что умер.
Василиса Петровна положила трубку. Впервые за свою карьеру. И разрыдалась.
О камешках
Дело было на галечном пляже. Выходя из моря, я заметил у своих ног удивительно красивый камешек, лежащий в воде. Сам он был бежево-серого, удивительно благородного цвета, немного прижатый с двух сторон, на который красовались яркие белые дорожки, пронзающие его со всех концов. Камешек этот был невероятно гладкий и правда очень красивый. В солёной морской воде он испускал невероятный блеск, на который невозможно было наглядеться.
Мне тут же захотелось оставить такое чудо себе на память. Я взял камень и забрал его на сушу.
Я сидел на берегу моря и держал в руках свой волшебный камешек. Он чудесно переливался у меня в руках. Но вдруг, он начал тускнеть. Морская вода испарялась с его поверхности, а вместе с тем исчезли и благородный цвет, и пронзающие белоснежные дорожки. Через минуту его уже нельзя было отличить от той серой массы, которая в огромном количестве окружала меня и которая меня совсем не интересовала.
Его призванием было лежать в море и радовать мир. Его белоснежные дорожки направляли кому-то путь, его благородный цвет радовал и восхищал. Он был там, где хотел быть, и занимался тем, чем хотел заниматься. А обстоятельства, огромное влиятельное существо просто разорвало его жизнь! И теперь он – серая масса в прямом и переносном смысле. А ведь страшно представить, сколько вокруг таких серых камней, которым стоит только опуститься в воду, чтобы они начали переливаться и играть цветами!.. Обычно обстоятельства и влиятельные существа в таких случаях просто отбрасывают посеревшие камешки и идут за другими жертвами, такие уж коварные эти существа и обстоятельства. Но я положил камешек обратно в море. С первой солёной волной на нём заиграли переливы.
Тексты
***
Джульетта ела кокосовый пудинг. Но эта Джульетта не имела никакого отношения к Шекспиру. Она была совсем другой. Да и с Ромео творилась неразбериха. У неё были длинные-длинные, слегка вьющиеся волосы и красивые пальцы. Немного длинные ногти и невысокий рост. Она заразительно смеялась и часто отводила взгляд. Её лицо выражало либо искреннее счастье, либо страх и смятение, при этом её эмоции были чрезвычайно яркие и звонкие. Она легко могла заплакать от радости или засмеяться от того что ей грустно. Джульетта изнутри была такой тонкой, такой нежной и лёгкой, что походила на пёрышко. Ей нравилось слушать музыку и цитировать классиков, целовать домашних кошек и людей рядом. Но вместе с лёгкостью она была и сложной. Её нужно было решать словно ребус, чтобы получить награду. Словом, Джульетта была полна загадок и в то же время видна насквозь.
Пудинг закончился. Джульетта встала и подошла к окну. Дунул прохладный свежий воздух. Она увидела розовый закат и по щеке стекла слезинка.
***
Слишком часто водили по запястьям и ломали руки. Боли не было. Было настоящее наслаждение от кусков тела. Ножи, сабли, гранаты. Хруст костей и черепов. И не больно. Сломанные пальцы и иголки под ногтями. Люди плевались ядом и жалили в шею. Слова словно копья вылетали изо ртов и вонзались в грудную клетку, рассыпаясь на сотни осколков. Текли холодные слёзы. И ведь не больно. Хрустел медный снег под ногами, разъедая ступни и стачивая кости. Люди давно разломали друг друга. Им не было больно. Молотки в венах пульсировали заместо сердца, а кислотный дождь разъедал кожу. Боль – это ведь так прекрасно, правда?
***
Стёкла, стёкла, стёкла… Осколки, осколки. Эти слова встречаются у меня, может, слишком часто, но ведь сколько всего в них – в стёклах. Сквозь стёкла видно туманную ночь, рассвет и закат, ливень и солнце. Стёкла защищают нас от воды, ветра, холода. Но стоит только задеть, только ударить немного по стеклу, как оно рассыпается на множество маленьких частичек, которые уже не собрать воедино. Они будут ранить, из рук будет идти кровь, и им будет совершенно не жалко тебя. Ты сможешь идти по осколками, хрустя и раня ноги ими, а они будут рассыпаться ещё мельче и врезаться в кожу. Их уже не соберёшь. Они разбиты окончательно и бесповоротно.
***
Кровь, кровь, кровь… Сколько всего в этом слове. Кровь – это жизнь. Кровь – это боль. Кровь пугает. Кровь же и успокаивает. Изношенные ботинки в крови и осколках, ступив в которые станет или страшно и больно, или спокойно и уютно – о ком же это..?
***
Вот и лето закатывается. Не в банки, как говорят многие, чтобы его можно было открыть холодным февральским вечером и вдохнуть запахи счастья. Надолго закатывается. Да и вкус из стеклянной банки совсем не тот. Верхушки деревьев становятся жёлтыми, а вслед за этим и голыми, бесчувственными. Так и с каждым человеком, который может питаться только единственным летом. У него нет ничего, никого, силы иссякли, стержень источился об холодные ножи других людей. Батарейка испортилась и уже не накапливает заряд. Пока ей есть от чего питаться, она живёт, а когда питание обрывается – застывает. Сильный шквалистый ветер, холод по вечерам и вечное приближение тревоги не дают заряжаться дальше.
Скоро придёт пора каждодневному круглосуточному страху, умыванию по утрам холодной водой, которая проникает внутрь и не встречает ничего другой температуры. Пора полной пустоты и холода внутри, одиночества, и кипятка с каким-то привкусом – единственной тёплой вещи, которая изредка, когда есть время, заливается в тебя дважды в день. Время, когда ты не знаешь что будет завтра, да и это не очень волнует.
Творчество, вдохновение, любовь и спокойствие запираются за тяжёлую, тёплую дубовую дверь, и не выходят оттуда до тепла. Улыбка сходит с лица, и у неё теперь нет причин появляться. Единственное, что она может получить в этом мире – тепло, зелёная трава, шумящие листья и тёплое солнце. Тогда заледеневшая батарейка начнёт медленно высвобождаться из своей корки.
Так нужно тепло, когда холодно! Так не хочется покрываться льдом! Так нужно делиться своим теплом, чтобы никто не заледенел…
***
Семь шагов на запад и снег рассыпается жёлтыми хлопьями. Подушки, одеяла, сиреневые ели и величественные воздушные шары: всё порхает на бархатных крыльях. Сладкий ветер, дующий из-за горизонта, раскрывает ресницы. Жаворонки сидят на ярких жёрдочках и пушат крылья. На голове лавровый венок и лепестки белых роз. Солнечная пряжа спускается с неба к облакам и осыпает золотым дождём ватную землю. Всё лёгкое и готовое взмыть в небо. Синие ары