Читать интересную книгу Шаг в небо - Сергей Слюсаренко

Пришли в итоге к гадким железным воротам с красной звездой на них. Когда ворота распахнулись, наша безмолвная колонна безропотно потопала внутрь. И ворота за нами закрылись также мерзко, как они и выглядели. Я понял, тут раньше какая-то военная часть была. Нас загнали сразу в зал, вроде клуба. Ну да, конечно военная часть – на спинках деревянных кресел всякая ерунда выцарапана типа «Тамбов-06» или ДМБ77. Надписи, знакомые по фильмам и рассказам тех, кто служил. Пришел ещё один полицай. Он видимо, тут был главный. Важный такой, и громадная золотая фикса на переднем зубе. Я услышал сзади шепот: «Смотрите, какое зубо». Потом этого полицая иначе как «Зубо» никто не звал. Он, Зубо, сказал речь. Что мы вроде как отбросы общества, но новый порядок сделает из нас настоящих людей. И что дисциплина – это пусть к свободе. Потом начали что-то вроде разделения по группам. Спросили – студенты есть? Нашлось девять человек. Ну, я, Вовка и ещё несколько – я их не знал. Нас сразу отправили в фойе. Там другой полицай сказал, что народ шибко грамотных не любит и к нам будет особое внимание. А потом тот, что в зале, привел Юзика! И сказал, что Юзик у нас будет старшим. Старший. Он же только после школы, видно. А дурак не по годам.

Потом нас отправили в баню, там выдали солдатские одежки. Хорошо, что новые. Но сапог не дали. Дали кеды, какие-то дурацкие. А после бани объявили, что сейчас будет обед. При этом сообщили, что обед будет праздничный. Наконец-то!

Радоваться, конечно, было нечему. Там такое в алюминиевые миски наваляли, что я не смог есть. Хлеб съел и потом компоту попил. Ну, наверное, это называлось компотом. Розовая кисловатая жидкость. Кстати, Юзик в столовую уже вел нас, как командир военный. Построил нас в маленькую колонну, бестолково, надо сказать, строил. В основном орал глупости всякие вроде «Идиоты ученые», «Шо, сволочи, зажрались, шевелись!». А в столовой, когда расселись, приказал всем есть за три минуты. А ему подали отдельную порцию. Не то овощное хлебово, что нам, а нормальное картофельное пюре и отбивную. Как в ресторане. Правда, в ресторане принято нож в правой руке держать, а вилку в левой. И не нанизывать всю отбивную на вилку и не чавкать демонстративно.

Ну, в общем, ничего страшного пока в этом лагере не было. Наверно, так в армии служба идет. Правда, жрать хотелось после этого «приема пищи» сильно.

После обеда объявили общий сбор. Привели всех на асфальтовую площадку и опять полицай, не Зубо, другой, читал нотацию о дисциплине и о всякой другой ерунде. И раздал наряды на работу. Ну, это он так сказал, – «сейчас состоится раздача нарядов на работу». Он вызвал к нему старших и что-то им вдалбливал, размахивая руками и заглядывая в мятую бумажку, которую вытащил из кармана. Мы оказались, как я понял, первой группой (они десятки группами называли), Юзик раньше всех вернулся в строй. Нас оправили делать профилактику периметра. Так назвал это полицай, а вслед за ним и Юзик. На самом деле – забор вокруг лагеря ремонтировать. Ничего сложного. Шли вдоль забора, как попадалась доска, прогнившая или сломанная, гвоздями прикрепляли (нам и молотки и гвозди доверили) и просто про жизнь разговаривали.

Да точно – ничего в этом лагере нет страшного! Вернее, мне было так безразлично после всего, что произошло в последние дни, да ещё спать хотелось так, что все вокруг воспринималось как в тумане. Забор, так забор.

Кампания вроде ничего, все ребята нормальные, Юзик этот, правда, держался поодаль. Он молотком не стучал. Он следил, чтобы все было хорошо сделано, и время от времени давал указания – там горбыль отошел, и что молоток держать козлы городские не умеют и так далее. Но так, не особенно злобно. Он казалось, слегка стеснялся. Вовка, тот, как обычно, старался держаться от него подальше.

Часа через два уже поперерассказывали все анекдоты, обсудили все возможные темы. Как у этих сентов движители на транспортерах могут работать и хорошо, что дождя нет. И тут Юзик тоже в беседу включился.

– Я вот что думаю. Ведь не может же быть, чтобы новые власти, хоть они, конечно, и сильные и, там, прилетели так, что не поймешь, на чем… Но вот неужели никто против них не выступает? – Юзик при разговоре этом смотрел в сторону, куда-то за забор, в лес. – Неужели так вот никто не попрет против?

– Ну почему, – я вспомнил про госпиталь в нашем доме, – вот…

Ой, как больно! Вовка, дурень, молоток прямо на ногу мне уронил. Он сразу заизвинялся, и даже руку мне подал. Я прямо на траву сел, так больно. А когда Вовка помогал мне подняться, резко так за руку дернул, прямо чуть лбами не стукнулись, и тихо шепнул: «Молчи, он же заложит». Я подумал, что я полный осел и, попрыгав, шипя от боли на одной ноге, продолжил:

– Ну почему, вот если власть справедлива, кто же будет сопротивляться? – а потом добавил: – а ты что, властью новой не доволен?

Юзик покраснел и громко сказал:

– Не останавливайтесь, ерунда осталась! До ужина должны успеть! Давай, быстрее, нечего тут трепаться. – Но глянул на меня ядовито.

На ужин опять дали какую-то гадость. Но после неудачного обеда я понял, что лучше съесть гадость, чем ничего. Юзик важно пил чай с лимоном и жевал бутерброды с сыром. Это они зачем такое делают, чтобы противнее было?

А после ужина приказали спать. Я думал, будут переклички, или что там ещё? Никого не волновало кто на месте, а кого нет. Спать пришлось на голых матрацах и голых подушках. Они были не новые и со странными пятнами, раньше бы я даже и трогать их не стал. Но сейчас я просто упал и провалился во тьму.

У кого же такой гнусный голос? Уж точно ему бы всю жизнь только и кричать «Подъем!» Часы шесть утра показывали. И суета сразу, строиться. И опять стоим в строю и слушаем «зу-зу-зу» полицайское. Про дисциплину и, что из нас сделают членов нового процветающего общества. Что-то мне казалось, что в таком обществе только жлобы вроде Юзика процветать будут. Хоть зарядки не было. А в армии, говорят, бывает – заставляют подтягиваться, бегать и ещё всякое. После этого построения послали, как сказал Юзик – «Оправиться. Пять минут». Откуда он этого набрался? Здоровый нужник на два десятка очков и сток для мочи. И запах, и сухой кашель, и серые лица вокруг. Почему все так за ночь изменились? Такое впечатление, что пацаны поскучнели, потеряли интерес к жизни. Может, просто не выспались…

На завтрак дали брюкву. Я знал, что это брюква, но не думал, что можно просто так подать человеку кочан сырой брюквы на завтрак. А Юзику яичница, масло и чай с сахаром. Я отвернулся от него, потому что мне становилось все отвратительнее смотреть на эту лоснящуюся от самодовольства рожу. Я откусил кусочек брюквы. Она была сладковатая, с горчинкой, но больше одного куска я не мог съесть, несмотря на голод. Я сидел и, глядя на этот проклятый корнеплод, думал о том, что, наверное, я и есть скотина, раз позволяю, чтобы надо мной так издевались! Но тут раздался шум, крики – что-то происходило за соседним столом (я забыл сказать, тут столы были как раз на десять человек – группа и старший). Так вот, к пятой десятке вдруг ломанулись полицаи и скрутили одного из сидящих. Я понял, что он старший, они все на особых местах сидели. Сразу отдали команду – «Прекратить прием пищи, строиться снаружи». Ну, я особенно пищу не принимал, но было неприятно. Все опять зашуршали кедами по кафельному полу, выбегая из столовой. И быстро построились снаружи. Перед строем стоял старший пятой десятки, провинившийся, он затравлено озирался. Его охраняли два полицая. Один из них держал старшего за рукав. Другой полицай, строго оглядев нас, начал речь. Как они задолбали меня своими речами!

– Все вы отбросы граждан и подонки! Я повторял и повторяю. Из вас тут делают хоть каких-то членов общества. И главное – порядок и дисциплина! Все должны выполнять правила. А нарушители – будут наказаны! – Знаем мы, как они наказывают. – Вот перед вами нарушитель! Старшему по десятке положено усиленное питание! А не положено его отдавать своим подчиненным! И нарушитель будет наказан.

Пока он говорил, подогнали обычный автокран со стрелой. А на стреле уже петля приготовлена. Тот старший, он видно неплохой был парень. И совсем не было противно, что он, как все понял, так сразу обмочился. Потом полицай сообщил, что в группу назначается новый старший из проявивших себя. Он пальцем ткнул в кого-то из строя и приказал выйти. А потом что-то объяснил ему. Тот покраснел, открыл, было, рот. Но вовремя закрыл. И отрешенно пошел к крану. Из кабины выскочил полицай и показал ему жестом – вон давай, бери рычаги. Тот взял и, выполняя указания полицая, стал опускать крюк с петлей. А когда её накинули на шею провинившемуся, опять дернул рычаг. Стрела медленно поднялась. Крюк со страшным грузом застыл в метрах двух над землей. Ну… потом еще его заставили за ноги повешенного тянуть. А то он слишком долго дергался.

А потом полицая приказали вернуться на места и окончить прием пищи. Юзик так лопал свою пайку, что казалось, от этого зависит его жизнь.