опознать ее. Думаю, к пятнице это будет сделано. А где Мерсер?

– Он должен приехать в час.

– Я с твоим коллегой Педро де Хесусом с прошлого лета готовлю к суду дело о перестрелке.

– Ну и дурак. Если поторопиться, к весне, может, успеем.

В дверях Майк столкнулся с Микки Даймондом. Наверняка тот пришел с целью вытащить из меня все, что знаю о насильнике.

– Я тебе должен, Чэпмен. Пообедаем за мой счет у Форлини?

– В другой раз, приятель, – ответил Майк, обходя Даймонда.

– Он вам не рассказывал? – начал Микки. – Мы поспорили, что в День святого Валентина вы будете одна. Я, признаться, думал, что у вас с Джейком все серьезно…

Неудивительно, что Майк вдруг собрался уйти.

– Делаете ставки на моей личной жизни? – Мне стало так горько. – Ты, наверное, дни считал до того, как Джейк меня бросит? Вы настоящий друг, детектив Чэпмен. Старая дева, одна… спасибо за участие.

Я распахнула окно у себя за спиной и зачерпнула пригоршню снега, который скопился на крышке кондиционера. Майк сбивчиво извинялся, в то же время пытаясь остановить Даймонда.

– Атекс, можешь подкинуть пару сенсационных подробностей дела в Ист-Сайде? – переменил тему Микки. – Для завтрашней первой полосы?

– Нет у меня ничего! – не выдержала я. – Сделай одолжение, отвали! Новости будут в начале недели! Проваливай вместе с Чэпменом и держись от меня подальше!

Я скатала снежок и залепила им Майку прямо в макушку.

– И не вздумай писать мне валентинки, негодяй! Я всегда успею разместить объявление в «Пост».

– Хуже, чем в прошлый раз, уже не будет, – пробормотал Майк, отряхивая снег.

Несколько лет назад – тогда я только что стала работать в отделе – Даймонд, испытывая недостаток в материале, нацарапал опус под названием «Дама-юрист не ответит на любовный свист». Он не переставал твердить о том, что выбор профессии юриста был моей большой ошибкой. Ни один мужчина в здравом уме не станет встречаться с женщиной, которая может принять его ухаживания за преступные поползновения.

– Маркс Гарпо, он еще жив? Он немой. Идеально тебе подходит, – пробурчал Майк. – Может, и для Микки кого-нибудь подыщу. – Выходя с Даймондом из кабинета, он обратился к нему: – Ты не представляешь, на что мы вчера наткнулись!

– Майк!

Я пыталась его остановить, но он уже вышел. Не хватало только, чтобы Чэпмен проговорился о скелете, пока я не увиделась с окружным прокурором. Эта встреча, возможно, не принесет никаких результатов. Но Батталья с меня шкуру спустит, если тревога окажется ложной.

Глава 8

– Поднимите правую руку, левую положите на Библию. Клянетесь ли вы говорить правду, только правду и ничего, кроме правды?

– Клянусь, – ответила Дарра Голдсвит.

Я стояла в конце зала за двумя рядами кресел, занятых присяжными. Их присутствовало двадцать из двадцати трех. Кресла были расставлены амфитеатром, так что присяжные сидели лицом к свидетелю. Слева от меня сидел их старшина, а также его помощник с секретарем. Рядом с молодой свидетельницей было место стенографистки, готовой записывать каждое слово.

Стараясь успокоить Дарру, я сказала ей, что никаких сюрпризов в судебном процессе не будет. Подсудимый по понятным причинам отсутствовал, поэтому не было и его адвоката для перекрестного допроса. Потерпевшей, вероятнее всего, придется ответить только на мои вопросы, которые мы с ней перед этим проговорили, – разве только кто-нибудь из присяжных отметит что-то важное, что я упустила в своем выступлении. Но я выступала перед судом присяжных неоднократно, так что едва ли такое могло случиться.

Двое молодых юристов из отдела попросили разрешения присутствовать в зале в качестве наблюдающих. Судебный пристав слушал, стоя у двери: за несколько часов до заседания я представила ему текст обвинения.

– Пожалуйста, скажите присяжным, как вас зовут и где вы живете? – начала я допрос.

– Дарра Голдсвит, – ответила та. – В настоящее время живу в Нью-Джерси. Я переехала туда из Манхэттена.

– Вспомните, пожалуйста, день восьмого марта почти пять лет назад, – попросила я.

Среди присяжных послышался шепот, хотя перед заседанием я специально попросила их вести себя как можно сдержанней. Они кивали и перемигивались. Их распирало от гордости – только в их заседании обсуждалось дело, попавшее на первые полосы.

– Сколько вам сейчас лет?

– Двадцать семь – исполнилось в этом месяце.

– Вы работаете?

– Да. Я помощник менеджера по связям с общественностью в Медисон-сквер-гарден. Работаю там шесть лет – с тех пор, как закончила колледж.

Сообразительная, надежная, ответственная – эти качества необходимы в ее работе. Наверняка в суде станут выяснять и другие черты ее характера, но для первого представления потерпевшей мы сочли достаточным привлечь внимание именно к этим.

– Можете рассказать, что вы делали вечером восьмого марта?

– Конечно. – У нее дрожали руки. Сцепив пальцы, она держала их перед собой на столе. – Я была в Гарден. Мы устроили добровольное мероприятие. Игра в баскетбол с профессионалами – выручка шла на благотворительные цели. Мне нужно было остаться в офисе до конца игры. Я ушла в начале первого.

– Вы шли из Гарден одна?

– Нет, я была не одна. Моего начальника ждала машина, чтобы отвезти его домой. – Она сжала пальцы. – Он сильно устал и хотел поскорее попасть домой на Парк-авеню. Поэтому он спросил, не затруднит ли меня сойти на углу Парк-авеню и Шестьдесят шестой улицы. Времени было уже около часа.

Можно было попросить ее начать рассказ с того момента, как она вошла в подъезд. Но присяжные должны были услышать, что пострадавшая, в отличие от некоторых других жертв насильника, возвращалась не из соседнего бара и не с вечеринки.

– Тогда я жила между Первой и Второй авеню. Поэтому я просто пошла на восток по Семьдесят шестой улице.

– Вы с кем-нибудь разговаривали по пути?

– Нет. На улице не было ни души.

– Что случилось потом?

– Я жила в городском особняке. С ключом в руке я поднялась по ступенькам – их там шесть – и хотела уже открыть дверь. И в этот момент я почувствовала его за спиной – он появился словно бы ниоткуда.

Она помолчала, чтобы взять себя в руки.

– Левой рукой он обхватил меня за шею. У него был какой-то острый предмет. Я не видела, какой именно, но он упирался мне прямо в шею. Он держал его в правой руке. Я просто окаменела. Он все время говорил. Мягко так говорил: «Не ори – и тебе ничего не будет. Я не хочу тебя порезать. Мне нужны твои деньги». Он затащил меня внутрь и закрыл дверь.

Присяжные неотступно смотрели в сторону Дарры и ерзали от нетерпения, пока та пыталась успокоиться. Я предупреждала ее, что это будет самым трудным – рассказывать о совершенном над ней половом насилии, глядя в глаза двадцати трем незнакомым людям.

– Что он сделал потом, Дарра?

– Я отдала ему свою сумку, и он сказал мне идти дальше. Он стал толкать меня к лестнице, заставлял подниматься наверх. – Она умолкла на секунду. – Но я не могла сдвинуться с места.

– Он говорил что-то еще?

– Да, – ответила она, кивнув головой. – Иди наверх – или тебе не жить.

Она перевела дыхание. То же самое, казалось, сделали и присяжные.

– Он приставил мне нож к горлу. Я… мы поднимались медленно – другой рукой он по-прежнему держал меня за шею. Когда мы дошли до лестничной площадки наверху, он протянул мне сумочку и велел достать оттуда бумажник, чтобы пересчитать деньги.

– Что вы сделали?

Дарра отвела взгляд от меня и присяжных и посмотрела на настенные часы.

– Я сглупила, подумала, что ему нужно только это.

– Вы открыли бумажник?

– К сожалению. Да, открыла. – Дарра опустила голову. – Он толкнул меня, прижал лицом к стене и стал рыться в бумажнике. Он не искал деньги. Он вообще ничего не забрал. Он искал удостоверение личности, чтобы узнать, в какой квартире я живу. Номер 2Д. Он произнес его вслух…