— Смотри, что русский царь подарил своим подданным в день коронации. Булка, пряник, кусок колбасы, грошовые орехи и кружка. Завтрак рикши и посуда, чтобы запить все водою из ручья. И ради этого они убивали друг друга. Это тот царь, который заслуживает этого народа, и тот народ, который заслуживает такого царя, — говорил старик.
Цуда взвесил на ладони колбасу.
— Не ешь ее, на ней кровь, — сказал старик.
— Ее и не так уж много, — сказал Цуда и выбросил подарок в кусты вместе с платком.
— Русский царь глуп. Он нигде не бывает один. Чтобы успешно вершить свои дела, владыка, его советники и старейшины должны держаться отстраненно. Ведь, если за человеком постоянно ходит целая свита подчиненных, ему трудно выполнять свои обязанности. Об этом нужно помнить.
Старик почесался.
— Ты увидишь, Цуда, за сегодняшнее никто даже не будет наказан. Русские словно созданы для таких безумств: они будут стоять по колено в собственном мясе и собственной крови, но не заметят этого, или не захотят замечать этого, или будут винить в этом кого угодно, но только не себя. Теперь ты понимаешь, зачем я хотел, чтобы ты приехал в Россию?
— Нет, господин, — признался Цуда.
— Через беды России решаются судьбы мира. Чем больше будет этих бед, тем больше поворотов судеб.
— Я все равно не понимаю, причем тут я…
— Есть люди, которым нужны эти беды, а следовательно, и повороты.
— Ты один из них?! — спросил Цуда, охваченный восторгом.
— Ты сам уже понял это. Хочешь, я расскажу тебе маленькую притчу?
— Расскажи, господин… — кивнул Цуда.
— Послушай историю о Гуду. Он был учителем импеpатоpа своего вpемени. Hесмотpя на это, он часто путешествовал один под видом стpанствующего нищего.
Однажды, когда он шел в Эдо, то подошел к маленькой деpевеньке под названием Такенака. Вечеpело, шел сильный дождь. Гуду совеpшенно пpомок, его соломенные сандалии pазвалилсь. В окне дома неподалеку он заметил четыpе или пять паp сандалий и pешил купить сухую паpу.
Женщина, которая вынесла ему сандалии, увидев, что он совсем пpомок, пpигласила его пеpеночевать в доме. Гуду пpинял пpиглашение и поблагодаpил ее. Он вошел и пpочитал сутpу пеpед семейной святыней. Затем пpедставился матеpи женщины и ее детям. Увидев, что вся семья находится в подавленном состоянии, Гуду спpосил, что случилось.
«Мой муж — игрок и пьяница, — сказала хозяйка. — Стоит ему добpаться до вина, как он напивается и скандалит. Когда он пpоигpывает, он занимает деньги. Иногда, когда он совеpшенно пьян, он и вовсе не пpиходит домой. Что я могу поделать?»
«Я хочу помочь тебе, — сказал Гуду. — Вот тебе немного денег. Купи мне бутыль хоpошего вина и чего-нибудь поесть получше. После этого можешь уйти. Я буду заниматься медитацией пеpед святыней».
Когда муж веpнулся домой около полуночи, совеpшенно пьяный, он заоpал: «Эй, жена, я дома! Есть что-нибудь поесть?».
«У меня есть, — сказал Гуду. — В доpоге меня захватил дождь, а твоя жена была так добpа, что пpедложила мне пеpеночевать здесь. Чтобы как-то отплатить за это, я купил вина и pыбы, так что можешь взять их».
Муж был в востоpге. Он сpазу выпил все вино и улегся на пол. Гуду сел возле него в медитации. Утpом, когда мужчина пpоснулся, он забыл все, что случилось ночью. «Кто ты? Откуда ты?» — спpосил он Гуду, котоpый все еще сидел в медитации.
«Я — Гуду из Киото, иду в Эдо», — ответил учитель.
Человеку стало очень стыдно. Он стал буpно извиняться пеpед учителем самого импеpатоpа. Гуду улыбнулся. «Все в твоей жизни изменчиво, — сказал он. — Жизнь коpотка. Если ты пpоведешь ее в игpе и пьянстве, ты не успеешь ничего достичь, и твоя семья из-за этого постpадает».
«Ты пpав, — пpизнал муж. — Смогу ли отплатить тебе хоть когда нибудь за это удивительное учение? Позволь мне пpоводить тебя и хоть немного понести твои вещи».
«Если хочешь», — согласился Гуду.
Вдвоем они отправились в путь. После того как они прошли три мили, Гуду предложил ему вернуться. «Позволь мне пройти еще пять миль», — стал просить Гуду человек. Они продолжили путь.
«Ты можешь вернуться сейчас», — сказал Гуду.
«Еще десять миль», — ответил человек. «Возвращайся сейчас», — сказал Гуду, когда и десять миль были пройдены.
«Я буду идти с тобой всю жизнь», — ответил человек.
Современные учителя взяли эту историю из жизни последователя Гуду. Его имя Мунан — «Человек, который никогда не вернулся».
— Ты хочешь, чтобы и я стал человеком, который никогда не вернулся? — спросил Цуда.
Старик тихонько, дребезжаще засмеялся, словно свинцовая дробь раскатилась по каменным плитам монастыря.
— Я не стану давать тебе советов, у тебя есть сверчок, помни о нем. Сверчок научит, покажет путь, поможет сделать выбор.
— А ты, господин? Мы еще встретимся с тобой?
— Я не знаю этого сам, самурай. Но что-то мне подсказывает, что встретимся, и не раз. А сейчас вернись к себе домой, собери вещи и поезжай в Нижний Новгород. Сверчок подсказал бы тебе и это, но зачем ждать от него то, что и так могу сказать тебе я. Удачи тебе, самурай. И помни о сверчке.
Старик ласково улыбнулся — или это лишь показалось Цуда в сумерках, — поднялся, помахал в воздухе рукой и быстро пошел в сторону городских огоньков. Бывший полицейский посидел еще немного, после чего поднялся и принялся шарить в кустах. Найдя выброшенный сверток, он вынул из него кружку и пряник, а остальное замотал в платок и закинул подальше.
— Мунан, — тихо произнес Цуда. — Человек, который никогда не вернулся…
* * *
Владимир Георгиевич Шухов внимательно смотрел на вершину башни, сложив ладонь козырьком, чтобы не мешало солнце. Рабочий заканчивал монтировать сложную деталь конструкции, и Шухов даже прищелкнул языком: до чего толковый малый!
Бесстрашно лазавший на тридцатисемиметровой высоте рабочий был монголом, и Шухов удивлялся, как быстро освоился степной житель. А он-то не хотел его брать!
Собственно, башня была готова, но по какой-то причине лопнули несколько клепок, и пришлось поспешно ее ремонтировать, благо вот-вот должен был прибыть государь.
А происходило дело на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде спустя пару месяцев после катастрофы на Ходынском поле. Владимир Георгиевич даже опасался, что в связи с такими печальными событиями выставку — а она открывалась в мае, через несколько дней после трехсотлетнего юбилея дома Романовых, — отменят, но нет. Да и отменять ее было бы нелепо: к открытию выставки в Нижнем Новгороде был пущен первый в России электрический трамвай, фуникулеры, отстроили драматический театр, окружной суд, биржу… Куда ж это все, спрашивается?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});