Читать интересную книгу Пробужденная страстью - Шэрон Кендрик

себя самой, пожалуй.

Остаток дня прошел на автопилоте. Вечером Марни созвонилась с Пэнси, и разговор ее сильно расстроил, тем более что общаться разрешалось недолго. Адвокат сообщил, что помочь сестре выйти на свободу пока не получится. Марни слышала, как сестра отчаянно пытается держаться, но истерика в ее голосе нарастала.

Она находилась сейчас так далеко от Англии и чувствовала себя совершенно бесполезной и бессильной.

Разговор с сестрой стал последней каплей в этом потоке дневных расстройств. Не выдержав напряжения, Марни просто расплакалась, положив трубку. Возможно, недавно пережитый сексуальный опыт сделал ее такой эмоциональной. В таком случае ей просто придется уяснить, что от мужчин и в будущем стоит держаться подальше.

Но кто-то все же очень настойчиво стучался в дверь, а встречи с кем бы то ни было Марни сейчас меньше всего желала. Ей было все равно, Джоди ли хочет узнать, не стало ли ей лучше? Или, может, одна из официанток приглашает провести вечер в веселой компании после рабочего дня…

Марни думала только о том, что адвокат Пэнси не справляется со своими задачами. А она ничего не могла сделать. Единственное, чего по-настоящему сейчас хотелось, — накрыться одеялом и проспать сутки. Но было лишь шесть вечера, к тому же горничная не положила такое манящее пуховое одеяло, ведь на Парамениосе всегда тепло, даже зимой.

В этой тесной комнатушке сейчас, в конце лета, было очень жарко. И жалкое подобие кондиционера, шумевшего в углу, не спасало.

У Марни совершенно не получалось выкинуть из головы все насмешки, которые она испытала сегодня. Воспоминания изводили ее с особенным садизмом.

Откинув прядь с липкого от пота лба, она вновь и вновь возвращалась к тому, как Леон наблюдал за ее общением с очаровательной Арианой. Его взгляд казался тревожным и даже отчего-то напряженным, словно он всматривался в нее под микроскопом…

В тот момент Марни чувствовала… Нет, она даже сейчас не хотела признаваться самой себе в том, что у этого мужчины есть суперспособность завладевать ее сознанием. Она сама себя мысленно сравнивала с черепахой, у которой вырвали панцирь, оставив совершенно беспомощной.

Еще она корила себя за то, что не взяла щедрые чаевые, предложенные Арианой. Деньги действительно были очень кстати сейчас. Правда, не в ее принципах брать такие крупные суммы от клиентов.

Незаметно Марни скрылась от этой праздной компании, потому что чувствовала себя не в своей тарелке. К таким ощущениям ей не привыкать, она всегда была объектом насмешек и презрения.

Стук вновь отвлек ее от размышлений.

— Да уйдете вы, наконец? — тихо спросила она.

Но гость был слишком настойчив и продолжал стучать. Марни пришлось встать с кровати и открыть дверь. Ее сердце предательски сжалось от нежности, когда она увидела Леона, стоявшего на пороге.

Сейчас он, конечно, сменил пляжную одежду на дорогой костюм, который, казалось, подходил ему просто идеально, обтягивая мускулы. Рубашка угольного цвета подчеркивала темные волосы.

Марни совсем не ожидала увидеть именно его, и все же она радовалась, одновременно коря себя за то, что тело вновь ее предает. Она ощутила, как под униформой, которую она так и не сняла, напряглись соски.

«Что случилось? Ведь не происходит ничего особенного», — спрашивала она саму себя мысленно.

Марни вдруг осознала, что наверняка в данную минуту выглядит просто ужасно: заплаканная, растрепанная. Сжав руку на дверной ручке, она отчаянно старалась забыть его страстные поцелуи и тепло их разгоряченных тел, а также то, как нежно он гладил ее кожу, когда она кричала от удовольствия в его крепких объятиях.

— Уходи немедленно, я ведь все равно захлопну дверь прямо перед твоим носом. Ты ведь знаешь, что я это сделаю.

— Знаю. Но ты уверена, что хочешь этого?

— О да! Ничто не доставило бы мне большего удовольствия!

— Да, насчет удовольствий я с тобой соглашусь, — ответил он тут же совершенно спокойно и даже хладнокровно, так, что она покраснела от его явного намека на секс. — Ты действительно считаешь, что попытка игнорировать меня — лучший способ избежать проблем в нашем… общении?

— Единственная проблема в нашем так называемом общении, что мы — всего лишь два незнакомца, которые вынуждены были пересекаться на этой вашей замечательной вечеринке. Причем один из нас явно больше всего на свете желал избежать этой нелепой встречи.

— Даже интересно, о ком речь, моя милая? О тебе или обо мне?

Леон вновь произнес эту фразу «моя милая». Именно эти слова он прокричал ей в шею, когда почувствовал, что она невинна.

Но Марни вновь насильно вернулась к реальности из приятных воспоминаний. Тем более что так до сих пор и не поняла, зачем он здесь.

— Я отниму у тебя только пять минут, не больше.

— А после обещаешь уйти?

Леон в задумчивости пожал плечами:

— Если ты так этого хочешь… конечно.

Боже, как же самоуверенно звучали его слова! Конечно, он знал, что ни одна женщина в здравом уме не откажет такому великолепному мужчине, как он. Да еще, как назло, его взгляд был таким спокойным и прекрасным, что спорить с ним было бесполезно. Марни действительно меньше всего на свете хотелось бы, чтобы Леон сейчас ушел.

Но вообще ей и правда не помешало бы побыстрее с ним распрощаться. Потому что вдруг кто-то застанет их за этим довольно интимным общением? Или узнает об их связи? Совсем недавно одну из официанток отеля уволили за купание без одежды перед гостем. Марни уезжала послезавтра, и терять обещанную премию совершенно не хотелось.

— Хорошо, заходи. — Она шире раскрыла дверь.

— Спасибо.

— Я бы ответила «пожалуйста», но не хочу лицемерить.

Он широко улыбнулся, а Марни поспешила отойти от него на максимальное расстояние. В этой тесной комнате перед мощным широкоплечим греком она чувствовала себя абсолютно беспомощной.

А ведь ей вовсе не стоило забывать о собственной внутренней силе и уверенности. Это всегда была ее визитная карточка.

Поэтому Марни гордо вздернула подбородок и произнесла:

— Хорошо, пять минут у тебя есть. Но часы уже тикают.

Леона ничуть не смутила ее дерзость — наоборот, он вел себя так, словно наслаждался ее смелостью. Марни даже задумалась, не эта ли невозмутимость так сильно привлекла ее при встрече с ним?

— Вижу, ты сердишься, — заметил Леон.

— Да, я не только сержусь. Я даже зла. Но ничего, переживу.

— А ведь ты плакала.

— Ну и что? Это разве преступление?

— Причина слез в том, что я не попросил тебя о новой встрече накануне?

— Вот это высокомерие! Нет, ты действительно считаешь себя настолько неотразимым? По-твоему, мне больше не о чем