ночью, только тише. Должно быть, наши немного отступили, но Виктор верил: очень скоро они снова перейдут в наступление. Непременно перейдут!
– Вы слышите? – обратился он к Ивану Ивановичу с радостным волнением, подаваясь в его сторону всем телом.
– Похоже на орудийную стрельбу, только пока далековато от нас, – подтвердил тот его догадку и вдруг прибавил так тихо, что Виктору пришлось напрячь слух, чтобы разобрать: – Ты, Витюша, молодец! И твои ребята это знают, помни! Что бы им про тебя ни говорили.
– В ребятах я ни на миг не сомневаюсь! – отозвался Виктор горячим шёпотом. А сам почувствовал укол в сердце: «Значит, снова врут им эти подлые мрази, будто я – предатель! И недаром меня из общей камеры сюда перевели!»
Виктор внимательно посмотрел на Ивана Ивановича, пытаясь понять: старается ли тот его утешить или говорит, как видит и как думает.
Похоже, что и вправду всё так, как он говорит. Виктор чувствует. И даже если было бы иначе, это ничего бы не изменило. Тогда бы ребята выстояли вопреки ему, так же, как сейчас они выстоят с ним вместе. Иного не дано. Слишком много силы вложено в это намерение, и оно одно на всех.
Однако каким великим чудом было бы выйти отсюда живыми всем вместе! Мысль Виктора снова вернулась к этой отправной точке.
Он вдруг вспомнил волшебных лесных человечков из своего детства. Сколько лет они оставались запрятанными в самых заповедных глубинах его памяти, а тут всплыли целые и невредимые! Стоило ему представить их, как они мгновенно оживали. Он видел их с закрытыми глазами и отчётливо вспоминал все случаи, когда они исполняли его желания. В основном это были волшебные путешествия во снах. Например, он побывал в Сорокино во сне раньше, чем наяву приехал сюда с родителями жить. А накануне Мишиного с Марусей приезда в Ясенки, когда они вместе с Володей вчетвером ходили в балку за орехами, Виктор загадал своим волшебным друзьям желание увидеть старшего брата, и оно исполнилось на другой же день. Правда, его человечки за что-то обиделись или рассердились на Михаила и после этого случая больше уже не показывались Виктору. Теперь у него было такое странное ощущение, что они снова с ним вместе с непостижимой детской властью желать и свято верить в исполнение своего желания, каким бы невероятным оно ни казалось.
Если сейчас, как в детстве, загадать желание, оно непременно исполнится. Нужно просто закрыть глаза и представить, как открываются двери тюрьмы и как все ребята и девчата выходят на волю, представить каждого в отдельности и всех вместе. Представить без малейшей тени сомнения, и тогда всё сбудется. А потом ещё представить себя выходящим на свободу, каждый свой шаг, каждый вдох и выдох, до тех пор, пока эти страшные застенки не останутся позади. Тогда впереди откроется весь простор будущей жизни, и прежде всего – радость Победы. Он услышит по радио о победе под Сталинградом, они все доживут до этого дня и будут её праздновать. Ведь каждый из них внёс в победу свою посильную лепту: и тем, что боролся с врагом, пока был на свободе, и тем, что выстоял здесь, в застенках.
С любовью и гордостью думает Виктор о ребятах. И о нашей армии, которая уже так близко. Две эти мысли сливаются в одну, и из неё рождается и оживает сон.
Связной
Звуки орудийной стрельбы звучат всё громче и ближе, и Виктору кажется, что он слышит их наяву сквозь сон. А за стеной камеры в коридоре слышны испуганные крики и удаляющийся топот ног. Полицаи в панике бегут прочь. Кто-то кричит: «Наши в городе!» – и из всех камер отвечают: «Ура!!!» Наконец открывается дверь и ослепительно яркий свет заполняет всё вокруг. Виктор не сразу осознаёт, что летит и Земля очень далеко внизу. Дальше, чем Солнце. Но почему-то не жарко. «Твоё тело уже сгорело», – успокаивающе сообщает ему голос, похожий на его собственный, и он испытывает громадное облегчение – ведь теперь ему больше не о чем беспокоиться. Виктор не помнит, как это случилось, зато помнит из путешествий во снах своего детства, отправляться в которые ему помогали его маленькие волшебные друзья, что достаточно задать вопрос о событии, чтобы очутиться там, где оно совершилось. Так он мгновенно спускается вниз, и Земля из голубого шара, сияющего в черноте космоса, становится необъятной громадой, и вот под ним расстилается степь. А вот и курган, на котором стоит Сорокино-Краснодон. Из глубины кургана сквозь толщу живой почвы и чёрной угольной пыли светятся очертания гигантской фигуры Воительницы, и тонкая ниточка света соединяет её вечно живое материнское сердце с земной поверхностью. «Помоги!» – слышит Виктор голос из-под земли, и в тот же миг переносится далеко-далеко, в другую степь, к другому кургану, туда, где течёт могучая Волга. За этот курган уже пятый месяц идёт битва. Виктор видит, что в нём тоже как будто лежит и светится сквозь землю, подобно проглоченному могилой солнцу, Воительница, Мать-Защитница, и сердце её так же протягивает нить света к поверхности Земли, но как она тонка! «Помоги! – снова слышит Виктор. – Дети мои меня забыли. Помоги им услышать моё сердце, и я дам им Победу». И Виктор понимает, что от него нужно. «Я никуда не ухожу, – отвечает он. – Я здесь. Я твой связной. И я на связи. Я готов. Мы все готовы».
Виктор видит синее небо, а в нём – огромные светящиеся, как солнца, фигуры. Их много. И это его ребята и девчата. Он вдруг узнаёт среди них и Серёжу Тюленина, и Мишу Григорьева, и Анечку Сопову… Смутно шевелится в нём вопрос: «Как же так? Ведь они всё ещё на свободе!» Но это сомнение – лишь ложный, поверхностный голос. Виктор знает, что все они – одно целое. Неделимое.
Последняя, кого он видит, это мама. Его мама лежит на земле и взывает к Той, что зарыта глубоко под землёй. Мама спрашивает о нём и не слышит ответа из-за своей боли, которая слишком велика. Дует сильный ветер. Она обнимает землю и зовёт. Виктор отвечает ей из-под земли и знает, что она обязательно его услышит. Рано или поздно. Его слова любви и благодарности в конце концов дойдут до её сердца. Пусть даже из-под всей толщи земли, под которой он погребён.
Лелечка
– «Мы не рабы. Не бары мы», – ещё по складам, но уже с выражением читал Витя, положив букварь на одеяло