Читать интересную книгу Великая Отечественная: Правда против мифов - Игорь Ильинский

На секретном совещании в штабе оперативного руководства вермахта 9 января 1941 г.: «Сталин, властитель Европы — умная голова, он не станет открыто выступать против Германии, но надо рассчитывать на то, что в трудных для Германии ситуациях он во всё возрастающей степени будет создавать нам трудности. Он хочет вступить во владение наследством обедневшей Европы, ему тоже нужны успехи, его воодушевляет «дранг нах вестен». Ему тоже совершенно ясно, что после полной победы Германии положение России станет очень трудным»{36}.

В одном из «застольных разговоров» в «Волчьем логове» Гитлер сказал: «Если Черчилль — шакал, то Сталин — это тигр»{37}.

Известны чрезвычайно лестные оценки Сталина его недругом У. Черчиллем. А недавно я встретил в книге сына президента Ф. Рузвельта Эллиота Рузвельта такие слова: «Встреча в Тегеране произвела на него (Ф. Рузвельта. — И. И.) неотразимое впечатление. “Этот человек умеет действовать. У него цель всегда перед глазами. Работать с ним — одно удовольствие. Никаких околичностей”»{38}.

Вальтер Шелленберг, группенфюрер СС, начальник VI управления (внешнеполитическая разведка) главного управления имперской безопасности (РСХА), по долгу службы встречался с Гитлером часто. Вот последние впечатления о Гитлере: «Вера Гитлера в собственное мессианское предназначение, судя по всему, что мне доводилось видеть, росла с каждым годом настолько, что все больше принимала форму болезненной одержимости. После убийства Гейдриха я имел возможность знакомиться с медицинскими заключениями личных врачей Гитлера д-ра Морелля, д-ра Брандта, а также д-ра Штумпфэггера и беседовать с профессором де Кринсом о всё больше внушавшем опасения состоянии нервной системы фюрера. С 1943 г. (после Сталинграда и поражения в Северной Африке. — И. И.) под воздействием нервных перегрузок у него всё сильней прогрессировала болезнь Паркинсона; конечный итог — нервный паралич. В то время ещё больше возросло стремление Гитлера уничтожить евреев. Чаще, чем раньше, он разражался руганью по адресу “мирового еврейства”, в лице которого видел главного виновника военной катастрофы Германии. На этом фоне он оценивал заявление Черчилля и Рузвельта в Касабланке (с их требованием безоговорочной капитуляции Германии), которые для него являлись не чем иным, как “подручными жидов”»{39}.

О каких особых «симпатиях» между Сталиным и Гитлером можно говорить? Они ни разу не встречались воочию и могли судить друг о друге только по политическим и государственным делам. Да, нечто схожее по целям и методам политических процессов в Германии и СССР видно невооружённым глазом: в обеих странах шла борьба с непримиримой оппозицией, и методы этой борьбы были одинаковыми — массовые репрессии.

Но столь же легко можно обнаружить и принципиальные различия: в СССР борьба шла на основе классовых противоречий, а в Германии, кроме уничтожения политических оппонентов и противников (коммунистов, социал-демократов и т. п.), реализовывалась идеология расизма и национализма, согласно которой уничтожению подлежали целые нации и народы, прежде всего евреи, славяне всех ветвей — русские, украинцы, белорусы, поляки, «прочие» нации и народности.

На мой взгляд, весьма точную оценку характеру взаимных «симпатий» Гитлера и Сталина дал советник посольства Германии СССР Густав Хильгер, который вместе с послом этой страны графом Шуленбургом[5] работал в Советском Союзе семь лет, до первого дня войны, присутствовал на некоторых мероприятиях, в которых участвовал Сталин. Вот что пишет он в своих воспоминаниях: «Во время встреч со Сталиным я неоднократно имел случаи делать выводы из того, что он говорит и делает, о его отношении к людям и делам. Явно чувствовалось, что на него произвели сильное впечатление определенные черты характера и действий Гитлера. При этом у меня уже тогда возникло гнетущее чувство, что ему, очевидно, импонировали именно те качества и те решения Гитлера, которые стали роковыми для Германии. Но и Гитлер никогда не скрывал, что он (разумеется, за исключением своей собственной персоны) считал Сталина самым значительным из всех современников.

Разница между обоими тут состояла только в том, что Гитлер сохранил свое восхищение Сталиным до самого конца, между тем как отношение Сталина к Гитлеру превратилось в жгучую ненависть, а затем в глубочайшее презрение»{40}.

А вот как воспринимал личность Сталина и его деятельность имперский министр иностранных дел Иоахим Риббентроп, повидавший за время работы на этом посту всех глав государств и правительств крупнейших стран мира: «Сталин с первого же момента нашей встречи (23 августа 1939 г. — И. И.) произвел на меня сильное впечатление: человек необычайного масштаба. Его трезвая, почти сухая, но столь чёткая манера выражаться и твердость, но при этом великодушный стиль ведения переговоров показывали, что свою фамилию он носит по праву. Ход моих переговоров и бесед со Сталиным дал мне ясное представление о силе и власти этого человека, одно мановение руки которого становилось приказом для самой отдаленной деревни, затерянной где-нибудь в необъятных просторах России, человека, который сумел сплотить двести миллионов человек своей империи сильнее, чем любой царь прежде»{41}.

…Сейчас задену лишь несколько грязных и позорных сюжетов истории Второй мировой войны.

Коснусь вопроса, которым задается в мире множество людей: как «мюнхенский пивной ефрейтор» Адольф Гитлер вдруг стал главой Германии? В сознании мирового сообщества, российского — в том числе, практически отсутствует знание о том, что Гитлер — это совместный политический проект США, Великобритании, промышленных и финансовых кругов Германии. Хотя об этом писали ещё в канун Второй мировой войны, немало материалов можно встретить сегодня в Интернете. Однако не верится, что кто-то мог целенаправленно годами взращивать такое чудовище, создавать военную машину, которая едва не уничтожила человеческую цивилизацию.

Тема эта непростая, и представить картину вскармливания Гитлера и создания фашистского вермахта в полном объеме возможно лишь в объемистом исследовании. Однако есть публикации, к которым стоит отнестись с доверием. Вот передо мной монография Дмитрия Перетолчина «Мировые войны и мировые элиты»{42}. В ней тема появления Гитлера на вершине власти германского государства при участии англо-американского крупного капитала в союзе с немецкими банкирами рассмотрена весьма обстоятельно, со ссылками на множество немецких, американских и английских оригинальных источников.

В начале XX в. была чрезвычайно популярна идея создания единого экономического пространства Западной и Восточной Европы при одновременном завоевании рынков Срединной Европы. Отсюда неудивителен интерес деятелей Панъевропейского союза к Гитлеру, о котором крупный немецкий промышленник Ялмар Шахт говорил своим коллегам в Германии, Европе и США: «Через три месяца у власти будет Гитлер. Он создаст Пан-Европу… Только Гитлер может создать Пан-Европу»{43}.

В то же самое время создавался проект «Лига реализации мира», основным автором устава которой был президент США Вудро Вильсон. Возможности Лиги Наций (такое название в конечном счете получил этот проект) в сочетании с положениями Версальского договора открывали для США европейские рынки и доминирование в мире. Россию в Лигу Наций не приняли.

«Зато американская делегация привезла на учредительную конференцию карту с новыми границами Российского государства, где за Москвой оставлялась Среднерусская возвышенность, отсекались Прибалтика, Белоруссия, Украина, Кавказ, Средняя Азия, Сибирь и Дальний Восток…»{44}

В начале лета 1929 г. крупный американский финансист Джеймс Варбург «в рамках установления контроля над Германией стремился найти подходящего человека и вошел в контакт с Адольфом Гитлером»{45}. Надо полагать, что Гитлер понравился американцу. Вскоре в Швейцарии и Голландии были открыты личные банковские счета на имя будущего фюрера{46}.

Политики и бизнесмены США довольно долго изучали Гитлера, хотя многое вроде бы было ясно сразу. «В ноябре 1922 г. помощник американского военного атташе в Германии Трумэн Смит записал в отчете о мюнхенской встрече: “Парламент и парламентаризм должны быть ликвидированы. Только диктатура может поставить Германию на ноги… Будет лучше для Америки и Англии, если решающая борьба между нашей цивилизацией и марксизмом произойдет на немецкой земле, а не на американской или английской…” — именно таким образом на встрече высказался начинающий политик Адольф Гитлер»{47}.

В конце 20-х — начале 30-х годов гитлеровская партия перестала нуждаться в финансах, они текли из разных мест.