Читать интересную книгу Слуга чародея - Галина Романова

— К СОЖАЛЕНИЮ, МОЯ ДОРОГАЯ, В МИРЕ ПОКА ЕЩЕ НЕ РОДИЛСЯ ТОТ ПО-НАСТОЯЩЕМУ ТАЛАНТЛИВЫЙ ОТРОК, КОТОРЫЙ БУДЕТ ДОСТОИН ПЕРЕНЯТЬ МОЙ ОПЫТ. — Я прямо-таки увидел, как надулся хозяин при этих словах. — А ПЛОДИТЬ ПОСРЕДСТВЕННОСТЕЙ? НЕТ, ВЕЛИКИЙ МАГ СВЕТ АКОСТА ТРАВОЗНАЙ ЧЕТВЕРТЫЙ НЕ ДЛЯ ТОГО ПО КРУПИЦАМ СОБИРАЛ ДРАГОЦЕННЫЕ ЗНАНИЯ, ЧТОБЫ РАЗБАЗАРИВАТЬ ИХ!.. СЛИЗНЯК, ГДЕ ТЫ ТАМ? ВОТ ВЕДЬ БЕСТОЛОЧЬ! НИ В ЧЕМ НА НЕГО НЕЛЬЗЯ ПОЛОЖИТЬСЯ!.. МНЕ ЧТО, САМОМУ ЭТОТ ОТВАР ГОТОВИТЬ? НУ, СМОТРИ! Я СЕЙЧАС СПУЩУСЬ И…

Любой другой на моем месте запаниковал бы, но только не я! Я был абсолютно спокоен и продолжал заниматься своим делом — то есть в кои-то веки предоставленный сам себе, по крупицам добавлял в кипящий раствор настоящие компоненты от простуды, попутно шепча заклинания. Счастье, что лаборатория изолирована от внешних воздействий, и никто никогда не узнает, что я колдую. Даже мой хозяин — хотя бы потому, что ему просто-напросто лень отрывать свою задницу от стула, чтобы что-то проверить. Он лучше будет ворчать, пыхтеть и грозить карами земными и небесными, но с места не тронется. Ронять престиж? Перед кем?

Наконец эликсир дошел до нужной кондиции, и я преподнес его господину. Счастье, что руки у того были заняты, иначе он непременно отвесил бы мне подзатыльник.

— Где ты шлялся, ублюдок? Наша гостья должна страдать, а ты…

Принцесса немедленно изобразила глубокое страдание — закатила глаза и томно застонала.

— И горячее к тому же! — Маг принюхался к составленному мной эликсиру. — Ты хочешь, чтобы она обожглась? Нарочно все портишь? Вон с глаз моих, иначе я за себя не отвечаю!

Пожав плечами, я коротко поклонился и покинул комнату. Мне все равно ужасно хотелось спать, так что очередная опала пришлась как нельзя более кстати.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Этот день мне запомнился надолго — день, когда леди Имирес вздумала болеть.

Наговорив ей кучу чепухи, хозяин удалился в библиотеку, где «засел за сочинение фундаментального труда, призванного совершить революцию в магии и обессмертить его имя», а на самом деле просто, грызя перо, уткнулся носом в совершенно чистый лист пергамента. «Фундаментальный труд» он сочинял, если мне не изменяет память, последние пятьдесят лет, но дальше первой страницы не продвинулся. Это я знал точно — то и дело доставлял ему новые перья взамен изгрызенных и наливал новые чернила вместо высохших, но еще ни разу не приносил новые листы пергамента взамен исписанных.

Наша гостья осталась в комнате одна, но отнюдь не скучала, ибо хозяин то ли нарочно, то ли случайно оставил на ней заклинание магического голоса, и теперь ее пронзительные «Ап-чхи!» и «Кх-кх-кх!» то и дело раздавались у меня над ухом. Хитрая девица — а еще говорят, что у блондинок вместо мозгов только корни волос! — быстро просекла, что каждый звук я прекрасно слышу, и каждые пятнадцать минут тишину разрезало ее пронзительное: «Слизняк! А Слизня-а-ак!»

— Слизняк, мне скучно! Принеси мне книжку… Какую-какую! Интересную, про любовь!..

Через полчаса:

— Слизняк, ты что это мне принес? Что это такое? «Благородный сэр Изергим приник к устам прекрасной Лисенды, после чего, не в силах сдерживать нахлынувшие чувства, принялся срывать с нее одежды…» Это что? «Прекрасная Лисенда застонала и предстала перед влюбленным рыцарем, блистая своим совершенным телом…» Убери немедленно и принеси что-нибудь другое! Что-что… Стихи, например!

Еще через полчаса:

— Скажи честно, Слизняк, это сочинял ты? Здесь для полного счастья только грамматических ошибок не хватает!

Когда-нибудь я стану старым,И голос мой совсем затихнет и умрет.И никогда уже моя любимая гитараНочью перед окном не запоет.

И никогда в родимые пенатыЯ не вернусь полуночной порой.И ничего уже не будет в жизни надо,Когда накроюсь доской я гробовой.

Забери эту гадость и принеси мне… ту книжку, которую ты только что унес! Ну и что, что там про прелести обнаженной Лисенды! Все лучше, чем читать про то, как «мой принц будет голосить на всю комнату, клянясь мне в любви»!

Еще через четверть часа:

— Слизняк, я хочу пить!..

— Слизняк, я хочу булочку!..

— Слизняк, закрой окно — дует!..

— Слизняк, открой окно — мне душно!..

— Слизняк, эта подушка слишком жесткая. Принеси помягче…

— Слизняк, ты что приволок? Верни ту, первую! И взбей ее! Вот так, еще!..

— Слизняк… Слизняк… Слизняк…

И так — весь день. Вредная девчонка отрывалась по полной программе. Ей, видимо, доставляло удовольствие, что стоило даже тихим шепотом произнести мое имя — и я тут же появлялся. Ну когда же ее заберут? Туман за окном не собирался рассеиваться, снаружи все стояло молочно-белое марево, в котором тонул окружающий мир. Пробегая мимо окон, я то и дело бросал в них взгляды. И чем далее, тем более нехорошее предчувствие терзало меня. Что-то с этим туманом было не так. Но что? Надеюсь, это не из-за меня? Кстати, что я там вчера произносил, активируя защитный контур от нежити? Вспомнить бы…

Ближе к вечеру хозяин соизволил покинуть библиотеку и, почтительно осведомившись о самочувствии нашей гостьи (конечно, самочувствие у нее было ужасным, и вообще она умирала!), затребовал ужин.

— Ах, я совершенно не могу есть! — тут же томным голосом возвестила наша умирающая. — Мне больно глотать, у меня кружится голова, меня тошнит от одного запаха еды. И еще этот туман… Где солнце? Я не могу без солнца!

Мы с хозяином одновременно посмотрели в окно. Вот, блин, а я и не заметил, что туман до сих пор не рассеялся! А ведь уже вечер…

— О ваше высочество, — рассмеялся господин, — это обычное явление в здешних местах! У вас в горах такого не бывает? А у нас сплошь и рядом! Иногда такой туман не рассеивается по два-три дня. Это потому, что тут близко болота и река. Да и погода… конец лета…

— А мне наплевать! — Леди Имирес натянула одеяло до носа. — Я хочу солнца! Где солнце? Дайте мне его немедленно!

«А луну с неба вам не подать? — мысленно ответил я. — Сейчас уже вечер и…»

— Раз таково ваше желание, ваше высочество, я немедленно его исполню! — Хозяин поклонился и попятился к выходу: — А ты, Слизняк, за мной!

В моих ушах раздался похоронный звон, но я послушно вышел в коридор, где меня тут же крепко схватили за ухо и весьма чувствительно ударили кулаком в живот.

— Ай!

— Признавайся, паршивец, твоя работа? — прошипел маг мне в ухо.

— А… ум-м-м-м… — Я стиснул зубы, наморщился и прикусил губу. Не то чтобы мне трудно было перенести физическую боль, но весь мой организм предчувствовал, что это только начало.

— Ты ведь прекрасно знаешь, что тебе запрещено это делать! Тебе напомнить?..

Резкая боль стрельнула в шею. Горло словно сдавило тисками. Медленно, растягивая мучения, меня начала душить невидимая удавка. Я схватился за горло. Перед глазами заплясали разноцветные звездочки. Рухнув на пол у ног хозяина и с хрипом ловя каждый глоток воздуха, снова, как в обморок, провалился в омут воспоминаний.

— Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!

— Нет! Смерть ему! Смерть!

— Господа, уверяю вас, что это наказание и без того достаточно сурово. Он не сможет…

— Смерть! Смерть! Смерть!

— Но это же не наш метод!

— Смерть! Смерть! Смерть!

Крики становились все громче, лица исказили ненависть и жажда крови, один из судей наклонился к другому. По губам его можно было прочитать:

«Одно не исключает другого! Глупо стоять на пути у лавины!»

— Смерть! Смерть! Смерть…

В горло хлынул воздух, и я несколько секунд бездумно ловил его разинутым ртом, соображая, как надо дышать. В голове звенело, ватное тело не слушалось. Дышать! Просто дышать! Оказывается, это так приятно… Столько лет я ходил по лезвию ножа и вот чуть не сорвался! Так, стоп, а где это я?

Валяюсь на голом полу, прямо у дверей в гостевую комнату, — там, где меня и скрутил приступ. Видимо, хозяину глубоко наплевать на мое самочувствие, или же, что вероятнее, он и так знает, что слуга рано или поздно оклемается. Такие заклятия никогда не ставят целью прикончить своего носителя — разве что напугают до полусмерти и полного нежелания опять испытать «неземные ощущения», когда твое тело готово прекратить земное существование. Не-э-эт, что бы там ни говорили священники, мое тело мне слишком нравится, и лишать душу столь удобного и уютного обиталища я пока не тороплюсь. Да, в магии идеальное превыше материального, сиречь духовное важнее телесного, но лишь до определенных пределов. А именно — лишенная тела душа не может абсолютно ни-че-го! Она даже существовать не может без привязки к телу-носителю. И иногда достаточно уничтожить тело, чтобы раз и навсегда обезопасить себя от «происков мятежного духа». Кстати, лучше всего тела уничтожает именно огонь — вот почему магов-преступников так часто сжигают на кострах.