Читать интересную книгу Чокнутые - Владимир Кунин

Родик молниеносно сдвинулся в сторону, и страшная шпага вонзилась в карету. Иван Иванович попробовал ее выдернуть, но…

- Да чего ты смотришь на него, Родион Иваныч?!.. - закричали из толпы. - Да дай ты ему леща!.. А то спаивают нас тут всякие!.. Знают, суки, нашу слабинку!..

Родик размахнулся и влепил Ивану Ивановичу такую затрещину, что тот несколько раз перекувырнулся и сел на землю. Борода съехала набок, усы отклеились. Он их снял и безутешно заплакал…

Ночью в пустынной зале первого этажа особняка «Царскосельской железной дороги» заседал «трибунал».

«Председатель» - Маша, «заседатели» - Герстнер и Родик. Они сидели за столом, а за их спинами, словно Немезида, возвышалась уродливая фигура каменной бабы со штангой Пиранделло.

На «скамье подсудимых» - сильно помятые после пьянки Тихон и Федор. В ногах у них лежала виноватая Фрося.

- Завершение строительства насыпи задержалось на два дня! - возмущенно сказал Герстнер и заглянул в свои записи. - Производительность работ упала на девяносто семь с половиной процентов!..

Родик глянул в свою бумажку, прочитал:

- «Для восстановления резко пошатнувшегося здоровья трудящихся компания была вынуждена потратить триста восемьдесят семь рублей пятьдесят шесть копеек». Это надо же такое! На опохмелку - почти четыре сотни выложить…

- И это как раз в тот момент, когда у нас каждая копеечка на счету, - сурово проговорила Маша. - А если Бог сподобит и нам с Антоном Францевичем и Родионом Ивановичем придется уехать на закупки в заморские края? Как же на вас дело-то оставлять, господа хорошие?!

- Бес попутал… - шмыгнул носом Тихон.

- Да чтоб еще когда-нибудь… - всхлипнул Федор.

Фрося посмотрела на «трибунал» и тоже жалобно заблеяла…

В Петергофе, на балконе Английского коттеджа, Николай утверждал проекты воксалов, представляемые ему Бенкендорфом.

Через приоткрытые двери в холостяцкую спальню императора была видна полуодетая молоденькая фрейлина, лежащая на кровати.

- Это еще что за республиканец?! - возмутился Николай и ткнул пальцем в проект.

- Это, ваше величество, сравнительная фигурка для масштаба воксала…

- В жилете?! Панталонах?!.. Боливаре?.. Гадость! Впредь для масштабов изображать солдат с полной выкладкой! Что еще?

- Для закупки паровых машин в Англии и колясок в Бельгии господин Герстнер испрашивает разрешения на выезд с ним переводчицы Марии Богоявленской и сокомпаньона - отставного корнета Кирюхина Родиона Ивановича.

Царь оглянулся на спальню, понизил голос:

- Кстати, что это за девица такая?

- В противоправных действиях не замечена. Родителей не существует. Находится под наблюдением Академии наук…

- Не возражаю, - громко сказал царь и прошептал: - Но потом…

- Вас понял, ваше величество. А как с Кирюхиным? Он у нас проходил по делу четырнадцатого декабря двадцать пятого года. С тех пор - невыездной.

В спальне фрейлина включила музыкальную шкатулку. Раздалась знакомая музыка, зовущая к любовным утехам.

Император встал, торопливо подмахнул проект и сказал:

- Ну, Александр Христофорович! Ну, сейчас уже не то время… Ну, бог с ним, с этим Кирюхиным, - пусть едет!..

Лондон был хрестоматийно затянут туманом.

На пристани стояли несколько джентльменов.

- Гостиницу забронивали? - спросил один.

- Так точно, мистер Стефенсон, - ответил другой.

- Не вздумайте показывать этим варварам наши последние модели.

- Так точно, мистер Стефенсон, - сказал третий.

- Презенты?

- Готовы, сэр, - поклонился четвертый.

- Внимание! - сказал мистер Стефенсон.

…Когда барка с нашими путешественниками причалила к пристани и Герстнер в дорожном костюме, Родик в строгом сюртуке, а Маша в шляпке с искусственными цветами сошли на берег, Стефенсон радушно улыбнулся:

- Дорогие коллеги! Я счастлив приветствовать вас на туманной земле Альбиона. Как поживаете?

Маша синхронно перевела фразу Стефенсона. Герстнер снял кепи:

- Мистер Стефенсон! Джентльмены! Мы прибыли к вам, чтобы совершить коммерческую сделку, которая по праву может быть названа - контрактом века! Я глубоко убежден, что, несмотря на различие политических систем, торговля между нашими странами может только укрепить наши добрососедские отношения!

- Леди и джентльмены! - провозгласил Стефенсон. - В знак нашего высочайшего расположения мы хотели бы преподнести вам кое-какие пустячки…

По его знаку три джентльмена тут же шагнули вперед и один подал Герстнеру золотую модель паровоза, сказав при этом: «Девяносто восьмая проба…»; второй вручил Маше бриллиантовое колье, прошептав: «Все камни

- голубой воды…»; третий протянул Родику роскошную музыкальную шкатулку, тут же продемонстрировал ее звучание, не забыв сказать: «Чистое серебро…»

Стефенсон начал длинную речь. Герстнер негромко сказал Маше:

- Эту болтовню можете не переводить. Отдыхайте.

Родик показал ему на презенты, спросил на ухо:

- За что это нам?

- Во внешнеторговых отношениях так заведено. Когда одна иностранная фирма что-нибудь покупает у другой…

- А мы-то тут при чем?

- Но мы же для них иностранцы!

- Ах, да… Верно. Как бы они под эти презенты нам какое-нибудь бракованное старье не втюхали.

- Вы сошли с ума, Родик! Честь фирмы…

- Антон Францевич, наивный вы человек! Вы поглядите на его рожу - жулик в седьмом колене!.. Машенька! Ты-то хоть ухо не заваливай - смотри в оба…

В Ньюкасле на заводе Стефенсона наши герои осматривали готовую продукцию. Джентльмены давали объяснения.

- Ну, что? По-моему, прекрасный паровоз, - Герстнер посмотрел на Родика и Машу. - Берем?

Родик подмигнул Маше, показал глазами на паровоз.

- Отодвиньтесь, Антон Францевич, - сказала Маша. - И ты, Родик. Мешаете.

Родик и Герстнер отступили на шаг. Маша сосредоточилась. И вдруг (а может быть, это всем только показалось) над ее головой возникло некое странное свечение! И тут же пропало.

Маша тяжело выдохнула и уверенно проговорила:

- Ну что ж… Втулка золотника с опасной внутренней раковиной. Очень большой зазор в кривошипном механизме. И вообще - это устарелая модель. Фирма мистера Стефенсона уже давно располагает гораздо более совершенной машиной…

В кабинете Стефенсона присутствовали все его джентльмены, а также Герстнер, Родик и Маша в шляпке с цветами.

- Я не понимаю, каким образом произошла утечка информации, - Стефенсон грозно посмотрел на своих служащих. - Но это не должно стать препятствием к заключению контракта.

Герстнер, Родик и Маша радостно переглянулись.

- Однако цены на каждую такую машину будут на сорок процентов выше.

- Как?! - вскричал Герстнер. - Но мы же договаривались…

- Новая модель. Мир дорожает, - фарисейски вздохнул Стефенсон.

- У нас же было все точно рассчитано! - чуть не расплакалась Маша. - До копеечки! Тютелька в тютельку!..

- У нас нет таких денег, - упавшим голосом сказал Герстнер.

- Это ваши проблемы, сэр.

- Правильно, сэр. Это наши проблемы, и мы их сами решим, - по-английски сказал Родик, встал из-за стола и вышел.

Маша бросилась за ним. Она догнала Родика уже в коридоре:

- Родик, миленький… Где ты хочешь достать деньги?

Родик обнял ее, нежно поцеловал в кончик носа и совершенно честно сказал:

- Понятия не имею.

Ночью Родик во фраке сидел за карточным столом фешенебельного аристократического клуба и играл с несколькими лордами в «очко».

- Девятнадцать! - торжествующе заявил Родик и открыл карты.

- У меня больше - двадцать, - сказал его партнер и смешал карты.

- Покажите! - потребовал Родик.

А ранним утром они втроем завтракали в маленьком уличном кафе на берегу Темзы, и Родик, со следами бессонной ночи на лице, рассказывал Маше и Герстнеру:

- Я ему говорю: «Покажите!» А он мне отвечает: «В нашем клубе джентльменам верят на слово». И тут мне так стало везти!.. Как ни прикуплю - «очко»! Двадцать одно и не меньше! Даже карты смотреть не надо!..

И Родик выхлестнул на стол огромную пачку денег:

- Вот! Вместе с нашими - как раз на семь новых паровозов.

Герстнер потрясенно смотрел то на Родика, то на деньги…

- Родик… - тихо сказала Маша. - Родион Иванович… Ведь это же нечестно…

- Да ты что, Машенька! Все в порядке, не бойся!..

- Это очень нечестно, Родик, - жестко произнесла Маша.

Родик стукнул кулаком по столу, заорал на всю Темзу:

- А!.. «Честно - нечестно»!.. Надоело!!! Я что, для себя?! Для своего удовольствия?!.. Я для дела, для людей, для Отечества!.. Боже мой! Да за что же это мне? За какие такие прегрешения я влюбился вот в такую дуру?!!