Читать интересную книгу Номер Два. Роман о человеке, который не стал Гарри Поттером - Давид Фонкинос

и Дэвида Хеймана, недолго поверить в волшебство. Однако все это правда. Каждая деталь. И расскажет об этом не Мартин, а кастинг-директор Сьюзи Фиггис в документальном фильме о закулисном мире съемок, вышедшем в 2011 году на Би-би-си.

А в ту минуту взволнованный продюсер на подгибающихся ногах подошел к мальчику. Сперва он не знал, что сказать, потом решил просто представиться:

– Здравствуй, меня зовут Дэвид, а тебя?

– Мартин.

– Что ты здесь делаешь?

– Я сейчас буду участвовать в массовке.

– А разве статистов не собирают в одном месте? Обычно они держатся в стороне от съемочной площадки…

– Не знаю. Я с папой.

– А кто твой папа?

– Джон Хилл.

– Он работает на фильме?

– Да, он реквизитор.

– А… понимаю. И тебе это нравится, быть статистом?

– Не знаю. Массовку еще не звали на площадку. Папа сказал, что я должен буду просто пройти по улице, совсем скоро.

– Да, это здорово, вот увидишь. Я тоже, когда был маленьким, ходил на съемки с родителями. Тебя папа часто вот так берет с собой?

– Почти никогда. Просто Роза сегодня занята.

– А кто это, Роза?

– Моя няня…

Дэвид старался держать себя в руках, но ощущал пьянящее волнение. Помимо невероятного физического сходства с персонажем мальчик еще и держался с редкой раскованностью. Обычный ребенок, начни его расспрашивать незнакомый взрослый в непривычном месте, скорее всего, почувствует себя неловко. А вот Мартин совсем другой. Они еще немного поболтали о том о сем. Продюсер не хотел действовать слишком в лоб, но в конце концов все-таки спросил:

– А тебе понравилось бы сниматься в кино?

– Не знаю.

– Сыграть в фильме. Стать одним из героев. Не просто статистом. Это было бы здорово?

– …

В этот момент подошел Джон и прервал разговор:

– Здравствуйте, я отец Мартина, какие-то проблемы?

– Нет-нет, ни малейших. Меня зовут Дэвид Хейман, я продюсер. Я тут как раз беседовал с Мартином…

– Да, вижу, – сухо ответил Джон: его явно насторожило, что какой-то мужик пристает к его сыну.

– Мне очень хотелось бы с вами поговорить, если возможно, – продолжил Дэвид.

– О чем?

– Я спросил Мартина, не хочет ли он сниматься в кино…

– Мартин?

– Да.

Кто-то позвал Джона, – кажется, срочно потребовалось его вмешательство.

– Мне нужно идти. Съемка сейчас начнется…

– Да, конечно, я понимаю. Я вам оставлю свою визитку, и, если вы не против, мы спокойно все обсудим сегодня вечером. Или когда вам будет удобно…

Джон взял визитку Хеймана, сказал сыну, что скоро начнут снимать сцену, в которой тот должен будет пройти по улице, и ушел обратно на площадку. Мартин никогда не видел отца в стрессовой ситуации. Джон, неизменное воплощение беспечности, на этих съемках постоянно находился под неослабным давлением. Дэвид еще немного поговорил с Мартином, но «Гарри Поттера» не упоминал. Лучше, чтобы серьезная беседа состоялась в более спокойной обстановке. Времени посмотреть следующую сцену уже не осталось. Пора было возвращаться в бюро. Он пожал Мартину руку, с нажимом произнеся: «до скорой встречи…» Невероятно, но, уходя с площадки, он нос к носу столкнулся с Джулией Робертс. Это было неоспоримым знаком, предвестием чуда.

17

Джон подождал, пока сын ляжет спать, и позвонил Дэвиду Хейману. Тот ответил, что он сейчас на улице; городской шум это подтверждал. В те времена мобильник еще был гаджетом богатых, хитрым устройством для тех, кто желал подчеркнуть свой статус. Джон вскользь подумал, как жаль, что не он изобрел подобную машинку, а потом вслушался в то, что говорил продюсер. Конечно, тот не был никаким извращенцем. По правде говоря, интуиция у Джона всегда хромала. Когда у него спрашивали, кто победит на предстоящих выборах, он неизменно ставил на того, кто их проиграет. Сегодня днем он кинулся к этому человеку, прервав его на полуслове и заранее приписав ему самые низменные пороки. А тот всего лишь хотел пригласить Мартина на пробы. Он увидел в его сыне потенциального исполнителя для фильма, который собирается снимать; больше того, по его словам, сходство Мартина с главным героем было ошеломительным. Однако Джон не имел ни малейшего представления о том, кто такой Гарри Поттер. С тех пор как уехала Жанна, он перестал следить за текущими событиями. Раньше именно жена привносила реальность в жизнь семьи. А теперь не было причин интересоваться последними новостями. Джону порой казалось, что он пребывает в 1992 или 1993 году, застряв где-то между двумя счастливыми днями.

Повесив трубку, он зашел взглянуть на спящего Мартина. Когда сын был младенцем, Джон часто подходил проверить, как ребенок дышит. Годы шли, но Джон так и не отказался от этого ночного ритуала. В его глазах ничто не могло сравниться со зрелищем сына, убаюканного сном. Эта картина обладала властью отгонять горечь. В такие моменты реальность представала в ослепительной простоте, лишенной любых двусмысленностей. Джона завораживала глубина детского сна. У ребенка над ухом можно играть на кларнете (что, конечно, довольно редкий случай, если исключить семьи извращенных меломанов) – он все равно останется в непроницаемой барокамере своей ночи. Возможно, такова и есть, в конечном счете, великая сила детства: абсолютный сон. Ничто не может с нами случиться, когда мы так спим. В какой момент жизни мы теряем эту способность? Годам к четырнадцати-пятнадцати. Не исключено, что поэтому и случается кризис подросткового возраста – из-за исчезновения идеального отдыха. Как давно Джон так не спал. Теперь ему уже не достичь этой ночной глубины, куда не доносятся никакие отголоски дня.

И эта ночь не стала исключением. Джон не сомкнул глаз, прокручивая в голове слова продюсера. Тот, похоже, был совершенно уверен, что Мартин подходит на роль. Часто случается, что будущих звезд обнаруживают именно так – отчасти случайно. Кстати, совсем недавно Джон слышал похожую историю про Брюса Уиллиса: его карьера началась с того, что он, когда работал барменом в Лос-Анджелесе, попался на глаза какому-то кастинг-директору. В путанице ночных мыслей Джон уже представлял, как сидит в первом ряду на каком-нибудь закрытом просмотре. Однако правила игры ему были хорошо знакомы. Сколько в истории кинематографа несбывшихся обещаний и разбитых надежд? Но остатки здравомыслия вовсе не препятствие мечте, а в мире гипотез так легко увериться в их осуществимости. И он продолжил дрейфовать к счастливым берегам по лучшему из возможных сценариев. По очевидной логике сюда включалось и возвращение в Лондон Жанны. Она обязательно приедет, чтобы быть ближе к своему ребенку, и их семья обретет второе дыхание. На этой картине Джон и заснул, как если бы греза опередила сон.

18

Наутро Джон приготовил сыну завтрак, но решил,