Читать интересную книгу Пламя возмездия - Биверли Бирн

3

Среда, 16 июня 1898 года

Лондон. Полдень

У Лилы ушла масса времени на подбор туалета. Сейчас на ней было платье из нежного, но достаточно плотного шелка, плечи ее покрывала легкая шелковая пелерина – предстояла поездка не куда-нибудь, а в фешенебельный Мейфер. Шляпу украшала изящная эгретка – три страусовых пера, цвет ее перчаток был близким родственником пелерины, в руках – изящный зонтик с ручкой из слоновой кости, декорированной причудливым золотым орнаментом.

Вышедший из дверей отеля «Коннот» швейцар поторопился навстречу изящному экипажу. Его наметанный глаз мгновенно определил, что их отель удостоился чести принимать знатную леди.

– Добрый день, мадам, – надменно-вежливо приветствовал он Лилу, успев бросить взгляд на крышу кареты, где громоздились три объемистых кофра и шесть картонок. – Сейчас я пришлю носильщика забрать ваш багаж, мадам.

– Да, благодарю вас, – рассеянно поблагодарила Лила и подала ему руку, чтобы он помог ей сойти.

В отделанном деревянными панелями вестибюле царило приятное оживление. Джентльмены, возвращаясь с деловых встреч, оставляли ключи у портье и заглядывали в бар, чтобы завершить удачное утро бокалом шерри. Лед», утомленные хождением по модным магазинам наоборот, забирали ключи и устремлялись наверх, чтобы успеть переодеться к ленчу. Портье, которого постоянно окликали то те, то другие, не мог, однако, оставаться безучастным к появлению в холле вновь прибывшей леди.

– Добрый день, мадам.

– Добрый день. Мое имя Лила Кэррен.

– Ах, да, конечно, конечно. Мы ждем вас. Добро пожаловать в «Коннот», миссис Кэррен. Уверен, что у нас вам понравится. Здесь все к вашим услугам и…

– Да, да, благодарю вас. Вы получили мое письмо?

– Да, получили, мадам. Оно пришло позавчера. Номер напротив вашего зарезервирован для леди из Испании.

– Отлично. Она уже здесь?

– Еще нет, мадам.

– Хорошо. Она должна быть здесь с минуты на минуту. Как только она появится, сразу же сообщите мне. И проследите, чтобы для нас накрыли в ресторане стол. Мы обедаем с ней вдвоем. Я не могу сейчас сказать, на какое время, это будет зависеть от того, когда прибудет сеньорита, тогда я вам сообщу.

– Все будет исполнено в соответствии с вашими пожеланиями, миссис Кэррен.

Лила вежливо улыбнулась, и удалилась наверх. Уходя, она чувствовала, что ее провожала не одна пара любопытных глаз. Прекрасно, именно это и требовалось.

– Я очень рада, что мы снова встретились. Но вид у тебя усталый, – заметила Лила.

Они сидели в ресторане за обедом.

Беатрис Мендоза пожала плечами.

– Для женщины может быть сколько угодно причин и поводов для усталости, разве нет?

Ее английский был вполне грамотным, ее акцент, хоть и довольно заметный, не резал слух, хотя кое-где она шепелявила.

– Для некоторых женщин – да, – согласилась Лила.

Она ждала, когда к их столу подойдет кравчий и наполнит их бокалы шерри.

– Поездка была трудной, я понимаю. Ты устала?

– Еще бы. Что это?

Беатрис показала вилкой на нечто, напоминавшее по виду миниатюрную розу.

– Ах, это всего лишь редис, – разочарованно пробормотала она, после того как попробовала. – Не понимаю, к чему овощи превращать в цветы?

– Англичанам нравятся такие фокусы. Как там Франсиско?

– Да как обычно. Пока.

Лила не могла удержаться от того, чтобы не улыбнуться. Вряд ли кто-нибудь мог переплюнуть ее золовку по части откровенности. И эта грубоватая откровенность импонировала Лиле. Все женщины рода Мендоза несли на себе печать какой-то неудовлетворенности, Судьба редко одаривала их красотой. В этом смысле им явно не везло. А вот красавцы мужчины Мендоза всегда и жен выбирали по себе: красивых, ярких, жизнерадостных. Но дочери их, как правило, сильно походили на Беатрис.

– Франсиско знает, что ты в Лондоне, – поинтересовалась Лила.

– Конечно, знает. К чему мне ему лгать? Моему придурку-муженьку и в голову не придет беспокоиться по поводу моей поездки в Лондон и возможных встреч с тобой. И когда над его бедной головой разразится буря, ему и в голову не придет, что это каким-то образом может быть связано с тобой или моим присутствием здесь.

Беззаботный тон Беатрис поразил Лилу.

– Как ты спокойно обо всем говоришь. Я надеюсь…

Лила была вынуждена замолчать, так как им принесли суп из черепахи. Серебряная супница мягко поблескивала в полумраке ресторана. Лила молчала и ждала, пока трое официантов не закончат свои манипуляции и не уйдут.

– Беатрис, я надеюсь, ты никогда и ни о чем не пожалеешь?

– Ни о чем. – Беатрис попробовала суп. – Как вкусно! И потом, когда съела две – три ложки, продолжила: – Слушай, я очень жалею, что так и не застала в живых мою мать. Если бы Анна была еще жива, когда ты выходила за Хуана Луиса, ты бы меня поняла.

– Поняла бы тебя?

– Конечно. Анна всегда знала свои обязанности и полномочия. Она и мне объясняла, и моему брату, боже, сколько она с ним билась. Но, когда она умерла, он предпочел забыть о том, что ему говорилось.

– И жениться на мне.

– Будь она жива, она была бы счастлива, что ой женился на тебе – убежденно произнесла Беатрис. – У тебя подходящая кровь.

Лила поняла, что она имела в виду ее еврейскую кровь. Вслух Беатрис, при всей ее откровенности и раскованности, никогда бы не отважилась произнести это слово даже здесь, в Англии, даже в этом укромном уголке, сидя за этим столиком. Да и сама Лила не жаждала говорить на эту тему:

– Беатрис, мы говорили о Франсиско.

Свои черные с проседью волосы Беатрис носила на испанский манер – они были гладко зачесаны назад и собраны там в большой шиньон, часть их не желала красоваться на затылке и вьющимися прядями спадала вниз по обеим сторонам ее лица. Беатрис привычным жестом убрала их назад и позволила себе по-светски негромко, но все же достаточно отчетливо фыркнуть.

– Мой муж – не Мендоза. Вот в чем его проблема. Он не виноват, но…

Она не договорила и пожала плечами – воплощение недоумения.

Обе дамы покончили с супом. Пустые тарелки мгновенно исчезли и кравчий уже разливал из запыленной бутылки темного стекла желтоватое шабли. Беатрис, как истинная иберийка поморщилась, пригубив французское вино, но зато воздала должное заливному омару. Сочные мясистые кусочки омара, вмороженные в желе и у сытого вызвали бы обильное слюнотечение.

– Изумительный вкус. Никогда ничего подобного не ела.

Сказано было это громко, может быть, даже слишком громко.

– Так вот, будь на то моя воля, я никогда бы не согласилась пойти за Франсиско, тебе это известно. Но Хуан Луис меня не спрашивал. Он заставил меня и все.

– Разве Франсиско тебе никогда не нравился?

– Все зависит от того, что понимать под этим «нравился». Ты хочешь спросить, было ли у нас так, как у вас с Хуаном Луисом, пока эта беда не пришла? Нет, у нас ничего подобного не было.

Беатрис огляделась по сторонам и, убедившись, что официантов поблизости не было, продолжала:

– Кроме того, Франсиско в постели – ноль без палочки. Самый настоящий кролик – трах-бах и готово.

Лила прыснула и поперхнулась. Она была вынуждена прижать ко рту салфетку и быстро глотнуть вина, лишь после этого она смогла заговорить:

– Всегда? – поинтересовалась она, вытирая слезы.

– Всегда. Неудивительно, что я ни разу не забеременела. У него никогда не хватало времени впрыснуть в мой животик столько, сколько полагается. Он убежден, что это я во всем виновата. И, как выяснилось, все это тебе на пользу, разве нет?

– Да. Майклу на пользу.

Какой смысл опровергать очевидное? Беатрис отлично понимала, что двигало Лилой в ее стремлении во что бы то ни стало осуществить задуманное. Лила почувствовала себя не в своей тарелке.

Возник шеф-повар в высоком белом колпаке, и, манипулируя узким длинным ножом, принялся нарезать тонкие ломтики говядины, отделяя их от огромного куска, покоившегося на широком серебряном блюде, украшенном тонкой затейливой резьбой. Другой официант добавил гарнир – картофель-фри и кусок йоркширского пудинга, поинтересовавшись у обеих дам, не желали бы они отведать еще какого-нибудь соуса или пюре из хрена. Лила отказалась, а Беатрис охотно согласилась и взяла я то и другое. Тем временем кравчий снова был здесь и на смену шабли пришел изумительный красный кларет.

– А ты не возненавидишь Майкла, когда он станет во главе банка в Кордове? – без обиняков спросила Лила.

Беатрис перестала жевать, и вилка с кусочком говядины так и застыла на полпути.

– Возненавидеть тебя? О какой ненависти ты говоришь? Бог ты мой, как я могу его возненавидеть, если я сама помогаю ему завоевать Кордову?

– Ну, не знаю, может быть, за то, что он возьмет и женится и приведет во дворец свою жену, чтобы сделать ее хозяйкой во дворце.

– Я лишь одно могу сказать: слава тебе Господи. Это будет для меня только наградой.