– Дядя Ронни, Майкл, а почему бы вам самим не открыть подобную фабрику? Ведь у вас, разумеется, все для этого есть.
– Мы думали о такой возможности, дорогая, – сказал сэр Рональд. – Но, откровенно говоря, предпочли бы купить уже налаженное дело. Это намного проще. И сберегло бы нам массу времени, да и денег тоже – не пришлось бы тратиться на рекламу и продвижение новых товаров на рынок.
– Но ведь существует такое множество производителей, которые будут рады наладить сотрудничество с «Каллински индастриз», – воскликнула Пола.
– Что верно, то верно. – Сэр Рональд пристально посмотрел на нее. – Но меня интересует именно «Леди Гамильтон». Начало ей много лет назад положили Эмма и мой отец. И, продав акции Эмме, он долго еще тосковал по своей любимице. Ну а я унаследовал это чувство. – Сэр Рональд слегка улыбнулся. – Как видишь, становлюсь сентиментален.
Пола положила тонкую, шелковистую ладонь на руку сэра Рональда и крепко сжала ее.
– Но у Александра нет причин продавать эту компанию, или, по крайней мере, мне они неизвестны. Его сестра вот уже много лет вполне успешно ведет дело. – Пола сдвинула темные брови. – Что же ей останется делать, если Сэнди продаст «Леди Гамильтон»? Он не может об этом не думать. Вы ведь знаете, как он относится к Аманде.
– Аманде совершенно незачем уходить с работы, – быстро ответил Майкл. – Она действительно превосходно справляется с делом. Так что и при нас она вполне может возглавлять компанию.
Пола промолчала. Она подумала, что если когда-нибудь «Леди Гамильтон» и впрямь будет выставлена на торги, Сэнди должен продать ее Каллински. В некотором роде они имеют на это право.
Сэр Рональд вытер губы салфеткой и осторожно сказал:
– Можно задать тебе один вопрос, дорогая?
– Разумеется, – Пола с любопытством посмотрела на сэра Рональда, гадая, что еще у него на уме.
– Предположим, Александр решил продать «Леди Гамильтон» и даже очень хочет избавиться от нее. Сможет он сделать это? Или ему понадобится получить согласие других акционеров?
– Нет-нет. Ведь помимо него акции есть только у Эмили, а она сделает все, что захочет брат. Вы же сами знаете, так всегда было.
В глазах сэра Рональда мелькнуло удивление. Он откинулся на стуле и задумчиво посмотрел на Полу.
– Только у Эмили… Но ведь я точно помню, как несколько лет назад ты мне сама говорила, что акции есть и у Сары с Джонатаном, хоть их и вышибли из компании из-за скверного поведения.
– Так оно и есть. Они получают дивиденды, им высылают балансовые отчеты и так далее. Но никакой власти они не имеют. Впрочем, повторяю, как и Эмили.
Сэр Рональд был явно растерян. Заметив это, Пола сказала:
– Позвольте мне пояснить вам, как обстоят дела.
Отец и сын согласно кивнули.
– Сделай одолжение, дорогая, – сказал сэр Рональд.
– Бабушка оставила Сэнди пятьдесят два процента акций «Харт Энтерпрайзиз». Остальные сорок восемь были разделены на три равные части между Эмили, Джонатаном и Сарой. То есть каждый получил по шестнадцать процентов. Как председатель правления и держатель самого крупного пакета акций Сэнди волен делать в компании – да и с компанией, если уж на то пошло, – все что пожелает. Именно этого бабушка и хотела. Пусть доход получают все четверо, но абсолютная власть должна быть в руках Сэнди, потому что он единственный, кто способен предотвратить раздоры среди четверых кузенов. Она считала, что Сэнди заслужил самую большую долю в ее компании, и передала дела ему, поскольку была уверена, что он всегда будет действовать в соответствии с ее желаниями.
– Да, твоя бабушка была предусмотрительна во всем! – Сэр Рональд не уставал восхищаться продуманной стратегией Эммы Харт – И в этом деле она тоже, должен признать, поступила умно. Сэнди действительно в последние годы, когда у «Харт Энтерпрайзиз» возникли немалые трудности, отлично вел корабль.
– Слушай, Пола, – быстро проговорил Майкл, – я вижу, что ты твердо уверена, что Сэнди не хочет продавать «Леди Гамильтон». И возможно, ты права. По крайней мере сейчас. Но не исключено ведь, что в будущем он передумает и захочет освободиться от «Леди Гамильтон». – Майкл помолчал, задумавшись. – Полагаешь, это невозможно? – спросил он. Видя его упорство, Пола не могла удержаться от улыбки.
– Словом, ты так или иначе собираешься встретиться с ним и сказать, что, если он решит когда-нибудь избавиться от «Леди Гамильтон», «Каллински индастриз» начеку? Ты это имеешь в виду? – со смехом спросила она.
Майкл кивнул.
– Именно это. А ты не будешь против, если папа перекинется с ним парой слов?
– Ну, разумеется, нет. По-моему, ничего дурного не будет, если Александр узнает, что его фирмой интересуются. – Пола повернулась к сэру Рональду. – Вы на уик-энд едете в Йоркшир, дядя Ронни?
– Да, дорогая.
– Так отчего бы вам по пути не заехать в Наттон-Прайори и не потолковать с Сэнди? Когда он в деревне, с ним легче иметь дело.
– Пожалуй, так я и поступлю, – сказал сэр Рональд. – И спасибо тебе большое, Пола, ты очень помогла нам.
– Да-да, спасибо огромное, мы действительно благодарны тебе за помощь. – Майкл послал ей одну из своих обворожительных улыбок, отпил вина. Затем, помолчав немного, спросил: – Слушай, Пола, а что, Capa Лаудер все еще замужем за своим художником-французом? Ты ничего о ней не слышала в последнее время? Спрашиваю из чистого любопытства, имей в виду.
– Нет, почему же, до меня доходили сведения о ней, но только окольными путями, потому что я больше не считаю их с Джонатаном членами семьи. – Пола нахмурилась. – В одном французском журнале, по-моему, в «Пари-матч», я полгода назад читала статью об Иве Паскале. Там была фотография: он, Capa и их пятилетняя дочь Хлоя. Похоже, они живут где-то в Приморских Альпах. У них старая ферма. Ив оборудовал там себе студию. У него репутация «enfant terrible»[1] французской живописи, и его картины имеют потрясающий успех.
– Он действительно отличный художник, хотя и не в моем вкусе, – заметил Майкл. – Я воспитан на образцах французского импрессионизма, и все эти ультрасовременные штучки оставляют меня совершенно равнодушным. А вот Моне, Мане, Сислеем и Ван Гогом я всегда готов любоваться.
– Ты прав, – согласилась Пола.
– Коль скоро уж мы заговорили о Саре, что слышно о ее сообщнике, Джонатане Эйнсли? Все еще скрывается где-то на Дальнем Востоке?
– Вроде да, хотя даже Сэнди точно не знает. – Голос Полы звучал ровно и отчужденно. – Друзья Эмили говорили, что видели его в Гонконге, потом в Сингапуре. Дивиденды и балансовый отчет Джонатану пересылают через одну посредническую фирму, здесь в Лондоне, которая, по-видимому, ведет его дела. – Пола поморщилась, как от боли. – Впрочем, пока он не появляется в Англии, меня это мало интересует. Как любила говорить Эмма, баба с воза – кобыле легче.