реку и беспрепятственно напасть на Москву.
Перед походом московский князь вместе с женой и детьми отслужил в Успенском соборе молебен, а затем объединенное войско Дмитрия Ивановича и Владимира Андреевича Серпуховского отправилось в Троицкий монастырь, чтобы получить благословение от святого игумена Сергия Радонежского.
Евдокии же не оставалось ничего другого, как с малыми детьми вернуться в свой златоверхий терем и, глядя в стекольчатое окошко, загрустить. Она чувствовала, что на этот раз поход мужа много важнее и труднее его частых сражений с врагами — никогда еще в Москве не оставался столь мощный заслон от возможного нападения ордынцев.
Вскоре в Коломне собралось небывало огромное русское войско. На помощь пришли даже князья Ольгердовичи: Андрей Полотский и Дмитрий Брянский. На Дон были отправлены разведчики, которые сообщили, что там уже появились передовые отряды Мамая. Они ожидали подхода войск Ягайло и Олега Рязанского.
20 августа русские полки перешли Оку и направились к Дону. Узнав об этом, княжеские жены горько заплакали. Ока всегда служила хорошей защитой для Московского княжества, а в донских степях их мужья могли стать легкой добычей кочевников. Особенно безутешной была Евдокия. На ее руках остались малолетние дети. Кто их защитит, кто спасет от безжалостного Мамая?!
Но княгини волновались зря. Русское войско было многочисленно и прекрасно вооружено. Золоченые доспехи воинов сверкали на солнце, мечи были булатные, пики — немецкие, копья — итальянские, щиты — московские, шлемы — черкасские. Воеводы — опытные и закаленные в битвах, ратники — умелые и отважные. Все они горели одним желанием — дать бой коварному и безжалостному врагу.
Дмитрий Иванович отправил вперед разведчиков, и те вскоре нашли удобные броды на реках и хорошие пути для русской конницы. Это позволило быстро двинуться вперед. На подступах к Дону был созван военный совет. На нем обсуждался только один вопрос: переправляться через Дон или нет? Дмитрий Иванович предложил перейти, чтобы внезапно оказаться перед Мамаем и не позволить ему соединиться с литовцами. Этот план удался. В канун праздника Рождества Богородицы русское войско подошло к Куликову полю.
Утро 8 сентября выдалось на редкость туманным. Только к часу дня прояснилось. Одновременно появились татарские полки, ведомые Мамаем. Оба войска остановились. Битва началась схваткой русского богатыря Пересвета и татарина Челубея. Оба проткнули друг друга копьями и упали замертво. После этого противники ринулись в бой.
Впереди русских полков скакал Дмитрий Иванович. Другие князья советовали ему отойти назад и не подвергать свою жизнь опасности. Но полководец ответил, что не сможет посылать простых воинов на битву если сам будет хорониться. Дмитрий заявил: «Я хочу быть впереди всех не только словом, но и делом. Хочу всем показать пример, как надо сражаться за свою братию, за свою семью, за всех христиан и за Русскую землю».
Через несколько часов сражения золоченые доспехи полководца были изрублены, конь под ним пал. Еле живой князь добрался до кустов и упал у березы. Силы покинули его, сознание помрачилось.
В это время оставшиеся без своего предводителя русские воины начали ослабевать. Но на выручку им поспешили засадные полки Владимира Серпуховского и Дмитрия Волынского. Они набросились на ордынцев и очень скоро обратили их в бегство.
Мамай пытался задержать своих воинов, сулил награды и чины. Но все оказалось напрасным. Пришлось и ему самому спасаться бегством. Добычей русских воинов стало множество коней, верблюдов, волов, кибиток с одеждой, доспехами, оружием и прочим добром.
Еще через два часа странное безмолвие опустилось на Куликово поле. Совсем недавно здесь стоял грохот и треск от ломающихся копий, ударов мечей, топота копыт; храпели кони, кричали люди: кто от радости, кто в смертной тоске. И вдруг все охватила ватная тишина. На поле остались лишь трупы, наваленные, будто снопы, да бродящие по колено в крови лошади без седоков.
Владимир Андреевич в знак победы над безбожным Мамаем и его поганым воинством высоко поднял над головой черное великокняжеское знамя с образом Спаса и приказал трубить в трубы, чтобы собрать князей. Прошел час, но, кроме князей Ольгердовичей, никто не откликнулся. Вместе начали объезжать поле битвы, и от былой радости не осталось и следа. Всюду лежали тела погибших товарищей. Нашли убитого Михаила Бренка, надевшего шлем и латы великого князя, чтобы ввести в заблуждение врагов. Обнаружили погибшего князя Федора Белозерского, похожего на Дмитрия Ивановича. Самого же полководца нигде не было. Горько, тягостно стало у всех на душе.
Вдруг один из воинов вспомнил, что видел, как князь после сражения сразу с четырьмя татарами, раненный, с трудом скрылся в дубраве. Бросились туда и вскоре обнаружили Дмитрия, истекающего кровью, но живого. Князья подняли героя и сказали ему: «Радуйся, князь, честь победы принадлежит тебе». В ответ Дмитрий со слезами на глазах воздал хвалу Богу и всем святым. Ему подвели коня и помогли сесть: князь желал лишь одного — осмотреть поле боя.
Кровавое зрелище вызвало у полководца только тоску и слезы жалости по погибшим русским воинам. К каждому своему товарищу князь подошел, поклонился и оплакал. Ходить по полю пришлось до глубокой ночи. После этого Дмитрий распорядился отправить гонцов-сеунщиков в Москву, чтобы сообщить жене радостную весть о победе.
Евдокия пребывала в тоске и страхе. Она даже перестала выходить из своего терема и лишь с надеждой смотрела вдаль из окна. Получив грамоту мужа, княгиня приказала звонить во все колокола и объявить москвичам о славной победе их князя. Вскоре радостное ликование охватило весь город. Многие еще не знали, что овдовели и осиротели.
Восемь дней «стоял на костях» — на поле битвы Дмитрий Иванович, пока не предал земле всех воинов-христиан. Тела героев было решено привезти в Москву и положить в храме Всех Святых на Ку-лишках. Татар хоронить не стали и бросили их трупы зверью и птицам на растерзание.
Возвращение домой оказалось и радостным, и печальным. Кто ликовал и пел песни, кто воздавал хвалу Богу, кто оплакивал погибших. По пути местные жители приветствовали героев. Для многих князь-богатырь, могучий красавец Дмитрий Иванович стал легендарным витязем.
Куликовская битва прославила имя московского князя по всем русским землям. Никто уже не осмеливался оспаривать его старшинство и первенство. За свою славную победу он получил прозвище Донской, которое носили даже его сыновья. С этого времени Дмитрий Донской стал считаться главным защитником страны от полчищ кочевников. Однако после легендарного сражения Московское княжество заметно обезлюдело, и не скоро выросли новые воины-богатыри. Появилась даже новая традиция — в Дмитровскую субботу (26 октября) поминать павших.
Участь побежденного Мамая оказалась трагической.