Читать интересную книгу Целую ручки - Наталья Нестерова

Отчитываясь перед Куститской, Антон не признался в провале попытки взять интервью — наврал, будто у него сломался диктофон. Какая может быть премия за то, что его выставили из дома!

— Придется восстанавливать рассказ Елены Петровны Храпко по памяти, — говорил Антон. — Но на память я не жалуюсь.

— Хорошо, — согласилась Полина Геннадьевна. — Но чтобы в будущем таких накладок не случалось! Мне нужны пленки.

Антон положил трубку и в который раз подумал, что интонации Куститской, манера отдавать приказы совершенно не свойственны неутешным вдовам. Так ли уж она горюет? Возможно, собирает сведения, чтобы нейтрализовать вероятных наследников. Антону мотивы Куститской безразличны, лишь бы гонорар отстегнула.

Девушка из богатой семьи

В воскресенье Антон обедал у мамы. Она завела привычную песню: мол, ему пора жениться, остепениться и плодиться.

— У нас с отцом в твоем возрасте уже было двое детей, — мягко упрекала мама.

— Папе повезло, — увиливал Антон. — Если бы я встретил такую женщину, как ты, ни минуты бы не раздумывал. Мама, ты, случайно, не знала Куститского?

Антон спросил, чтобы перевести разговор на другую тему, и застыл с открытым ртом, когда мама ответила:

— Игната? Прекрасно знала. Моя одноклассница Юля Воронина вышла за него замуж.

— Не может быть! — воскликнул Антон.

— Что тебя удивляет? И почему ты заговорил о Куститском?

Антон пропустил мимо ушей мамины вопросы и задал свои:

— Ты поддерживаешь отношения с Ворониной? Мне нужно взять у нее интервью. Можешь мне устроить с ней встречу?

— Отношений не поддерживаю, но перезваниваемся иногда. Что за интервью?

— Мне нужно, чтобы Воронина рассказала о своем первом муже, о Куститском.

— Пишешь про него статью? — предположила мама. — Какой-нибудь столичный журнал заказал?

— Вроде того. Мама, а каким Куститский был в молодости?

— Не для печати, — с кривой усмешкой ответила мама. — Игнат был изворотливым скользким типом. Весьма обаятельным. Из тех, что по трупам пойдет к своей цели. Он был женат на известной спортсменке, которую бросил ради Юли. Она, по тем нищим временам, в золоте купалась: папа — секретарь обкома партии, мама — директор ресторана. Тут тебе и связи, и машины-квартиры, и курорты-санатории. Они потом в Москву переехали. Когда перестройка началась, Юлин папа власть потерял, а мама чуть в тюрьму не загремела. Игнат с Юлей развелся и женился на какой-то столичной штучке. Впрочем, Юля не бедствует. Домой вернулась, у ее мужа строительная фирма «Золотой ключ».

— Сергей Скворцов ее муж?

— Да. Юлька одну птичью фамилию сменила на другую.

— Сколько ей лет?

— Как мне, наверное, пятьдесят три. Или пятьдесят четыре. Юля очень милая и приятная женщина. Ее, конечно, с детства сильно баловали, — единственная дочь. И потом как сыр в масле каталась. Парниковое создание, хрупкое и нежное.

— У них были дети?

— Нет, Юля сама как ребенок. Она привыкла быть игрушкой в чужих руках. Дети — это ответственность, а Юле ничего крупнее собачки болонки поручить нельзя.

— Мама, ты позвонишь Скворцовой? Как ее? Юлия?..

— Отца звали Юлием Петровичем. Она Юлия Юльевна, язык сломаешь.

— Позвони прямо сейчас, пожалуйста!

— Твою бы настырность да на благое дело!

Юлия Юльевна, которую после приветствия и общих фраз мама Антона попросила встретиться с сыном и рассказать об Игнате, растерялась.

— Я не знаю, — тянула она. — Игнат ничего не говорил про интервью. Он сейчас в Африке отдыхает. А про что мне рассказывать? Нужно у Сергея спросить, если он не будет возражать. Поговорите с ним?

Антону пришлось получать благословение у Скворцова. Не упоминая вдову и факт смерти Куститского, Антон объяснил, что ему заказан цикл очерков об Игнате Владимировиче. Предполагается издание отдельной книги.

— Почему Куститский нас не предупредил? — настороженно спросил Скворцов и сам же ответил: — Что-то вроде сюрприза?

— Совершенно верно.

— Коллег по бизнесу и партнеров тоже опрашиваете?

— Этим занимается другой журналист, моя часть — личная жизнь Куститского. Сами понимаете, я не могу пропустить Юлию Юльевну. Это произведет странное впечатление на вашего партнера.

Проговорив последние слова, Антон замер. Верно ли он угадал, что у Скворцова общий бизнес с покойником? Верно! Скворцов согласился, назначил время и сказал, что и сам будет присутствовать на интервью. Последнее уточнение Антона не обрадовало, но возражать он не стал. По слухам, Скворцов был крутым дядькой.

Парниковое создание выглядело совсем не так, как рисовалось Антону. Он представлял себе чахлый цветок — бледную немощь с нюхательной солью в руках. Впрочем, и спортсменка состояла не из мышц, а из сплошного жира. И мать-одиночка оказалась красавицей, а не затюканной теткой. Наверное, Антон плохо разбирается в женщинах. Уточним — в дамах постбальзаковского возраста, мужского интереса к которым не испытывает по определению.

Юлия Юльевна была маленькой пухленькой блондинкой с румяными щеками. Она точно состояла из надувных шариков или из мягких бубликов и крендельков. Аппетитненькая булочка, так и хочется ущипнуть. Ей бы сниматься в рекламе молочных продуктов. В противоположность жене, Скворцов был угловат, кряжист и шкафоподобен.

Антона принимали в шикарной гостиной, на маленьком столике стояло угощение: печенье, бисквиты, конфеты, засахаренные фрукты, орешки. Хозяева спросили, что он будет пить, и домработница принесла ему кофе.

Никаких разминочных бесед. Скворцов с ходу спросил:

— Будете записывать на диктофон?

— С вашего позволения, — Антону ничего не оставалось, как достать тайное записывающее устройство.

— Начинайте, — скомандовал Скворцов.

— Юлия Юльевна, как вы познакомились с Игнатом Владимировичем?

— Что вы имеете в виду?

— Он тебя спрашивает, где вы познакомились, — пояснил вместо журналиста Скворцов.

— В молодежном лагере.

— И как развивались ваши отношения?

Юлия Юльевна растерянно посмотрела на мужа. На этот раз он не пришел ей на помощь.

— Расскажите о впечатлении, которое произвел на вас Игнат, — уточнил Антон.

— Он произвел на меня хорошее впечатление.

— Нельзя ли конкретнее?

— Я не помню.

«Облом, — мысленно запаниковал Антон. — При Скворцове она ничего толком не скажет. Ситуация идиотская: при втором муже вспоминать любовь с первым».

Скворцов, очевидно, пришел к тому же выводу. Он посмотрел на часы и поднялся.

— Оставлю вас. У меня дела. Перед публикацией, — обратился он к Антону, — принесите мне материал для визирования.

— Непременно, — кивнул Антон. И про себя подумал: «Разбежался!»

После ухода мужа Юлия Юльевна не сразу расслабилась. Антону пришлось болтать на посторонние темы, вспомнить свою маму, которая-де прекрасно отзывалась о школьной подруге. Со словами: «Не будем формалистами» — он убрал диктофон в карман, хотя кнопку «стоп» не нажал. Наконец пышечка созрела, и Антон вернулся к вопросу об их знакомстве.

Юлия Юльевна улыбнулась своим воспоминаниям:

— Это было романтично и нелепо. Мы пошли в лес небольшой компанией. Дурачились, смеялись. Я запрыгнула на небольшой пенек, развела руки в стороны и воскликнула: «Какой чудесный день!» Потом спрыгнула. И! Представляете, подвернула ногу. Правда, смешно? Только что восхищалась, а через секунду валяюсь на земле и плачу от боли. Игнат нес меня до лагеря на руках. Сначала вот так, как невесту, — Юлия Юльевна вытянула руки, показала. — А потом он устал, но не соглашался передать другому мальчику. И я перебралась к нему на закорки, обняла за шею, он держал мои ноги. Так и прибыли в медпункт. Там фельдшерица сказала: «растяжение». Но Игнат настоял, чтобы поехать со мной в город, сделать рентген.

— Вывих?

— Настоящий перелом! — возразила Юлия Юльевна. — Гипс наложили, домой отправили. Папа с мамой перепугались ужасно, ведь я такая неловкая была, как слоненок. Игнат меня часто навещал, обязательно с каким-нибудь сюрпризиком-подарочком приходил. Я в молодости очень смешливая была.

Юлия Юльевна постоянно употребляла глагол «была»: в молодости она была смешливая, наивная, неловкая, восторженная. Она говорила не «я удивилась», а «я была удивлена», не «я поразилась», а «я была поражена». Антон иронизировал мысленно: «Была-была, а теперь закончилась?» Все, что поведала Юлия Юльевна о первом муже, Антон назвал бы «пургой» — общие слова, штампы, банальщина. Слащавые до приторности воспоминания Юлии Юльевны были бы объяснимы, знай она о смерти Куститского, но Антон держал язык за зубами. В саге о безоблачных отношениях Юли и Игната лишь рассказ о сватовстве имел драматический нерв.