Читать интересную книгу Сказки под ивами - Уильям Хорвуд

— Сказать, что это не верблюды, я не могу. Правила, — вздохнул служащий. — Но обратите внимание, верблюды хранятся дальше в глубине двора, вон в тех сооружениях без крыш, которые, по правде говоря, представляют собой открытое место, огороженное забором. Так вот, нам в другую сторону. А теперь извольте оплатить марку за прием груза и расписаться вот здесь. С вас — один фартинг.

— И всего-то? Я ожидал куда большей суммы.

— Я же сказал, что посылка оплачена при отправке, а если я так сказал, то именно так и обстоит дело в том, что касается почтовых отправлений. К вашей посылке прилагался чек на некоторую сумму для ее обслуживания. Из нее я позволил себе смелость вычесть фартинг за марку, что тем не менее сохраняет за вами право получить остаток денежного сопровождения вашего Живого Груза в количестве шести пенсов трех фартингов — случай едва ли не единственный в практике нашего отдела. Мои поздравления. А теперь — подписываем, и вперед, джентльмены! Следуйте за мной, я провожу вас к вашей посылке.

И служащий повел их между бесконечных рядов с грудами клеток и ящиков, в которых находилось бессчетное множество самых разных животных. Было бы справедливым отметить, что далеко не все запахи, витавшие в этих коридорах, приятно ласкали обоняние, как и то, что далеко не все взгляды, которыми провожали посетителей обитатели клеток, были приветливы и дружелюбны. Но самым сильным потрясением для Крота, Рэта и Племянника оказался шум: неимоверная какофония воя, рыка, рева (производимого уже слышанными ранее буйволами), шипения (издаваемого клубком индийских гадюк) и даже бульканья (исходившего от нескольких баков с китайскими золотыми рыбками); к этому, разумеется, примешивалось мычание и блеяние менее экзотического крупного и мелкого рогатого скота, цокот копыт и вдобавок бесконечная болтовня (в основном на малайском языке) стаи каких-то диковинных зеленых попугаев.

То и дело Рэт или Крот останавливались у клетки с очередным чудищем и шептали: «Неужели это?» или «Только не это!» — но почтовый служащий упорно вел их дальше.

— Уже недалеко, через два склада.

В конце концов он привел их к самому неказистому и запущенному из всех виденных на почте зданий.

— Здесь, — кивнул служащий. — В основном мы держим в этом помещении свиней, но где-то там и ваш подарочек. Его номер — 2467 Г. Смотрите не перепутайте с 2467 А и Б — это перуанские козлы — и с 2467 В: насколько я помню, это галапагосские игуаны, хотя полной уверенности у меня нет, — эти твари уже довольно давно закопались в сено на дне клетки и не показываются на глаза. Держите ключ от клетки с вашей посылочкой. Посмотрите и решите, стоит ли соглашаться принимать такой подарочек. А я пока сделаю кое-какие дела, но скоро снова загляну сюда к вам.

С этими словами сотрудник почты исчез, и друзьям ничего не оставалось делать, как отправиться под визг и хрюканье на поиски нужной клетки, где их дожидался столь нежданный Живой Груз. Следовало признать, что нумерация клеток оказалась безукоризненной. Вот и нужный номер: А и Б — перуанские козлы, на всеобщее обозрение (и, увы, ко всеобщему обонянию), В — груда соломы и сена, из которой торчат два чешуйчатых хвоста.

С опаской друзья приближались к клетке Г. Ближайшее к ней окно находилось в районе перуанских козлов, так что в этом углу помещения царил полумрак. Сначала ничего не было видно, но, чуть привыкнув к сумеречному освещению, они заметили в самом дальнем конце клетки какое-то живое существо — неясную тень, вдруг уставившуюся на них двумя немигающими, горящими бусинками глаз.

Это создание было облачено (или, скорее, обмотано, но уж никак не «одето») в несколько ярдов ткани, некогда, по всей видимости очень давно, имевшей белый цвет. На голову неизвестного существа была нахлобучена весьма странная шапка: легче всего ее было принять за свалявшуюся груду старого тряпья.

— Ну и что же это такое? — Племянник лишь озвучил мучивший всех троих вопрос.

— Это… — не очень уверенно отозвался Крот, — скорее всего это могло бы быть…

Зато Рэту не понадобилось и секунды, чтобы понять, какое животное находится перед ними. Теперь его куда больше занимало, кто и с какой целью прислал это ему. Рэту было изрядно не по себе.

— Это крыса, — с натужным спокойствием произнес он.

— Молодая крыса, — уточнил Крот.

— Самая странно одетая крыса из тех, кого мне доводилось видеть, — добавил Племянник. — Этот зверек выглядит так… словно он…

— Словно он жил где-нибудь в Египте и привык прятаться от палящего солнца, — сформулировал общую мысль Крот.

Рэт, зверь практичный и деловой, не тратя зря времени, открыл дверь клетки.

Ее обитатель не шелохнулся и лишь продолжал пристально разглядывать незнакомых гостей. Затем, действуя явно машинально, по выработавшейся за долгое время привычке, он поднял правую переднюю лапу, к запястью которой двойной толстой бечевкой была привязана Сопроводительная карточка Королевской почты с крупным штампом: «Оплачено», несколькими красными сургучными печатями и штампиками поменьше, вся исписанная черными чернилами.

Надпись на карточке в графе «Куда, кому» гласила:

«Водяной Крысе Рэту, Дом Рэта, Берега Реки, Река; рядом с Городом, окрестности Столицы».

— И что? — буркнул Рэт. — Толк-то нам с этого какой? Где я живу, мне и так известно.

Впрочем, ниже графы с адресом он обнаружил сделанную мелким почерком приписку:

«Река протекает к юго-юго-западу от Города, три дня пешком (в хорошем темпе), день на лодке».

Перечитав эти слова, Рэт пожал плечами:

— Ладно, с этим тоже все ясно. Писал моряк. Но кто?

Он в растерянности обернулся к Кроту, но тут незнакомец снова поднял лапу и ткнул пальцем в небольшой рулончик пергаментной бумаги (незаменимой для письма там, где есть риск, что послание намокнет), привязанный к запястью вместе с Сопроводительной карточкой. Сняв и развернув рулон, Рэт отошел к свету и прочитал вслух письмо — самое странное и трогательное из тех, что он получал за всю жизнь:

«Дорогой Рэт Водяная Крыса!

Несмотря на то что прошло уже столько лет с тех пор, как мы виделись в последний раз, я все же, набравшись дерзости, смею надеяться, что ты не забыл меня, не забыл то прекрасное время, что мы провели в твоих краях, когда ты, как истинно морская душа, устроил мне такой пир и отдых, которых у меня не было ни до, ни после этого. Да, я тот самый…»

— Да, Крот, мои подозрения подтвердились, — вздохнул Рэт. — Это от Морской Крысы — Морехода. Помнишь его? Сколько же лет прошло!

Еще бы Кроту не помнить! Он слишком хорошо помнил всю ту историю, бессчетное число раз пересказанную им Племяннику с назидательной целью: научить юношу не отзываться слишком уж порывисто на стремление побывать в дальних краях, стремление, которое по осени начинает бередить души немалого числа самых разных зверей. Сколько раз было рассказано о том, как появился на берегах Реки незнакомец, околдовавший Рэта волшебными сказками о дальних краях; о том, как только своевременное появление Крота уберегло Рэта Водяную Крысу от того, чтобы бросить все и, покинув Ивовые Рощи, махнуть куда глаза глядят — чтобы окончить свои дни в безымянной могиле на дне какой-нибудь чужеземной гавани, у какого-нибудь неизвестного причала (по мнению Крота, подобные авантюры с дальними странствиями имели тенденцию заканчиваться именно таким печальным образом).

Прокашлявшись, Рэт продолжал читать послание старого друга:

«…Да, я — тот самый Мореход, которому ты оказал такое гостеприимство, к которому оказался так добр, когда мы встретились в твоих краях, на берегах Реки.

Что ж, друг моряк, моя игра сыграна: мне осталось жить совсем немного — несколько дней, может быть, всего несколько часов, и к моменту, когда ты, мой верный товарищ, прочтешь эти строки, я уже буду покоиться на дне морском».

В первый раз за все это время Живой Груз отреагировал на происходящее, кивнув с печальным вздохом. Стало ясно, что мрачные пророчества Морехода исполнились точно и в срок.

«Теперь позволь мне перейти к делу. Я знаю, что ты — парень деловой, как и большинство из нас, крыс, обитающих на реках и морях, так что обойдемся без лишних предисловий. Итак, оставив твой гостеприимный дом, я вскоре был заброшен судьбой, тогда еще благоволившей ко мне, в заливы и проливы Малайзии, где я на время прервал морские скитания и осел на берегу, подыскав себе работенку на каучуковых плантациях. Но затем фортуна отвернулась от меня: я потерял не только все, что заработал, но и самое дорогое для меня в мире существо, а именно мать сорванца, которого ты сейчас видишь перед собой».