Читать интересную книгу Потемкин. Фаворит и фельдмаршал Екатерины II - Детлеф Йена

Более семи десятилетий гвардия считалась элитным войсковым образованием. Еще Петр Первый сформировал два полка из «потешных», которые находились в населенных пунктах Преображенское и Семеновское под Москвой. После прихода к власти Петра в 1689 году несерьезной игре с мушкетами и саблями пришел конец. Полки сохранили их имена, но царь Петр перевел их после основания Петербурга в начале XVIII века в новую столицу. Преображенский полк считался главным в государстве, и его первый батальон был расквартирован в непосредственной близости от Зимнего дворца. Во время Северной войны с 1700 до 1721 год оба полка проявили особую стойкость и мужество. Во время правления Анны I был образован третий Измайловский полк, и все три составили пехотную гвардию. Императрица Анна образовала также и первые конные войсковые единицы. В 1730 году появились первые гвардейские кавалерийские полки. Только в год смерти Екатерины II, в 1796 году, появились полки лейб-гусаров и лейб-казаков [22]. Все остальные гвардейские полки появились в течение XIX века.

И когда в 1757 году Григорий Потемкин был пожалован чином капрала лейб-гвардии Конного полка, это событие было двойной наградой. Конная гвардия была молодой, малочисленной, находилась в состоянии развития, и служба обычно проходила в Петербурге. Потемкин учился еще в Москве. И следующие затем события были напрямую связаны с его назначением в гвардию. Такой вывод напрашивается сам собой, но в высказываниях и письменных источниках такого вывода нет.

Нам неизвестно, как отнесся Григорий Потемкин к такому объединению классического греческого языка, теологии и повышению в гвардии, запала ли ему в душу аудиенция у императрицы или у него вообще пропала охота к учению — все это унесла вода истории. Остается только факт; что в 1760 году «по причине лени и небрежности в учении» он был исключен из учебного заведения [23]. Ему был уже двадцать один год, в то время у него было состояние некой бесцельности, что выражалось в легкой самоиронии. Часто цитируемое выражение: «Если не стану полководцем, стану хоть архиереем», можно интерпретировать как действительный результат жизни и показатель раннего чувства самоопределения в жизни. Однако нужно очень осторожно обращаться с такими выражениями. В действительности, скорее всего, это было просто веселое и не сильно обдуманное выражение в условиях необходимости срочного выбора профессии. Интересное совпадение с ответом Екатерины II, когда она была еще маленькой принцессой Софией в Штеттине. Когда ее спросили, кем она будет, ее ответ был прост: царицей.

Из такого же теста был явно сделан и Гриша Потемкин, хотя до 1762 года между этими людьми не было никаких точек соприкосновения. Они никогда не встречались, и Екатерина даже не подозревала о существовании Григория Потемкина.

В то время у него еще не было мыслей о высоком взлете. Исключение из университета не повлияло, к счастью, на его альтернативу — у него было звание капрала гвардии. И если не получилось на поприще духовно-филологическом, можно было попробовать военную стезю. И, делая из нужды добродетель, в 1761 году он поступил на службу в качестве вахмистра [24] без содержания в Конную гвардию. Потемкину не нужно было бояться, что строптивое поведение в гимназии могло вызвать подозрение и отразиться на его службе. Гвардия сыграла важную роль при восхождении императрицы на трон и поэтому пользовалась особым покровительством императрицы. Елизавета объявила себя полковником всех гвардейских полков. 1-ю роту Преображенского полка, которая оказала ей наибольшее содействие, она возвысила до личной лейб-компании, а всех ее солдат возвела в дворянское звание.

Но тем не менее не все гвардейцы получали хорошее жалованье. С материальной точки зрения служба в гвардии не была выгодной. Пример Потемкина служит наглядным доказательством этого.

Разные причины приводили молодых дворян в элитную часть. Служба в гвардии открывала перспективу карьеры и продвижения. Удачный государственный переворот мог дать удовлетворение тщеславию. В России гвардия составляла основу политических авантюр, во время которых «случайные» люди в XVIII веке могли достигнуть головокружительных высот — и в то же время могли быть низвергнуты в бездну.

Юрий Лотман в своем произведении об истории культуры русского дворянства представил очень удачное описание того, какие черты дворянства аккумулировались в то время в гвардии: «Это привилегированное ядро армии, давшее России и теоретиков, и мыслителей, и пьяных забулдыг, быстро превратилось в нечто среднее между разбойничьей шайкой и культурным авангардом. Очень часто в минуты смуты именно пьяные забулдыги выходили вперед»[25]. Со времен Петра I существовали предписания по денежному содержанию, о рангах и распределению обязанностей в гвардии. Но неповоротливая бюрократия, которая в течение десятилетий плодила противоречащие друг другу предписания, и произвол в самодержавном управлении страной открыли одаренным и удачливым рыцарям удачи все двери вплоть до высших эшелонов государственной иерархии. Конечно, этот путь не был прямым и устланным розами. Судьба гвардейцев зависела от тысячи совпадений и, прежде всего, от протекции всемогущих личностей из окружения самодержцев. Был ли шанс у исключенного гимназиста, могло показать только будущее.

С другой стороны, императрица Елизавета была больна, двор тихо гудел, и вопрос, займет ли трон наследник престола Петр или великая княгиня Екатерина, будоражил умы аристократов больше, чем забота о судьбе русских солдат на полях боев в Семилетней войне. Екатерина, в отличие от своего супруга, осторожно искала подходы к офицерам-гвардейцам и была успешной не только со своим фаворитом Григорием Орловым.

Григорий Потемкин сначала мог рассчитывать, в лучшем случае, на постепенное восхождение по служебной лестнице, однажды достичь определенного звания и выйти в отставку, возвратившись в имение в Белоруссии — так же, как в свое время поступил его отец. Но переданное отцом в наследство имение и 430 душ крестьян ни в коем случае не могли соответствовать тем притязаниям, которые были у офицера-гвардейца. Кроме того, мать и пять сестер хотели жить в полном достатке.

До этого момента — до конца 50-х годов — Григорий Потемкин не сделал ничего, что могло бы открыть для него новые перспективы. У него не было политических амбиций, он не проявил никаких особых талантов. У него не было аристократического происхождения, и поэтому не могло быть влиятельных связей. Знакомые и друзья его ближайшего окружения — в дальнейшем знаменитые поэты и публицисты Денис Иванович Фонвизин и Николай Иванович Новиков — больше интересовались литературой, чем государственно-политическими или военными проблемами.

Перспективы Григория были скорее смутными, чем блестящими. Но молодой человек был очень тщеславным. Он держал себя уверенно, напористо: чувствовались энергия и ум. Такое поведение было характерным для многих из его сверстников. Его нетерпение и энергия не позволяли ему заниматься скучными и отупляющими казарменными обязанностями. Он искал для себя личные пути выхода из солдатчины.

Спустя столетие из Потемкина мог бы получиться нигилист, революционер, восторгающийся анархическими идеями Михаила Бакунина. Но Россия была пока еще в XVIII веке. Потемкин жил жизнью современников его уровня и достатка. Он побывал в Петербурге, немного осмотрелся в вожделенном городе и при роскошном дворе. Он пришел к выводу, что для тщеславного молодого человека больше шансов в блестящей столице, чем в консервативной Москве, тем более что по службе он был больше связан с Петербургом. Но нужны были немалые деньги, а их как раз у Потемкина и не было. Григорий набрался наконец мужества и занял 5000 рублей у архиепископа Московского Амвросия [26], с которым у его были дружеские отношения. Первый шаг к счастью был сделан. Но деньги сами по себе, как говорят, не приносят счастья, даже если их дал сам архиепископ. И чтобы превратить их в капитал, необходимы еще связи и протекция, счастливая минута, а также поставленные цели и желание.

В связи с этим внутренние распри в доме Романовых были в пользу молодому Григорию Потемкину. Когда Григорий Потемкин с огромными планами в голове и значительной суммой в кармане прибыл в Петербург, ему сразу улыбнулась удача. Императрица Елизавета умерла в декабре 1761 года, на трон взошел великий князь Петр. Великая княгиня Екатерина ожидала своего шанса захватить трон — отчасти этому способствовала неумелость нового императора. Было ли последующее случайностью, результатом личного обаяния или, власти золота, но Потемкин получает должность ординарца принца Георга Голштинского, который принадлежал к свите императора Петра III [27]. Не совсем понятно, благодаря чему и кому ему выпала такая удача. С этой должностью он тотчас попал в окружение царской семьи, что само по себе является исключительным фактом.