Все это время хор поет евхаристический гимн:
ТЕБЕ ПОЕМ, ТЕБЕ БЛАГОСЛОВИМ,ТЕБЕ БЛАГОДАРИМ,ГОСПОДИ,И МОЛИМ ТИ СЯ, БОЖЕ НАШ.
По освящении Даров иерей произносит молитву о том, чтобы причастие стало для нас залогом спасения, ибо через него мы имеем единение со Христом.
... Еще приносим Тебесие словесное служениеи жертву хвалы,имея через Христа общениеи ублажая праотцев, отцов,патриархов, пророков,апостолов, проповедников,евангелистов, мучеников,подвижников и всякого праведника,в вере достигшего совершенства,особенно жеПресвятую, Пречистую,Преблагословенную, СлавнуюВладычицу нашу Богородицуи Приснодеву Марию[56].
И хор поет прославление Богоматери: "Достойно есть... ".
Священник поминает в молитве предстоятеля своей церкви, молится за собратьев, за землю свою. Вечеря Христова объединяет "ВСЕХ И ВСЯ".
- И даждь нам единеми усты и единем сердцем славити и воспевати пречестное и великолепое имя Твое, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков.
- Аминь.
- И да будут милости великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами.
- И со духом твоим.
Далее следует ектения, завершающаяся словами: "И сподоби нас, Владыко, со дерзновением, неосужденно смети призывати Тебе, небеснаго Бога Отца, и глаголати: ОТЧЕ НАШ... " Молитву Господню обычно поют все находящиеся в храме.
"По совершении сего, - пишет св. Кирилл Иерусалимский, - говорит иерей: "Святая святым". Святая суть предлежащие Дары, принявшие наитие Святого Духа. Святы и вы, сподобившиеся Духа Святого"[57].
* * *
Завеса закрывается. Священник разделяет Агнец на четыре части, одну из которых сразу же погружает в потир[58]. После этого он и диакон приступают к принятию Св. Тайн. Они причащаются так, как принято было в древней Церкви. "Приходи, - читаем мы у св. Кирилла, - не с простертыми руками и не с разведенными перстами приступай: но, левую руку сделав престолом правой, как хотящей Царя подъять, и согнувши ладонь, приими Тело Христово, и тут же скажи "аминь"... Потом, по причащении Тела Христова, приступи и к Чаше Крови: не простирая руки, но наклоняясь"[59]. Мирян в настоящее время ради удобства причащают "лжицей".
Отцы Церкви считали грехом, если человек был на Литургии и ушел, не причастившись. Но постепенно обычай частого причащения стали забывать. Кончилось тем, что до революции люди принимали Св. Тайны раз в год (постом) или перед смертью. Оправдывалось это "недостоинством". Но такое объяснение отвергнуто Отцами Церкви. Св. Иоанн Златоуст писал: "Приступая к причащению через год, неужели ты думаешь, что сорока дней тебе достаточно для очищения твоих грехов за все время?... Ты шутишь, человек! Говорю это не с тем, чтобы запретить вам приступать однажды в год, но более желая, чтобы вы непрестанно приступали к Святым Тайнам"[60]. В наши дни Русская Православная церковь постепенно возвращается к практике частого причащения. В связи с этим наш известный литургист Н. Д. Успенский писал: "Для оздоровления евхаристической жизни Церкви не требуется литургических реформ или ломки благочестивых традиций, сложившихся в той или иной поместной церкви. Нужно пастырское назидание народа, раскрытие перед ним значения Евхаристии как Жертвы Христовой и того, что ожидает от нас стучащийся в двери сердца нашего Христос"[61].
* * *
После пения "запричастного стиха"[62] и чтения молитв ко причащению царские врата открываются и священник с чашей выходит на амвон. Он читает молитву св. Иоанна Златоуста:
Верую, Господи, и исповедую,яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога Живаго,пришедый в мир грешныя спасти,от нихже первый есмь аз.Еще верую, яко сие естьсамое пречистое Тело Твоеи сия есть самая честная Кровь Твоя.Молюся убо Тебе:помилуй мя и прости ми прегрешения моя,вольная и невольная, яже словом, яже делом,яже ведением и неведением;и сподоби мя неосужденно причаститисяпречистых Твоих Таинств,во оставление грехов и в жизнь вечную. Аминь.Вечери Твоея тайныяднесь. Сыне Божий, причастника мя приими:не бо врагом Твоим тайну повем,ни лобзания Ти дам, яко Иуда,но, яко разбойник, исповедаю Тя:помяни мя. Господи,во Царствии Твоем.
Подходя к Трапезе Господней, руки складывают крестообразно на груди и называют свое имя. После принятия Св. Тайн в воспоминание братской вечери причастникам дают "теплоту" (вино, разбавленное водой) и частицу просфоры[63].
* * *
Благословив народ, иерей в последний раз выносит Чашу, и все склоняются перед ней. Поминальные частицы, вынутые из просфор и лежащие на дискосе, погружаются в потир со словами: "Отмый, Господи, грехи поминавшихся зде Кровию Твоею, честною, молитвами святых Твоих".
Св. Дары ставятся на жертвенник, антиминс складывается, священник произносит благодарственную ектению.
"С миром изыдем!" - этим возгласом Литургия завершается. Священник читает перед амвоном последнюю (заамвонную) молитву и совершает "отпуст" общее благословение с перечислением святых храма или праздника. Молящиеся подходят к священнику, чтобы приложиться ко кресту, который во время службы находился на престоле[64].
Глава IV
ДВУНАДЕСЯТЫЕ ПРАЗДНИКИ ("Непереходящие")
ЦЕРКОВНЫЙ ГОД
Религиозные праздники всегда занимали большое место в жизни народов, внося в нее радость, краски, раскрепощение. Они освобождали человека от гнета обыденности, давали ему соприкоснуться - пусть хотя бы на время - с иным, лучшим миром.
На всех широтах и во все времена основные праздники приурочены к циклам природы, к началу и концу сельскохозяйственных работ: наступление весны, первая пахота или сбор урожая, как правило, сопровождались праздничными обрядами.
В Ветхом Завете связь праздников с временами года тоже существовала, но языческий смысл торжеств как приобщения к силам природы был заменен благодарностью Богу за. Его спасительные деяния в истории[65]. Пасха, Пятидесятница и другие священные дни стали своего рода возобновлением Завета, которое напоминало всем членам Общины о благословениях и обетованиях. Сезонный аспект ритуалов сохранился (ибо Бог присутствует и в тварном мире вообще и в труде человека в частности), но этот аспект отступил на второй план, а порой даже совсем был забыт.
В нашем церковном календаре легко найти отголоски иудейских и языческих праздников, однако духовная основа их строится на Евангелии и церковной истории.
Может возникнуть вопрос: если вполне естественно, что Церковь использует прообразы Ветхого Завета, то какое отношение имеют к ней языческие праздники и ритуалы?
Ответ заключен во вселенском характере самого христианства.
Борясь с многобожием, оно отнюдь не зачеркивало всех ценностей, которые содержатся в дохристианских учениях; иначе пришлось бы допустить, что миллионы людей, созданных по образу и подобию Божию, тысячи лет были целиком во власти лжи и самообмана. Учители Церкви решительно отвергали эту мысль. Св. Иустин, Афинагор, св. Феофил Антиохийский, св. Василий Великий и многие другие указывали, что в язычестве есть предчувствие Евангелия, что свет Откровения в какой-то мере был дарован всем народам.
Религиозные прозрения Азии и идеи античных философов - не что иное, как этапы великого пути богоискания. Человек многое постиг, многому научился; в христианстве же ему открылось то, чего не имела ни одна религия, - Личность Богочеловека. Тайна, которая смутно брезжила в старых мифах, поэзии и метафизике, стала реальностью в Вифлееме.
* * *
Праздники Древнего Востока и греко-римского мира порой заключали в себе глубокое мистическое содержание; в то же время они породили обычаи, освящавшие трудовую жизнь народа. Поэтому христианство сочло возможным и даже необходимым воцерковить эти традиции, обогатив их новым смыслом. Примеры такого воцерковления мы находим в истории праздников Рождества и Крещения.
День и месяц рождения Спасителя в Евангелиях не указаны. В поисках праздничной даты Церковь сначала выбрала 6 января. На это число падал праздник Эпифании (Богоявления), который торжественно справлялся в Египте и других странах. Ритуалы Эпифании были посвящены ожиданию божественного Избавителя. Вполне понятно, что Церковь с полным правом могла принять этот праздник и даже оставить за ним прежнее название. С конца II века христиане Египта отмечали Богоявление как день Рождества Христова.
Но уже в середине IV века предпочтение было отдано 25 декабря, когда народы империи праздновали "рождение Непобедимого Солнца". Дневное светило поднималось на один градус над точкой зимнего стояния, и люди славили божественный Свет, грядущий в мир. Для Церкви же 25 декабря превратилось в прославление родившегося на земле Христа. Январский праздник не был, однако, отменен. Его отождествили с днем Крещения Господня.