Читать интересную книгу Волшебникам не рекомендуется - Галина Гончарова

– Подойди, подержи ремень.

Я сделала два шага вперед.

– О Санта Магдалена Розалия донна Пьетра дель Севилья!!!

– Что еще?

– Я в навоз наступила!

– Лучше бы он тебе в рот попал! Если нас застукают – мы быстро вернемся обратно! И еще будем благодарны за это. Конокрадов здесь не любят.

Я кратко объяснила, куда эльф может засунуть себе всю эту конюшню, и взялась за ремень. Минут пятнадцать прошли в ожесточенных сборах. Мы покинули трактирный двор, ведя лошадей под уздцы, и только отойдя метров на сто, вскочили в седла. То есть эльф-то просто взлетел в то самое седло, а я влезла с третьей попытки, после того как Лефроэль слез и сильно подпихнул меня в зад.

– Ты что, на лошади никогда не ездила?!

– Да я и видела-то живую лошадь раза четыре в своей жизни!

– Сочувствую.

– Не фиг мне сочувствовать. Посмотрела бы я, как ты на «Запорожец» отреагировал.

– За-по-ро-жец? Что это за ужас? Это какое-то чудовище, страдающее запором?

– Почти, – согласилась я, вспоминая грохот, с которым заводятся эти монстры автомобилестроения.

– Ладно, тогда выпрямись в седле, сожми колени, держись уверенно.

– А ты прикрой уши, мы подъезжаем к воротам.

– Чем?!

Я чертыхнулась, потом достала из рюкзака вязаную шапочку.

– Попробуй этим.

Хм, вот это я зря. Шапочка-то была рассчитана на меня, а не на него. А у меня и голова поменьше, и волосы короче, и уши не торчат. Такое ощущение, что эльф напялил эту шапку поверх рыцарского шлема.

– Знаешь, держись лучше в тени, а говорить буду я. Я с местной стражей уже базарила.

Караул успел смениться. Я пнула ногой задремавшего стражника и рявкнула так, что стена дрогнула:

– А ну, встать!!!

Стражник подскочил вверх на два метра, выронил свою алебарду, наклонился, зашарил руками по земле и потерял шлем. Я с нескрываемым презрением наблюдала за ним. Секунд десять, не больше. Если дольше затянуть паузу, у нас просто не будет шансов выбраться. И то десять секунд – это слишком много. Даже мои студенты начинают соображать уже через семь.

– Смир-р-р-на!!! Под суд бы тебя отдать, мерзавца, да некогда! Приеду – урою, если на посту заснешь! А ну открыть ворота гонцу его высочества!!!

Стражник бросился выполнять приказ, едва не теряя по дороге доспехи. Какие там задержки и проверки документов? Быстрее бы от неожиданного начальства отделаться! Я даже особо не волновалась. Главное – всегда погромче орать и делать наглую морду. Это же классический случай. Если кто-то на тебя орет, значит, право имеет! Мы с эльфом выехали за ворота и пустили коней в галоп. Когда город скрылся с глаз долой, мы свернули с дороги и, проскакав метров двести, остановились в укромной ложбинке. Я кое-как слезла с лошади, потирая отбитый зад.

– Ну что, ужинать будем, жертва обстоятельств?

– А у тебя есть еда? – поинтересовался эльф.

– Ну, едой это не назовешь, но хоть что-то.

В моем рюкзаке, тщательно завернутые в полиэтилен, лежали три помидора, два огурца, несколько бутербродов с колбасой и с сыром, бутылочка с минералкой и три плитки шоколада. Так что я выложила все, кроме двух плиток и фляги с водкой. Провизия была разделена честно – мне одна четверть, эльфу – три четверти, учитывая его габариты и мое отсутствие аппетита. Наевшись, мы разлеглись на траве.

– Вода эта у тебя какая-то горькая, – вынес вердикт Лефроэль.

– Зато полезная. Ладно, давай поговорим о наших планах на будущее.

– Давай. Чем ты намерена заняться?

– Собираюсь стать колдуньей. Междумирианник у меня есть, теперь надо его быстренько прочитать и смотаться за волшебной палочкой, за амулетами и за фруктом. И лучше бы уложиться в семнадцать… то есть уже шестнадцать дней.

– А потом?

– Пойду мылить шею верховному колдуну. Надо только мочалку поубедительнее подыскать.

Я даже зауважала эльфов. Лефроэль не стал интересоваться моим психическим здоровьем и щупать лоб на предмет высокой температуры. Просто поинтересовался безразличным тоном:

– А с чего это ты так на него озлилась?

Я пожала плечами. Рассказать не рассказать? А чего скрывать-то?

– Ты представляешь, сегодня после обеда звонят нам в дверь. Я открываю. А там на пороге стоит такая выдра! Ну, то есть до выдры ей далеко, так, выдреныш…

Так, слово за слово, я и рассказала эльфу всю историю. Он внимательно слушал, не перебивая, а потом уточнил:

– Ты все это всерьез? Может, бросишь?

– Уже поздно. Я уже здесь.

– Я могу отправить тебя домой, так что ты обо всем забудешь.

Я передернулась так, что чуть с плаща не скатилась.

– И буду ждать мужа домой?! Бегать по больницам и моргам?! Волноваться и закатывать дешевые истерики?! Ну уж нет! Тем более у меня появился шанс прожить свою жизнь интересно!

– Но, может быть, слишком коротко?

– Зато со вкусом.

– И с мучительной смертью.

– Зато с вечной памятью о себе.

– И отсутствием всякого посмертия!

– Я всегда была атеисткой, так что христианский рай мне не светит.

– Непробиваемая самоуверенность!

– Великолепная вещь, особенно в отсутствие денег, внешности и связей!

Перепалка доставляла нам обоим искреннее удовольствие.

– Тьфу! И этой женщине я обязан жизнью!

– Ты мне ничем не обязан!

– Если бы все было так просто!

– А что, собственно, тебя мучает?

Эльф закатил глаза и застонал.

– Неужели колбаса несвежая? – полюбопытствовала я.

– Совесть.

– Несвежая совесть? Но я твердо уверена, что оставила ее дома, в шкафу!

Эльф не выдержал и засмеялся.

– Я не имел в виду бутерброды. Но поставь себя на мое место! Что ты будешь сейчас чувствовать?

– Без понятия. Откуда я могу знать о психологии эльфов, если я даже об их существовании узнала только пару часов назад?

Я не преувеличивала. Конечно, фантастику я любила, но нельзя же строить планы, основываясь на произведении Толкиена? Это, бесспорно, великий роман, но сколько в нем правды? Толкиен же по иным мирам не шлялся. Или все-таки шлялся? Теперь это уже не проверить.

– Ладно, слушай. Дело в том, что меня послезавтра, то есть уже завтра, собирались казнить. Сжечь на рассвете, как нечисть. Если бы не ты, я постарался бы прорваться, когда начнется казнь, и наверняка был бы убит. И вот приходишь ты. Девчонка, гораздо слабее меня. Человек. По нашим меркам просто ребенок. И умудряешься меня спасти! Как я себя буду чувствовать после такого?

– Живым.

Лефроэль застонал, как Отелло в момент ревности.

– Я чувствую себя обязанным! И не знаю, как тебе отплатить!

– Серьезный вопрос.

Я почесала нос. Что бы такого придумать, чтобы Лефроэль особенно не напрягался? О!

– Ты знаешь мою историю. Мне нужен хоть кто-то, кто поможет в поисках всей этой чуши. Чтобы я вернулась, отсиделась денек – и уже потом отправлялась на новые подвиги. Можешь ты мне предоставить такое место?

– Могу!

Эльф раздумывал недолго.

– Я могу пригласить тебя в мой мир. Я не очень знатен, но имею определенный вес. К моей гостье отнесутся с уважением.

– Ты уверен?

– В крайнем случае набьем самым наглым типам морды. Договорились?

– Договорились.

Мы ударили по рукам.

– Тогда все великолепно. Едем к тебе домой, там я отсыпаюсь и читаю книгу, а потом отправляюсь за приключениями.

– Ехать не надо.

– А как тогда?

– Нам нужно добраться только до ворот, а там в дело вступит магия.

– А долго до них?

– Часов шесть пути.

– А прямо сейчас мы не можем отправиться?

– Я не найду их в темноте.

– Понятно. Значит, выезжаем с рассветом. Лефроэль, можно тебя спросить?

– Что?

– А как ты попал в тюрьму?

– Чисто случайно. Я приехал в этот мир, чтобы забрать свою дочь.

– У тебя есть дочь?

– Я не монах. И у меня была связь со смертной женщиной. Она родила мне дочку. Сама понимаешь, полукровкам сейчас будет тяжело в этом мире. Поэтому я решил переправить ее в другой мир.

– Получилось?

– Да, разумеется. Я отправил ее вместе со своими друзьями.

– А сам остался?

– Я прикрывал отход. И не успел ни удрать, ни покончить с собой. А потом решил, что умереть всегда успею.

– Пока жив – надейся.

– Очень мудрые слова. И, как видишь, мои надежды оправдались.

И все же что-то было не так.

– А что, магией ты никакой не владеешь? Мог бы ведь сбежать, приказать тюрьме рассыпаться или просто перебить очистителей…

– Моя магия – это магия живого. И то мне необходимо иметь это живое перед глазами или хотя бы в радиусе десяти метров. А иначе никак. А много живой зелени ты видела в тюрьме или в ее окрестностях?