— Может, стоит с ним просто поговорить? — предложила Маша.
— О чем ты собираешься с ним разговаривать? Ты видела, как он на нас смотрел? Да он тебя по стенке размажет!
Маша пригорюнилась, но буквально на минутку.
— Давай вернемся к Фекле! — сказала она и вскочила.
— Зачем еще? — заныл Мишка, которому после сытного обеда было лень двигаться.
— Спросим у нее, что нам делать дальше. Она же с кем-то там постоянно разговаривает, может, ей подскажут…
Девочка вскочила и подбежала к двери.
— Выпустите нас, — заявила Маша стражнику, который перегородил ей дорогу.
— Нельзя, — отрезал часовой.
Маша удрученно села на место.
— Вот ничего без меня сделать не можешь, — сказал Мишка и встал. — Мы будущее видим, — сообщил Мишка стражнику, — вот я и вижу, что ты нас отпустишь, а тебе за это ничего не будет.
Воин завис наглухо, и пока он хлопал глазами, Миша с Машей успели проскочить мимо него за дверь.
— Могла б и спасибо сказать, — сказал Мишка, оскорбленный тем, что Маша не оценила его выдумку.
— За что? — отрезала девочка. — За то, что сбежать хотел, когда меня волхв схватил?
— Я за помощью хотел сходить! — крикнул Мишка.
— Ага, конечно!
Маша скользнула по Мише взглядом холодным и противным, как лягушка. И у него внутри стало так же холодно и противно. Ведь действительно сбежать хотел, что уж себя-то обманывать… Чтоб заглушить это противное чувство, Мишка принялся ругать все вокруг.
— Как они тут живут? — сказал он раздраженно. — В их двери только карлик пройдет, не треснувшись головой. И в каком веке, наконец, придумают туалеты?!
Фекла была у себя во дворе. Она сосредоточенно толкла в ступке что-то зеленое и довольно вонючее.
— Фекла, помогите нам, — с порога выпалила Маша. — Мне нужно знать что-нибудь про княжьего волхва.
— Не волхв он, — спокойно сказала Фекла, — он чужеземец, грек. Не понять ему нас.
— Но князь же ему верит… — расстроилась Маша.
— Мало ли кому он верит, — хмыкнула Фекла. — Недоброе у этого вещуна сердце. Если что — себя спасать будет, про других и не подумает. Все бросил, сюда за богатством подался, в сундуке уже много чего лежит…
— Понятно, такой же как все! — резюмировала Маша. — Спасибо за помощь.
— Да не за что, — прошептала Фекла, вываливая густую зеленую жижу в тряпицу. — Мне говорят, я уж с вами не увижусь. Но этот дом будет ждать вас. Ступайте с миром.
Маша и Миша почти бегом бросились обратно в терем князя.
— Слушай, и лапти уже не трут! — жизнерадостно сообщил Мишка.
Маша сосредоточенно шла, глядя себе под ноги.
— Только снизу под рубаху поддувает и помыться очень хочется! — добавил Мишка, — Интересно, они тут вообще не моются? И еще — а ты заметила, что тут детей нет? То есть совсем маленькие есть, а больших детей нет. Может, они все в школе?
— Какой школе, — отмахнулась Маша, — они в тринадцать лет уже замужем и детей рожают. А в семнадцать выглядят на сорок. Я как вспомню эти роды… — Маша содрогнулась. — Не буду вспоминать, — добавила она. — Всё, пришли.
— Ну и зачем мы сюда приперлись? — спросил Мишка.
— Не знаю. Но если мы с ним не поговорим, он нас придушит. Напугать его нужно. Только как?
Мишка угрюмо посмотрел на дверь. Вступать в разборки с волхвом очень не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Хотелось плюнуть на все и с криком: «Разбирайтесь сами!» гордо удалиться.
— Ладно, я пойду к нему, — сказала Маша и потянулась к дверной ручке.
— Стой! — раздраженно остановил ее Мишка. — Ну что ты вечно рвешь вперед, дай подумать хоть минуту. — Миша поковырял ногой порог и буркнул: — На понт будем брать. — И со вздохом добавил: — Опять всё я…
«Волхв» сидел у себя в покоях. Он был злобен, надут и нос у него распух на пол-лица.
— Зачем пожаловали? — грозно спросил он.
— Поговорить, — сказал Миша. — Я знаю, вы нас отравить хотите.
Прорицатель судорожно сжал что-то в кармане.
— Не берите грех на душу, — продолжил Ми ша. — Лучше скажите князю, чтоб город тут основал.
— А почему я должен вам верить? — прошипел волхв.
— Да потому что иначе мы расскажем князю, что у вас в сундуке, — сообщил Мишка.
— Что вам надо? — зло спросил волхв.
— Во-первых, не надо нас убивать, — быстро встряла Маша. — А во-вторых, расскажите нам, что здесь происходит. Где мы?
— Как где? — оторопело спросил волхв. — Были Кучковы села, а теперь князевы. Теперь вот позвал братов своих сюда, в Москов. Ждем со дня на день. Вон князь Олег уже наперед приехал, пардуса привез. Жрет в три горла.
— Пардуса? — удивился Мишка.
— Это барс, наверное, который во дворе в клетке сидит, — догадалась Маша.
— А зачем Долгорукому барс? — спросил Мишка. — То есть пардус?
— Да кто ж их знает, этих князьев! — раздраженно ответил «волхв». — На завтра вон обед готовят, сильный будет обед. Потом напьются, биться будут. Разворотят весь терем, повыловят всех девок в округе, дня три будут гудеть… Потом на радостях начнут клясться друг другу в верности до конца дней своих.
— Вы это откуда знаете? — спросил Мишка.
— Я ж провидец! — вздохнул волхв. — Да на этих встречах всегда так…
* * *
Грек, хоть и чужеземец, предсказал все правильно. Если раньше Мишка с Машей еще как-то преклонялись перед титулом «князь», то после разгульного веселья, устроенного Юрием Владимировичем в честь «высоких гостей», остатки трепета улетучились.
Больше всего это напоминало обычную деревенскую пьянку. Такие же объятия, «дружеские подколки», визг девок, неразборчивые песни, которые не давали никому заснуть до утра, и битвы стенка на стенку. Разница заключалась в том, что не было участкового, который пришел бы и припугнул дебоширов. Князья были тут хозяевами.
Маша, которая вроде бы устала удивляться, просто окаменела, увидев жутковатую картину. Один из гостей, Владимир Рязанский, отловил какую-то старушку и, пьяно хихикая, пытался зарубить ее мечом. Дружинники подбадривали «батюшку-князя» хмельным хохотом. Женщину спасало только то, что Владимир не мог удержать тяжелый меч даже двумя руками, все время заваливался набок. А страшнее всего было то, что старушка не пыталась ни защищаться, ни бежать. Только бормотала что-то жалобное.
Маша, когда смогла снова думать и двигаться, хотела броситься на помощь беззащитной жертве, но сдержалась. Она поняла, что дружинники просто бросят одну игрушку, чтобы развлечься с другой.
Маша в слезах прибежала в овин, где поселили их с Мишкой, и долго пыталась объяснить, что с ней, изрядно струхнувшему Мишке.