Читать интересную книгу Чудовища из Норвуда - Кира Измайлова

– Ты слишком много болтаешь, – буркнул он, переварив мое объяснение, и взялся за жаркое.

Правду сказать, манеры у него оказались недурны, сразу было видно, что их когда-то вколотили в Грегори намертво. Конечно, орудовать ножом и вилкой ему было не слишком удобно, с этакими лапищами, но хоть когтями он мясо не рвал, и на том спасибо!

– Мне просто хотелось пояснить вам, почему я отказалась от вашего, вне всякого сомнения, лестного дара, – учтиво ответила я, решив умолчать о том, что меня не прельщала идея донашивать чужие вещи, как бы дороги и красивы (для своей эпохи) они ни были.

– Побрезговала, – вдруг ухмыльнулся он, и в непроницаемых темных глазах вспыхнули нехорошие огоньки.

– Да, сударь, – не стала я отрицать, раз уж он все равно разгадал мои мысли. Или почуял? Как знать! – Мне неприятно одеваться в чужие обноски, будь они хоть сверху донизу усыпаны жемчугами и алмазами.

– Драгоценностей тебе захотелось? – неожиданно спросил Грегори, резко отодвинув тарелку и едва не смахнув ее на пол.

– К чему они мне? – пожала я плечами. Надо не забыть поблагодарить Роуз и остальных – готовили тут изумительно! Только вот хлеба не хватало, но об этой странности я решила пока не спрашивать. – Перед зеркалом красоваться? Или перед вами? Тоже пришлете какую-нибудь шкатулку и велите обвеситься разными побрякушками? Знаете, в столице я видела в ювелирной лавке такие деревянные штуковины как часть скульптуры. Обычно это только шея да бюст. Их обтягивают черным бархатом или еще чем, да надевают на них ожерелья, чтобы лучше видно было.

– Придумают же… – хмуро ответил Грегори, даже не вспылив на этот раз, и снова придвинул к себе тарелку.

– В ваше время такого не было? – осторожно поинтересовалась я.

– Что значит – в мое время?

– Судя по этим нарядам, обстановке, портретам, вы здесь не один год и даже не десять лет, – сказала я. – Мой брат – купец, сударь, старинной мебелью и прочим ему тоже доводилось торговать, и я худо-бедно разбираюсь в таких вещах. Даже если предположить, что вы просто любитель старины… Хотя нет, не сходится!

– Это почему же? – нахмурился Грегори.

– Такие любители и собиратели старинных вещей берегут их и ухаживают за ними, – пояснила я. – Отдают картины на реставрацию, сдувают пылинки с мебели… А для вас, кажется, все это – самая обычная обстановка, как для меня какая-нибудь табуретка, которую на скорую руку сколотил столяр. А еще, когда я прибиралась в библиотеке, я обнаружила, что там совсем нет новых книг. Моя племянница читает запоем, сейчас этого добра предостаточно… А у вас сплошь старые-престарые фолианты, которые много лет никто не открывал, по книгам это сразу увидишь! И рукописных много, а такие теперь только в частных собраниях да в обителях найдешь.

– Да, ты права, – мрачно ответил он и замолчал. Потом, правда, встряхнул головой и взглянул на меня. – Слишком уж ты глазастая!

– Наблюдательная, – поправила я. – Вдобавок повторюсь, брат мой – купец, а я помогала ему вести дела, так что привыкла обращать внимание на мелочи, о которых обычный человек и не подумает.

– А не прислал ли он тебя, такую… наблюдательную, чтобы выведать, чем можно поживиться в Норвуде? – негромко спросил Грегори.

– Так поместье называется Норвуд? Буду знать, – усмехнулась я. Правда что, ни слуги, ни хозяин прежде не упоминали название этого места. – И нет, сударь, брат мой был так перепуган, что думал только о том, как бы унести ноги из вашего гостеприимного дома. Хотя, возможно, сейчас он уже задумался о том, что мог бы и прикарманить что-нибудь! Но, – добавила я, дав Эрни знак подлить себе вина, – если бы он успел спланировать подобное за те сутки, что вы отвели ему на сборы и прощание с семьей, то либо приехал бы сам, либо прислал младшую дочь.

– Это почему? – заинтересовался он.

– Потому что две старшие уже, считай, сговорены и рисковать выгодными партиями Манфред бы не пожелал. Сам он… Брат знает цену вещам. С другой стороны, жажда призрачной наживы против налаженного уже дела, которое я вряд ли бы сумела удержать в одиночку… – Я покачала головой. – Думаю, не будь меня, он отправил бы к вам Летти. Она милая девочка, голова у нее забита романтическими сказками… Думаю, вы перепугали бы ее насмерть, а потом осыпали бы драгоценными дарами. На приданое ей бы точно хватило! А уж как выбраться из Норвуда – вопрос второй… Кажется, я слышала упоминание о том, что кое-кто из ваших пленников сумел сбежать… либо ему позволили это сделать, ведь так?

– Да, именно так, – еще более мрачно ответил Грегори. – Признаюсь, от тебя мне уже хочется избавиться!

– Что же вам мешает? – удивилась я.

– Не время еще, – сказал он и встал, резко отодвинув стул. – Но я сделаю это при первой же возможности!

Он ушел, а я спокойно доела ужин, размышляя. Да, крайне интересно! Нужно было расспросить слуг, но как это сделать, если хозяин постоянно начеку? Как вот он ухитрился услышать, что Хаммонд пришел ко мне ночью? Может, у него не только внешность звериная, но еще и слух, и нюх?

Глава 5

Раздумывая над странностями поместья, я отправилась проведать Джонни. Конюхи не давали ему застаиваться, а вообще всячески баловали, и конь выглядел довольным и ухоженным. Меня он приветствовал ласковым фырканьем, взял с ладони половинку яблока и с удовольствием сжевал. Я потрепала его по длинной челке, погладила кошек – их на конюшне было не меньше пяти, и, видимо, крысы тут все-таки водились, иначе чем бы питались эти пушистые мурлыки? Разве только служанки подкармливали их, либо же кошки охотились в парке или даже в лесу…

Выйдя из конюшни, я с удовольствием вдохнула чистый морозный воздух и огляделась. Было еще светло, и я решила пройтись по аллеям и посмотреть, нет ли тут еще каких-нибудь строений. Вполне возможно, что имеется сторожка или какие-то службы… Ну и прогуляться после сытного обеда не мешало!

Парк был велик, а подальше от дома превращался в настоящий лес. Заблудиться я не боялась – снегу нападало много, я всегда могла вернуться по своим следам. Да и видно было, как в доме уютно светятся окна в гостиной, в некоторых комнатах и в кухне, конечно же, не промахнешься мимо двери!

Должно быть, летом и осенью тут было очень красиво: я сумела опознать розовые кусты (может, конечно, они давно одичали, а может, это и вовсе был шиповник, но цвести и благоухать ему это точно не мешало), жасмин и заросли сирени – ее легко было узнать по крупным почкам. Когда-то здесь имелись и живые изгороди – темная хвоя красиво выделялась на белом снегу, – но их давным-давно не подстригали, и деревья с кустарником росли как заблагорассудится. Можжевельник прихотливо стлался по земле, укрытый сугробами, а другой стоял горделивыми свечами, едва припорошенными снегом, как и более светлые туи. Нарядные голубые ели соседствовали с длинноиглыми соснами, а клены (их просто было опознать по сохранившимся на ветках семенам-крылаткам) и серебристые тополя, должно быть, дивно смотрелись по осени, а рябина, с которой птицы еще не успели обобрать все ягоды, и сейчас была чудо как хороша! Словом, кто бы ни разбил этот парк, вкус у него имелся…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});