Майкл первым заметил трех незнакомых «дядей», не спускавших с него напряженных взоров…
— Папа, — сказал Майкл, — ты не знаешь, что им надо!
О, Фред отлично знал! Резко обернувшись, он встретил недвусмысленный взгляд двухметрового гиганта, который был у них, вероятно, за главного. И тогда, ни слова не говоря Майклу, быстро свернул на центральную аллею. Крепко держа сына за руку, Честер подошел-к ближайшей телефонной будке.
— Дэвид? — сказал он, когда услышал характерное «да, да» на том конце провода. — Я должен сообщить тебе нечто важное. За нами с Майклом ходят подозрительные типы. Выезжай сам или присылай Таратуру, а мы послужим приманкой.
— Где вы находитесь? — спросил Гард.
— В парке Сента-Клосс, в районе Круглых прудов.
— Не клади трубку, я кое-что выясню.
Пока Гард что-то выяснял. Честер видел через стекло, как троица, не дойдя до телефонной будки метров двадцати, нахально остановилась. «Вот кретины! — невольно подумал Честер. — Даже странно, почему полиция до сих пор не может покончить с рэкетирами, работающими так грубо».
— Алло! — послышался наконец голос Гарда. — Фред, посмотри на этих типов, и скажи мне, есть ли среди них детина двухметрового роста?
— Есть, — несколько недоумевая, ответил Честер.
— А не торчит ли у него в петлице пиджака красная гвоздичка?
— Гвоздичка это или нет, — ответил Честер, — но что-то красное торчит…
— Тогда не волнуйся. Это мои болваны. Я сейчас позвоню Хьюсу и попрошу почистить им мозги. К сожалению, дорогой мой Фред, детектив с таким ростом умным быть не может.
Выйдя из будки. Честер нарочно прошел с сыном совсем близко от громил, смерив их презрительным взглядом. Впрочем, на лицах полицейских ничего не отразилось.
Подходило время, когда в парк должна была явиться Линда и сменить мужа. Троица тупо сопроводила Честера с Майклом до небольшого детского ресторанчика «Когда я ем» и терпеливо наблюдала, как они без особого энтузиазма расправлялись со вторым завтраком. Когда пришла Линда, Фред решил не предупреждать ее о грозящей Майклу опасности: во-первых, жена умрет от одного разговора о рэкетирах, а, во-вторых, в присутствии детективов ничего случиться не может. Единственное, что сделал Фред, так это отвел в сторону сына и на всякий случай сказал ему:
— Майкл, дай мне слово, что ты будешь в оба глаза смотреть за мамой и не отходить от нее ни на шаг.
— Почему? — полюбопытствовал Майкл, не умевший быть слепым орудием даже в руках собственного отца.
Фред помялся, а потом таинственно произнес:
— Видишь? — И кивнул в сторону трех громил.
Майкл тоже посмотрел на «дядей», что-то переварил в своем детском мозгу и хитро улыбнулся. Честер не мог поручиться за то, что его сын не подумал о напрасных опасениях отца, поскольку мама совсем недавно в присутствии Майкла выразилась в том духе, что мужчины с неинтеллектуальными рожами не в ее вкусе. Впрочем, Майкл мог решить, что его папа слишком хитрая бестия, если придумал сыну поручение, которым всего-навсего облегчал матери надзор за ребенком. Так или иначе, но после некоторой паузы Майкл сказал:
— Езжай спокойно.
И тут же, без всякого перехода, бросился с пронзительным воинственным кличем «Фи-и-кса!» навстречу Робби Найту, показавшемуся со своей мамой в конце аллеи.
И никакое мрачное предчувствие не шевельнулось в этот момент в душе Фреда Честера.
Было очень жаркое лето. От мягкого, расплавленного асфальта поднимались густые, тяжелые пары воздуха, заполняя дома и выкуривая из них все живое. Бессильной оказалась даже новейшая модель кондиционирующей установки под веселым названием «Перед смертью не надышишься». Жители, не занятые работой, но и не уехавшие на море, выходили утром на улицу с единственной, казалось бы, целью: найти кусочек спасительной тени. Расположившись в низких плетеных креслах под тентами, вытянув ноги и ослабив поясные ремни, мужчины тянули холодное пиво, ощущая разваренность мозга и леность мысли. Женщины предпочитали укрываться от жары в парках и скверах, наслаждаясь относительной холодностью желтого и мелкого, как пудра, искусственного песка. И только дети чувствовали себя в родной стихии: они бегали, прыгали, кричали и радовались, с недоумением поглядывая на взрослых, напоминающих рыб, выброшенных из воды.
Марион Найт и Линда Честер попытались было поговорить о новой моде на вечерние туалеты, но разговор не получался, и они умолкли, сонно рассматривая окружающее. Иногда в поле их зрения попадали играющие Майкл и Роби, и все на свете, кроме двигающихся детей, казалось им остановившимся, замершим, приторможенным и уснувшим.
Вероятно, именно поэтому бурные события, разыгравшиеся в течение каких-то пяти-шести минут, произвели на них впечатление долгого, мучительного и кошмарного сна.
Сначала Линда услышала визг ребенка — резкий и протестующий. Затем ее взгляд вырвал из заторможенного окружающего мира странно подвижную картину: двое мужчин тащат в кусты ребенка, держа его за руки и за ноги, но ребенок, визжа, яростно сопротивляется, и потому мужчины, подчиняясь сгибающимся и разгибающимся движениям ног ребенка, то сходятся, то расходятся и между тем все же неумолимо удаляются в сторону густых зарослей парка. И тут более интуицией, чем слухом или зрением, Линда поняла: Майкл! Никакого чувства страха! Лишь удивление: да что они, с ума сошли — выдумывать такие идиотские игры! И вот уже Линда ощутила себя стоящей на ногах, уже бегущей, хватающей за руки незнакомых мужчин и вот уже что-то кричащей. Всепоглощающий страх обуял ее, когда она увидела вместо обычных человеческих физиономий тупые, одетые на лица маски, не способные ни выслушать, ни понять, ни пожалеть, ни даже испугаться. Мужчины с настойчивостью механизмов продолжали делать свое дело, и Линда поняла: бандиты! И вновь, но уже во сто крат увеличенное, возникло у нее желание действовать: кусать, бить, царапать и рвать, но обязательно спасти сына! — желание, делающее всех матерей во всей живой природе безумно храбрыми, сильными, готовыми на самопожертвование.
Когда Майкл оказался в ее руках, а двое бандитов — связанными и лежащими на траве, Линда не сразу поняла, что этот результат не ее рук дело. Секундой позже она увидела, что рядом стоят полицейские с резиновыми дубинками в руках. Они тяжело дышали, как после хорошей физической работы. Чуть в стороне в истерике билась Марион Найт, прижимая к себе перепуганного Робика, а еще один полицейский, возрастом немного постарше остальных, успокаивал ее и гладил мальчишку по головке.
Садясь с Майклом в микроавтобус, тоже как во сне появившийся на аллее парка, Линда махнула Марион рукой и, пока туда же втаскивали двух бандитов, сказала:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});