Читать интересную книгу Скажи, что ты моя (СИ) - Салиева Александра

Может быть стоящий передо мной и был настоящий кремень, который расколоть — себе дороже, но одна слабость у него всё же имелась. Ни за что бы не оставил нуждающегося в беде, равнодушно пройдя мимо.

Тем я нагло и воспользовалась…

Попался!

Прямо мне в руки. Аккурат в тот момент, когда вместе с моим именем на своих губах склонился ко мне ближе, опустившись на корточки, пытаясь понять причину моего случившегося падения. Завоёванной моим коварным и низменным поступком секунды вполне хватило, чтобы схватиться не только за ворот белой рубашки, но и изо всех сил дёрнуть тот на себя, вместе с его обладателем. Жаль, не учла вероятность того, что в этих своих мстительных порывах я могу перестараться, а сопротивляться он не станет. Наоборот, вместо того, чтобы удержать равновесие, мужчина почему-то в первую очередь подумал не о себе, и когда я стала заваливаться назад, будущий мой удар головой о стену смягчился его ладонью, безошибочно обхватившей за затылок. Повезло мне, что она у него не только сильная, но и большая.

Так относительно мягко я и грохнулась на спину, позабыв его отпустить, из-за чего он упал на меня, продолжая удерживать одной рукой за голову. Не придавил силой своего немалого веса лишь потому, что другую руку также предусмотрительно выставил рядом с моим бедром. А я его и после того, как осознала всю случившуюся тяжесть собственного поступка, и тогда не отпустила. Пальцы словно судорогой свело, разжать их банально не представлялось возможным. Наверное, это всё потому, что вода, льющаяся уже на нас обоих сверху, была слишком холодной. Хотя никакого холода как раз не ощущалось. И даже более того, гораздо хуже.

Кто скажет, почему стало столь невыносимо жарко?

— Теперь точно протрезвела, — широко распахнутыми глазами уставилась в глаза напротив, никак не в силах перестать думать, насколько же они близко.

Не замечала прежде, насколько стальной взор может быть таким глубоким и тёмным, как бездна…

Наверное, всё дело в злополучном парфюме. Ведь с каждым новым вдохом одолевающие разум внезапные мысли становились всё более навязчивыми, а избавиться от них не получалось. Как если бы глубоко внутри что-то совершенно несвойственное мне поселилось. Именно оно подталкивало думать не только об его глазах и том, как остро чувствуется каждый встречный вдох-выдох на зыбкой грани соприкосновения наших тел, но и о том, что было бы великолепно остановить всё время мира, чтобы продолжать просто-напросто дышать. Вот так. Когда почти нет никаких границ. Не только между нами. В моей голове.

А он…

— Ещё немного, и все твои обещанные планы на эти выходные начнут реально осуществляться, Юлиана, — то ли предупредил, то ли пообещал.

И мне бы реально остановиться. Самой. Но осознание более верного варианта развития нашего ближайшего будущего совсем не сработало против соблазна податься ещё ближе, чтобы ощутить его новый вдох своей грудью отчётливее, дотронуться кончиками пальцев до суровой щетины на скулах, провести сверху-вниз и задержать дыхание, ведь и его губы теперь также опасно близко.

Да, кажется, я всё ещё слишком пьяна.

Совершенно точно не в себе!

Как иначе объяснить моё последующее:

— Насколько немного?

Первым ответом стал его шумный выдох. И усилившееся давление пальцев на моём затылке.

Рывок…

Мужчина выпрямился и сел. Вместе со мной. Но расстояние между нами ничуть не стало более свободным.

— Не осталось ни шанса, — отозвался он тихо.

Хриплые нотки в его голосе — мой новый личный дурман. А насквозь мокрой ворот я всё-таки отпустила. Но лишь затем, чтобы было удобнее держаться за широкое и чертовски твёрдое плечо. Иначе бы снова упала. Несмотря на то, что он надёжно удерживал меня теперь не только одной рукой, вторая скользнула по моему бедру снизу-вверх, фактически впечатала в мужчину. Я всё равно теряла своё равновесие. Оно исчезло в тот миг, когда мои губы смял жадный и требовательный поцелуй.

Хотя так не целуют…

Всю душу вытянуло. Ничего не осталось, кроме безудержной тяги пропадать в этой умопомрачительной пропасти. Рухнуть в неё. Забыться. В нём. Пусть будет ещё глубже. Настолько, чтоб я уже никогда не вспомнила ничего из того, когда могло быть иначе. Я и не помнила. Бездумно отдавшись нахлынувшему порыву, обняла за мощную шею, избавляясь от тяжести мешающего пиджака, не разрывая контакт наших губ. Он шлёпнулся на гранитный пол где-то позади мужчины. Не важно. Куда необходимее расправиться с пуговицами рубашки, повинуясь наравне с рваным коротким на выдохе:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Сними.

И почему вдруг на нём так много одежды? А мои руки настолько неумелые, что самостоятельно выходило с трудом. Должно быть всё из-за дрожи, пронизывающей моё тело с макушки до пят. Нет, по-прежнему не холодно. Слишком жарко. До такой степени, что сложно дышать. Куда проще и легче с тем же моим платьем. Его не обязательно снимать. Низ банально задран. Ещё в тот момент, когда я оказываюсь сидящей на том, кто продолжает сводить с ума, терзая мои губы, осыпая поцелуями шею, ключицы, линию декольте, постепенно спускаясь обжигающими касаниями всё ниже и ниже, высвобождая от прикрытия болезненно тянущую грудь, выбивая из меня громкий и протяжный стон, пока я выгибаюсь в умелых руках, едва его зубы смыкаются вокруг ареолы. Всё, нет меня. Про неснятую рубашку окончательно позабыто. Белья на мне тоже больше нет.

Это что-то невероятное…

Прошивает насквозь.

Так сладко, что почти больно.

Срочно требуется ещё ярче, острее.

И я почти готова молить, чтобы это заполучить.

Быть может, и правда взмолилась…

Ещё громче. Не слыша себя. Лишь оглушительный набат сердца пульсирует в моём разуме в тот миг, когда его ладонь умещается между моих ног, а меня накрывает безжалостными волнами исключительной эйфории.

Самый быстрый оргазм в моей жизни…

Первый, подаренный кем-то, а не мной.

Первый…

Нет, не просто кем-то.

Тем, кто…

Млин, мне стоило об этом сказать!

Это ведь не должно быть слишком сложно. Элементарная фраза: «Ты будешь первым».

Ведь правда?

Не уверена, насколько это может быть важно, и важно ли в самом деле не для меня одной, но…

Если и собиралась произнести вслух, то нужный момент упустила. Стоило открыть рот, как подавилась собственным голосом, захлебнувшись в каждом своём застрявшем в горле звуке вместе с потоком по-настоящему безжалостной боли, разрывающей изнутри одновременно с первым толчком, соединяющем нас в единое целое, настолько глубоко, аж искры в глазах. Всегда знала, что мой босс велик в своих размерах. Но не о всех его физиологических параметрах задумывалась.

Не настолько же!

— Твою ж мать… — выругался он.

Не только это сказал, когда замер, превратившись по ощущениям в камень. Но то прошло мимо меня.

Слишком больно…

До выступивших слёз, с которыми бороться не нашлось никаких сил. До прокушенной в кровь нижней губы. И чрезвычайно запоздалого:

— Я… прежде… ни разу… не…

Каждый слог вслух — сущая пытка. Она не прекратилась, даже когда на середине звучащего признания он поднял меня вверх, освобождая. Боль и тогда не утихла. А я так и не договорила. Чуть правда не захлебнулась, на этот раз до сих пор падающей на нас сверху водой, когда он обхватил моё лицо ладонью, вынуждая запрокинуть голову выше и посмотреть на него.

Зачем?

Не знаю.

В глазах цвета стали не прочитать. А спросить не успела. Всё затмил новый поцелуй. На этот раз нежный и упоительно ласковый, словно призванный успокоить. До того долгий, что моё платье успело глухо шлёпнуться к нашим ступням, после чего оказалось вышвырнуто в сторону, как и вся другая наша одежда. Бледно-розовый оттенок лужицы на рейках тоже исчез, забирая с собой последние следы свидетельства произошедшего. Немного погодя и поток с потолка перестал литься.

Дальше…

Меня крепко обняли. И унесли.

— Боли больше не будет, — тихо-тихо прошептал Константин Владимирович, прежде чем моя спина коснулась упругого матраса.