и забросила.
— Жаль, — огорчился он, но тут его глаза снова полыхнули заговорщеским огнем, — но на нашей с Сальфирией свадьбе ты обязательно споешь, — и я не смогла устоять и согласилась.
Мы с Тальниром еще долго сидели и беседовали, выпили не одну бутылку эльфийского вина, которое он с собой принес, обсудили и вспомнили множество историй, но долго без сна я просто не смогу. Мне необходим был отдых, иначе Талю пришлось бы меня тащить на себе. Поэтому я подвела тему разговора к концу и решила откланяться:
— Мне уже пора. Все-таки спать лучше днем, чем вообще не спать. Рада была тебя увидеть через столько лет.
— И я тебя, Аши, — улыбаясь, ответил друг. Когда я уже подошла к двери трактира услышала его слова: — Не забудь, с тебя подарок причитается на свадьбу.
— Не забуду, — ответила я, зная, что эльф услышит, и вышла на улицу.
Светало. Поэтому своим обычным ночным способом перемещения добраться у меня не получиться. Придется идти пешком. Идя по улице, обращаешь внимание на каждую мелочь, ведь днем, пусть я и не боюсь солнца, все равно уязвима. Я не могу воспользоваться силой так, как могу это сделать свободно и легко ночью, поэтому сейчас я и обращаю внимание на каждый шорох.
Уже подходя к кварталу Серых Мышей, не заметила летящего на меня человека, точнее ребенка. Столкнувшись со мной, он на некоторое время потерял ориентир в пространстве, и как только в глазах все восстановилось, хотел побежать дальше, но был схвачен мною за воротник рваной рубашки. Так что далеко, не важно от кого бежал, все равно не уйдет. Но он, попытавшись выбраться из моих цепких пальцев и поняв, что у него ничего не получиться взмолил:
— Госпожа отпустите! — Простонал сквозь слезы ребенок. По его побитому и потрепанному виду было видно, что ему действительно что-то угрожает и это не наказание за воровство, а что-то гораздо серьезнее. Ведь воришка не пробежит босиком по каменной мостовой, разбивая в кровь ноги только из-за куска хлеба. Здесь что-то другое.
— За тобой кто-то гонится? — Спрашиваю ребенка, ставя его на ноги, но он не удержался, упав на брусчатку, скорее всего от бессилия и усталости. На мой вопрос мальчик ответил испуганным до заикания голосом. Он до жути боялся своих преследователей, поэтому и стремился как можно скорее убежать от них как можно дальше.
— Эльфы, — ответил ребенок, а я краем глаза заметила кое-что необычное во внешности на первый взгляд простого подростка. Из-под копны светло-русых волос торчал кончик заостренного уха. У чистокровных эльфов, как у Таля уши длиннее, не зря их длинноухими называют, если хотят обидеть или умереть, смотря, кто скажет. Если враг, то такое не прощается, а родственникам забывается. Но ушки этого ребенка изгибались и вытягивались не так сильно, чуть-чуть, а значит он полукровка.
— Светлые или темные? — Спросила я, на что ребенок еще раз огляделся по сторонам и ответил:
— Темные госпожа, — и хотел уйти, как я снова взяла его за руку, на что он посмотрел на меня с жалобностью и снова со слезами попросил: — Отпустите, они меня накажут, за то, что я сбежал, и отдадут родственникам, а лучше смерть, чем снова каторга и мучения, — из его изумрудных в обрамлении пушистых ресниц глаз, снова полились горючие слезы. Он старался держаться, но у него ничего не получалось. Поэтому я решила помочь.
— Не убьют, я не позволю, — отпустив руку ребенка, спрятала его к себе за спину, так как я уже слышала шаги тех, кого направили за этим ребенком.
По шагам, тихим и практически бесшумным, я насчитала шестерых эльфов. Удивляло, что даже вооруженные до ушей они могут проникнуть в стан врага и избавиться от них, никого не разбудив и при этом, не издав ни единого шороха. Эти эльфы были так же бесшумны, лишь благодаря своим способностям вампира, я чувствовала биение их сердец и поток крови по венам. Но шестеро против маленького мальчика, на мой взгляд, просто перебор. Справиться с одним или троими противниками, куда ни шло, а вот с шестерыми опытными воинами сразу, это вряд ли. Если только среди них найдется тот, кто выступит против меня один на один, тогда будет шанс, на это и хотелось надеяться.
— Уйди от него, человек, он в нашей власти, — скомандовал мне один из темных. Как все представители эльфийской братии, будь то светлый или темный, двигался он грациозно, словно лев, готовящийся к броску на лань. Только вот лань из меня как из вурдалака целитель, пусть на первый взгляд и не скажешь.
— А с чего вы взяли уважаемый, что я послушаюсь вашего приказа? — Спросила я с небольшими нотками усмешки, — вы не мой командир.
Его это задело, так как из просьбы, пусть грубой, он перешел на запугивание:
— Если ты не уберешься с нашей дороги, человечка, то будешь лежать рядом с этим смеском, — презрительно произнес он, а я таки оказалась права. Парнишка действительно полукровка. Только вот что же он такого совершил, что его хотят убить?
— И что же этот ребенок сделал, раз его пришли убивать шесть смелых эльфов? — Акцентировала я внимание сарказмом на слове «смелых», на что у эльфа от моей наглости раздался утробный рык и глаза потеряли свой фиалковый цвет, став практически черными.
— Ты зарываешься, девчонка, — он все еще себя сдерживал, но я чувствовала гнев, исходивший от него.
— Да неужели! — Мне нравилась его злость на вкус, она приятно жгла и наполняла силой и адреналином, поэтому сейчас я была готова к битве с ним, а может и всеми сразу.
— Этот ребенок полукровка из клана Мезаль, — этот клан считался раньше одним из кланов лесных эльфов. Но они ушли от них в черный лес, что бы жить так, как хотят они, а не навязывают другие, — он преступник этого клана, поэтому его должны в скором времени казнить. Предводитель клана отдал его нам, пока не настанет день казни.
Мезаль — это старый отколовшийся клан, принадлежавший раньше лесным эльфам. По приказу лесного владыки они не могут пересекать границы своих владений через любые земли, принадлежащие эльфам, будь то темные, светлые или лесные, за это полагается смертная казнь. Но наказывать