ему все время приходится отвлекаться на свой блог: то на комменты ответить, то забанить какого-нибудь «тролля», то выложить следующий постик или лук… — Машка с досадой вздохнула, но тут же, соблюдая лояльность к «свежеквартальному» парню, добавила: — Сколько усилий нужно приложить, чтобы блог нормально монетизировать, ты даже не представляешь! Что-то я не поняла, ты чего сегодня так хреново выглядишь?
Переход с виртуального парня на реальную меня был таким внезапным, что я даже не обиделась.
— Да понимаешь, вчера промокла-перемерзла, решила немного коньячком согреться…
— Немного-немного?
— Немного… переборщила. — Я вздохнула, но все-таки закончила честно: — А потом еще и к джину приложилась.
— У-у-у! — Машка об этой особенности моего организма знает, поэтому сразу уловила суть проблемы — спросила деловито: — И чего натворила?
— Да вроде ничего такого…
— Да, кстати, а с чего ты вдруг решила коньячком согреваться? Чем тебя горячая ванна не устроила? Случилось что-нибудь? Со своим поссорилась?
Я собралась вновь завести песню «промокла-промерзла-устала», но не выдержала и пожалилась: мол, так и так, два месяца уже никак не можем встретиться, всё перезваниваемся, да переписываемся, вот и вчера свидание сорвалось…
— Ясно, — обронила подружка и побурлила через трубочку остатками колы.
Каждый раз при упоминании о моем молодом человеке Мария проявляет совершенно непривычную сдержанность. Чем-то он ей не нравится, чую, но сколько ни добивалась внятного ответа, подруга то отшучивалась, то просто отрезала: «не я же с ним встречаюсь, а ты!» Я одно время даже обижалась, а потом решила — и впрямь, мало ли кто кому не нравится, еще не хватало на пустом месте разбежаться с давней любимой подругой! Кстати, и Стас после пары встреч тоже не горит желанием тусоваться в компании Машки: говорит, вульгарная она и мужиков меняет как перчатки… Вот так вот «не сошлись характерами» два самых моих близких человека. Ну что ж, буду общаться с ними по очереди!
Но опять же — не поддержать меня сейчас, не покритиковать (только умеренно!) моего любимого мужчину… Чтобы заглушить неприятное чувство от отсутствия адекватного отклика, я пересказала мои вчерашние перипетии, Машка даже немного похихикала. Но добив остатки вредного обеда, пронзительно уставилась на меня яркими карими глазами:
— Ты точно вчера под джин ничего не натворила?
— Точно.
— Честно-честно? А то знаю я тебя!
Я легкомысленно отмахнулась:
— Да ничего такого. Ну разве что номера телефонные немного перепутала…
Машка насторожилась:
— Ну-ка, ну-ка? Чей это номер ты там спутала? Женька, ты кем у нас вчера была? Спамером или пранкером?
Я тяжело вздохнула.
— Да настоящим телефонным террористом!
Пришедшая в неописуемый восторг от моего рассказа Машка ржала в голос — так что слезы из глаз, стук ладонями по столу и оборачивающиеся на нас окружающие.
— И как там твой Черкасов сегодня? Странно, что он не убил тебя прямо с утра!
Я опять вздохнула:
— Как ни странно, как раз на диво спокойный. Наверное, от жуткого недосыпа тормозит. Но лучше б убил, честное слово! Знаешь, что он сделал? Записал на диктофон все мои пьяные откровения!
— Да-а-а? И чего ты ему такого наболтала?
— Да я даже слушать боюсь!
— Ну и зря! Ты должна держать руку на пульсе!
— На чьем?
Машка отмахнулась.
— Ну вот теперь мучайся — о чём вы там ночью беседовали! Ладно, если только песни пели дуэтом или ты спьяну рассказывала свои грязные секреты…
— Нет у меня никаких грязных…
— Да ла-адно, у всех есть, а у тебя почему-то внезапно нету! А вдруг ты занималась с ним виртуальным сексом?
— Скорее уж тогда сексом по телефону, — машинально поправила я и аж подпрыгнула: — Ты что, совсем?! Я! Сексом! С Черкасовым?!
Нет, все-таки Стас кое в чем прав: Машка — ну оч-чень вульгарная особа!
— Так ты же не помнишь, о чем с ним трепалась! — Глядя затуманившимися глазами вдаль, подруга продолжила томным голосом: — И теперь Артем при виде тебя тут же вспоминает и представляет, как у вас всё ночью было! — И еще, мерзавка, изобразила телом некие непонятные, но крайне неприличные движения!
У меня лопнуло терпение.
— Так! — Вздернув ухмылявшуюся подружку на ноги, я сунула ей в руки пальто, ловко накинула на шею лямки сумы (крякнувшая Машка пригнулась от неожиданности и тяжести). — Хватит уже чушь пороть! И вообще у меня обеденный перерыв закончился, ясно?
— Ясно! — отрапортовала Машка. — А память, мил моя, ты все-таки напряги, напряги! Может, чего еще интересненького припомнишь!
И демонически расхохоталась вослед мне, с рычанием ухватившей куртку с шарфом и выскочившей в распахнутую дверь прямиком под мокро-пронзительный ноябрьский дождь. А, до нашего здания рукой подать, упаковываться основательно не буду, и так распрекрасно добегу!
И, разумеется (такое мое счастье, вернее, злосчастье!), я угодила в одно время с возвращавшимся в офис Черкасовым.
Да еще как будто специально подгадала под схлынувшую волну отобедавших: мы оказались в лифте вдвоем. Артем нажал кнопку нашего этажа и индифферентно поинтересовался:
— Не удалось вчера до смерти упиться, решила сегодня слечь с чахоткой?
Я проследила его взгляд и поспешно оттянула насквозь промокшую и ставшую прозрачной ткань рубашки; не только кружево бюстгальтера, но и соски проступают… А я ведь не настолько запасливая, как некоторые, и никакой сменной одежды в ящике моего стола не завалялось! Наспех прикрылась шарфом; придется так сидеть, пока не высохну…
Черкасов отвернулся: деликатничает, прикрывая собой, или просто собирается выйти из лифта первым? Если второе — не получилось. На четвертом завалила толпа шумного полузнакомого народа (едут на наш этаж в общий конференц-зал, у нас же офисное здание совершенно ненормальное, с крайне запутанной человеческой логистикой), с шутками и смехом моментально оттеснив Артема в угол. Ко мне. Полное впечатление, что мы внезапно очутились в забитом утреннем автобусе! Да еще буквально на каждом этаже лифт останавливался по вызову: народ приветствовал ошарашенно пытавшихся втиснуться дружным смехом и шуточками в стиле «пройдите, пожалуйста, в середину вагона!».
Черкасов уперся руками в стены рядом с моей головой, чтобы меня не расплющить. Я глядела снизу в его лицо: губы раздраженно сжаты; то и дело недовольно оглядывается на тех, кто пихает его локтями и твердыми ребрами папок и планшетов. Посмотрел на меня и выразительно двинул бровями: ну что, терпи, Самохина! Я мелко покивала и уставилась ему в грудь: глядеть в его светло-карие глаза так близко оказалось почему-то неловко.
Да еще совершенно некстати в голову полезли слова подружки о нашем с ним «телефонном сексе».
С появлением Стаса я не то чтобы напрочь перестала замечать сексуальных мужиков (кто не любит в