Читать интересную книгу Мудрая змея Матильды Кшесинской - Елена Арсеньева

Теперь ей лет семнадцать. Балерина, подходящего возраста… Очаровательная, бойкая, к тому же полька! Bonne idée, как говорят французы. Хорошая мысль, в самом деле хорошая!

Эта идея и привела венценосных гостей на выпускной спектакль Императорского театрального училища.

Предвижу некоторое недоверие со стороны читателей, которое возникнет по прочтении этой сцены. Разумеется, я не готова поклясться в подлинности каждого слова, которое услышала от М.К. или тех, что говорили ей великий князь, наследник престола и прочие. Буду рада, если мне удастся передать одно только ее впечатление о событиях, в которых она участвовала или о которых знала со слов своих близких. Впрочем, любые мемуарные записки весьма условны – вот и мои таковы.

Вернемся в училище. Когда выпускниц по очереди представили императору и императрице, все перешли в столовую, где был сервирован праздничный ужин. Угощение расставили на трех столах – двух длинных и одном поперечном.

В столовой император громко спросил Малю, скромно стоявшую поодаль:

– А где ваше место за столом?

Она ответила растерянно:

– Ваше величество, у меня нет своего места за столом, я приходящая ученица.

– И что же? – удивился Александр. – Вы не едите целыми днями, пока идут занятия?

Маля не удержалась и прыснула:

– Ах нет, ваше величество, конечно, в обычные дни я ем вместе со всеми, но за этим торжественным столом нам, приходящим, дозволено будет усесться, только если останутся свободные места.

– Ваше величество, позвольте, – начал великий князь Сергей Михайлович, выступая вперед. Как раз тогда он и намерился сесть рядом с понравившейся ему девушкой. Но государь прервал его и потребовал, чтобы Всеволжский посадил Малю около него самого, а наследника – рядом с ней по другую руку. И весело предостерег:

– Смотрите только не флиртуйте слишком!

Цесаревич разговорился с хорошенькой соседкой. Маля рассказывала о своей семье, об отце. Казалось, они с Ники так увлеклись, что никого не замечают.

Великий князь Сергей Михайлович позже признавался Мале, как он ревновал, как мучился. «Что же, tant pis![17]» – вздохнул он уныло.

Надобно заметить, это была любимая поговорка Сергея Михайловича. Он перенял ее от своего воспитателя, полковника Гельмерсена, бывшего адъютанта отца. В свете за Сергеем Михайловичем закрепилось прозвище Мсье Танпи.

Если бы великий князь мог заглянуть в будущее, он бы узнал, что ему не раз еще придется печально вздыхать из-за этой женщины. Встреча с ней станет для него роковой. Вся его жизнь будет брошена ей под ноги – под эти крошечные ножки, которые умели так ловко стоять на пуантах, вся его жизнь будет посвящена ей. И смерть – тоже: когда из заброшенной шахты в Алпатьевске поднимут его мертвое изувеченное тело, в окоченевшей руке найдут стиснутый медальон с прядкой темных волос и надписью «Маля».

М.К. рассказывала мне об этом, заливаясь слезами. Она чувствовала свою вину перед Сергеем Михайловичем, и все-таки в ее сердце он всегда был на втором месте – сначала после императора, а потом после Андрея Владимировича!

Бургундия, Мулян, наши дни

Алене повезло – антиквар не уехал.

Около бывшего maison bleue стоял серый фургон – совершенно такой же, как в знаменитом фильме об антикваре Луи. А вот сам мсье Маршан выглядел не слишком типично – не пожилой толстяк, а худой, загорелый, лет тридцати пяти, в защитного цвета бриджах, такой же футболке и берцах. Стиль милитари, так сказать.

– Слышал, что мсье Детур совершенно преобразил родовое гнездо, но чтобы до такой степени, – проговорил Маршан, поздоровавшись с Аленой. – Все покойные Барон и Детур должны дружным хором воспеть ему хвалу на небесах. Сразу видно, что человек умеет ценить старину!

– Да и вы тоже. – Алена кивнула в сторону его допотопного фургона. – Впрочем, понимаю, профессия обязывает.

– Обязывает не столько профессия, сколько наследство, – ухмыльнулся Маршан. – Вообще-то мое хобби – слесарное ремесло. Этот фургон и склад достались мне от отца. К делам я постепенно пристрастился, а фургон незаменим, когда отправляешься на броканты и к клиентам. Никогда не знаешь, что тебя ждет! Я слышал, чердак мсье Детура – истинная сокровищница. Именно поэтому он купил у меня замок с секретом. Возможно, я найду еще что-нибудь интересное, не только картины. Вы позволите посмотреть?

Алена несколько растерялась. Чужой дом, чужие вещи…

– Может быть, вы сначала позвоните мсье Детуру? – с извиняющейся улыбкой спросила она. – Понимаете, ведь хозяин он, а я только его представитель…

Маршан окинул внимательным взглядом ее майку, шорты, а также все, что под ними помещалось, перевел взгляд на физиономию нашей героини (весьма заслуживающую внимания, смеем заметить) – и несколько сдавленным голосом согласился, что да, позвонить хозяину, конечно, необходимо.

Он быстро переговорил с Морисом и сообщил, что ему разрешено отобрать и поставить в сторонку все, что его заинтересует в дополнение к картинам, а о цене они договорятся потом.

– Что ж, пойдемте. – Алена прихватила с подзеркальника ключ от чердака.

Она поднималась по лестнице первой и остро ощущала, что Маршан не сводит глаз с ее голых ног. На пробежку Алена отправилась в шортах и сейчас, конечно, не успела переодеться. Что ж, стыдиться собственных ног ей не приходилось. «А видел бы ты меня в колготках в сеточку и в танго-туфлях на шпильках!» – улыбнулась она про себя. Столь несерьезные мысли не помешали ей вполне деловито открыть дверь (алгоритм процесса прочно впечатался в память) и пропустить Маршана на чердак.

– Вижу, с моим замком вы успели освоиться! – одобрительно кивнул он. – Я горжусь этими замками.

– Скажите, а у той старой дамы, что живет на самом выезде из Муляна, если ехать во Френ, тоже замок вашей работы? На ключе стоит X, тире, Z – правильно? Или это X, тире и двойка?

– X тире Z, – с несколько озадаченным видом проговорил Маршан. – А вам откуда это известно, позвольте спросить?

Глаза его подозрительно сузились, и Алена во избежание недоразумений схематично набросала недавнюю сцену: вот она идет, вот лежит старушка, вот она поднимает старушку и видит ключ на цепочке, вот появляется внук по имени Жак и уносит бабулю в дом, а Алена спешит на встречу с Маршаном.

– Понятно, – кивнул он с улыбкой. – Теперь все понятно.

– Что значат все эти буквы? – полюбопытствовала Алена.

Маршан усмехнулся:

– Эту тайну знаю только я. И хозяин замка!

– А если секретный ключ потеряется, что делать? – не унималась Алена.

– У меня есть дубликаты, – пожал плечами Маршан – и тут же нахмурился не без досады.

«Иначе говоря, вы можете проникнуть куда угодно, хоть бы и на этот чердак, без ведома хозяев?» – предположила писательница-детективщица, однако вслух ничего не произнесла. Напротив, придала лицу самое безмятежное выражение, и нахмуренные брови Маршана разошлись.

Видимо, он решил, что его обмолвка осталась незамеченной.

Есть такой университетский анекдот. Профессор читает лекцию будущим филологам: «Существуют языки, в которых двойное отрицание означает согласие. В некоторых языках оно так и остается отрицанием. Но нет ни одного языка в мире, где бы двойное согласие обозначало отрицание». Раздается голос с последней парты: «Ага, конечно!»

Вот именно так подумала сейчас Алена Дмитриева, дама с филологическим, между прочим, образованием, которая практически ничего вокруг не оставляла без внимания.

Маршан заглянул на чердак, но тут же отступил:

– Темновато здесь. Минуточку, я спущусь, принесу фонари.

И затопал вниз по ступенькам.

– Если бы на ключе стоял не Y, игрек, а четверка, все было бы ясно, – пробормотала Алена по-русски, разглядывая ключ от чердака. – Но при чем здесь игрек?

Задумчиво хмурясь, она включила свет и открыла верхнее окно, но и после этого намного светлее не стало, так что два мощных софита на треногах, которые притащил Маршан, оказались весьма кстати. Когда антиквар поднялся на чердак, Алена его даже не сразу узнала: теперь на нем был матерчатый серый комбинезон, а на шее болталась маска-респиратор.

– Мой отец всю жизнь страдал астмой, – сказал он, увидев ее изумленные глаза. – Это профессиональное. Антикварам приходится вдыхать столько пыли, что мало кому удается не заболеть. Надо беречься. Кстати, если будете наводить здесь порядок, рекомендую надевать перчатки и защищать рот и нос.

Алена кивнула и чихнула. Стоило вспомнить, что вчера она рассматривала чердак без перчаток, не защитив ни рот, ни нос, как немедленно дали о себе знать первые симптомы астмы, а может, даже туберкулеза.

– Сначала я вынесу эти картины, а потом посмотрю остальное, – сказал Маршан и, надев респиратор, принялся выставлять полотна в коридор.

Алена спустилась. Было как-то неловко оставаться на чердаке. Во-первых, в носу все время чешется от пыли, а во-вторых, Маршан может подумать, что она за ним следит – боится, чтобы он чего-нибудь не стащил.