что у мальчишек в комнате достаточно чисто. Наверное, Пелагея постаралась, — с благодарностью подумала Ирина. В комната была просторная и хорошо протоплена, у каждой стены стояло по кровати, в соседней комнате была устроена игровая и учебная, в одной половине комнаты стоял большой стол, которого явно хватало на двоих, в другой половине были раскиданы какие-то деревянные детали, на полках, приделанных к стене, лежал настоящий барабан, и деревянные мечи или сабли.
Мальчики уже были в кроватях, Ирина подошла к каждому, поцеловала в лобик, отметив, что головки чистые и подумала, что надо бы им книжку почитать или сказку может. Но сегодня у неё уже сил не было, поэтому она пожелала братьям спокойной ночи и пошла к себе.
— Вот спасибо, Пелагее, комнаты Ирэн тоже были отмыты, бельё на кровати явно было чище, чем то, на котором Ирина спала в первую ночь. Настроение у Ирины поднялось, да ещё согревала мысль, что завтра она увидит литейку и тогда можно будет начать что-то делать, что принесёт доход. Может и отец Ирэн с ней поедет, всё-таки к старому другу.
* * *
Утром Ирина не смогла встать. Глаза не открывались, горло саднило нещадно. Голова раскалывалась от боли.
Ирина лежала и от злости на ситуацию у неё текли слёзы, — всё-таки заболела. Вот же ты, Ирэн, тушка рыхлая, иммунитет никакой, ой, как же плохо-то, — думала она и злилась.
Вскоре прибежала Пелагея, — Ой, батюшки, барыня, вы же вся горите, никак лихорадка, ой, доктора бы надо.
Ирина попыталась встать, но Пелагея, не дала, — лежите, лежите, сейчас я Афанасия снаряжу, поедет в город за доктором, — голос у Пелагеи был испуганный, видимо, лихорадку тут боялись.
Доктора привезли через три часа. Ирина к этому времени успела вспотеть после отвара, которым её напоила Пелагея. Вкуса она не чувствовала, но похоже это была малина.
Доктора она услышала еще из коридора: — Вы понимаете, что если вы меня просто притащили к нервической дамочке, то я всё равно с вас возьму полную плату. У меня там настоящие больные без помощи, — раздавался громкий бас. Ирина уже представила себе этакого пожилого в очках, толстого, грузного человека в белом халате.
Но доктором оказался достаточно молодой, не старше тридцати, как показалось Ирине, человек. Ростом высокий, не худой, скорее жилистый, с длинным худым лицом, на котором был выдающего размера и длины нос. Одет был в двубортный камзол с коротким, до пояса верхом, открывающими светлые брюки из какого-то тёплого материала, сзади камзол был длинный почти до колен.
Надо же, местный Сирано*, да еще и модник, во интересно он руки-то помыл — сквозь пелену головной боли подумала Ирина.
(*Сирано де Бержерак герой пьесы Эдмона Ростана «Сирано де Бержерак». Имя Сирано стало нарицательным для обозначения человека с огромным носом)
Доктор был серьёзен, видимо, специально, чтобы казаться старше. Посмотрев на Ирину и, видимо, оценив её замученный вид, заговорил неожиданно доброжелательно: — Путеев Николай Ворсович, глава уездной больницы, сейчас посмотрим, барышня, что с вами
Вместе с доктором в комнату вошел и отец Ирэн. Выглядел он всё таким же неаккуратным стариком, но был также одет в камзол и брюки, на лице у него было выражение тревоги.
— И как он будет меня осматривать, как они вообще в этом времени делают осмотры? — вяло подумала Ирина, –
Всё оказалось гораздо прозаичней. Доктор взял её за руку и нащупал пульс, после помог приподняться и занять сидячее положение, слегка наклонив Ирину вперёд, после чего прислонился ухом к спине Ирины. И Ирина услышала, стандартное и до боли знакомое, — Дышите, вдохните глубже, задержите воздух, выдыхайте, дышите обычно.
Ирине было неприятно, что к её влажной от пота спине, да пусть через плотную сорочку, в которую её переодела Пелагея, прислоняется молодой мужчина.
— У них что, нет стетоскопа? — предприниматель внутри Ирины «потёр руки». Она, конечно, слабо себе представляла, как сделать эту трубочку. Но кто же в детстве не играл в Айболита и не пользовался детскими деревянными иди пластмассовыми трубками-стетоскопами. Ирина вот играла, и подумала, что сделать деревянную трубочку может быть и не сложно.
Наконец доктор отпустил Ирину и, Пелагея помогла ей снова откинуться на подушки. А доктор, улыбнувшись, отчего лицо его вдруг стало почти юным, сказал, — грудной болезни нет, я не услышал, а вот сильнейшая простуда есть, надо лечить. Я вам, сударыня выдам порошки, будете разводить и пить три раза в день.
Ирина нашла в себе силы спросить, — А что за порошки, — и удивилась что голос хрипел как у курильщика со стажем
— А вы, сударыня в медицине разбираетесь? — снова сделал строгое лицо Николай Ворсович, — ваше дело пить порошки и выздоравливать, — совсем уже постным голосом произнёс доктор.
Ирина подумала, ну погоди, двоечник, вот выздоровею, я к тебе со стетоскопом приду, тогда посмотрим, кто из нас в медицине разбирается! Но вслух ничего не сказала. Решила, что кровопусканием не занимаются и то хорошо!
— Если вы так переживаете, то это хина с серебром, очень эффективное средство от лихорадки, — перед тем как уйти, доктор всё-таки снизошёл до ответа
— Главное, что не свинец, — прохрипела Ирина, заслужив странный взгляд от Путеева.
Доктор собрался и перед тем, как окончательно попрощаться сказал, чтобы его просто так не вызывали, если только совсем худо будет, а по выздоровлении, попросил приехал к нему в уездную больницу на осмотр.
Вместе с доктором из комнаты исчез и отец Ирэн. Так странно, — думала Ирина, — вроде не равнодушен к судьбе дочери, или это Пелагее удалось его заставить поехать за доктором. С этими мыслями она и провалилась в тёмный тяжёлый сон.
Ей снова снилась Ирэн. Она снова находилась в той комнате, где Ирина впервые увидела её, когда той принесли письмо. Но в этот раз Ирэн сильно плакала и кричала на мужчину. Лица мужчины видно не было, он стоял вполоборота, но и профиль его сложно было рассмотреть. Он был высокий, блондин, на нём была военная форма, ну или что-то очень похожее. Лицо Ирэн некрасиво покраснело, но она не делала попыток успокоится. В конце концов видимо мужчине надоело, он развернулся и вышел, а Ирэн схватила со стола, стоявшую там красивую вазочку и бросила её вслед ушедшему мужчине.
Глава 6
Москов. Кремль.
— Я их ненавижу! Старые ослы! — император еле сдерживал возмущение.
Александр III, был человек молодой, родители не готовили его к трону, он был вторым сыном императора Романова и готовился к военной службе, но его