— Конференция с мамой и сестренкой… о боже мой! Нашла, за что благодарить судьбу, Доусон! — проворчала она и, взяв трубку, нажала кнопку «Разговор». — Доброе утро. Вы позвонили прямиком в ад, страдающая душа у телефона. Чем могу служить?
— Хорошее начало, — раздался в трубке голос матери. Эшли вмиг ощутила себя трехлетней шалуньей, застигнутой на месте преступления. — Что, не с той ноги встала? Или твердо решила довести свою бедную старую мамочку до сердечного приступа?
Эшли рухнула на диван.
— Привет, мам. Я просто подумала, может, это Мэри.
— Значит, решила ребенка напугать до полусмерти? Очень мило. Ну, рассказывай. Как все прошло?
— Чудно, мамочка. Правда, два раза пришлось вызывать полицию, и ночь я провела в участке, а так все замечательно.
— Где‑где провела ночь?! Эшли, перестань паясничать!
— А ты, мамочка, чего ожидала? Вчера, услыхав, что я иду на свидание, ты чуть с ума не сошла от ужаса. Подумать только — ужин! С посторонним мужчиной! Да он же наверняка маньяк! Страшный серый волк, только и ждет, как бы сожрать, твою маленькую глупенькую дочку!
— Ты права, и я позвонила, чтобы извиниться за свое вчерашнее поведение, — сухо ответила Линдсей Доусон. — Хотя теперь думаю: может, и не стоило?
Прижав трубку к уху плечом, Эшли направилась к гардеробу и принялась искать на нижней полке походные ботинки. Их она собиралась взять с собой: чтобы шлепать по раскисшей грязи, лучше обуви не найдешь.
— Ладно, рассказываю. Я ужинала с Логаном Каллаханом из «Каллахан и сын» — той самой строительной фирмы, компании или не знаю чего еще, что на будущей неделе собирается сносить Дом Сэндлера. Согласилась с ним поужинать, чтобы спросить в лицо, как у него на это совести хватает.
— Ты ему нагрубила?!
— Да нет, мамочка, мы вообще не ссорились. Он даже пригласил меня осмотреть Дом Сэндлера вместе — сегодня в обеденный перерыв. Надеюсь, увидев его своими глазами, он поймет, что этот дом не заслуживает такой участи!
— А он на что надеется?
Эшли задумчиво поджала губы.
— Хороший вопрос, мам. Не знаю, что ему нужно. Но буду держать тебя в курсе. Ты всегда даешь хорошие советы — ведь ты у меня самая мудрая мама на свете!
— Да нет, дочка, просто жизненного опыта у меня на двадцать с лишним лет больше, чем у тебя. — Линдсей Доусон рассмеялась звонким, чистым смехом, и Эшли невольно улыбнулась в ответ. — А теперь будь хорошей девочкой и беги на работу. Да и мне пора — сегодня с утра нам привезут новый товар, я должна к восьми быть в магазине и открыть дверь. Да, вот‑вот к тебе заглянет Мэри — не удивляйся. Это она мою просьбу выполняет, бедная девочка. Пока, Эшли!
И действительно, в тот же миг в дверь позвонили. Эшли открыла: на пороге стояла ее сестра. С ее ярко‑розового дождевика ручьями текла вода.
— Привет, — заговорила Мэри, вешая дождевик на старомодную деревянную вешалку, которую Эшли, влюбившись в нее с первого взгляда, купила по дешевке в комиссионном магазине. — Еще не завтракала? Я принесла пончики. Ты какие больше любишь, простые или с кремом?.. Какая жалость! Я тоже люблю с кремом! Давай пополам!
Эшли провела сестру на кухню, где — спасибо суперсовременной кофеварке со встроенным таймером — их уже дожидался горячий кофе.
Свой высокий рост Эшли унаследовала от отца. Мэри, рыжеволосая и кареглазая, как сестра, фигурой пошла в мать и была ниже Эшли на целую голову.
В свои двадцать два Мэри, в отличие от старшей сестры, была уже замужем. А все потому, что, если верить матери, Мэри и на свет‑то родилась для того, чтобы вырасти, обзавестись семьей и составить счастье мужа и целого выводка ребятишек.
В руках у Мэри спорилась любая домашняя работа. Она шила, как портниха, выращивала рассаду, как садовник, непревзойденно жарила котлеты и божественно пекла пироги. Но никакие ее таланты не могли сравниться со способностями декоратора. От ее прикосновений самая унылая комнатушка мгновенно расцветала, превращаясь в милое, уютное, обжитое помещение. Трудно сказать, каким чудом удавалось ей преображать свое жилье с помощью какой‑нибудь пары подушечек или фотографий в рамках, но любая комната, где поселялась Мэри, тут же получала отпечаток ее личности и приобретала какой‑то особый аромат, который Эшли не умела ни определить, ни воспроизвести.
Короче говоря, живи Мэри двумя‑тремя тысячелетиями раньше, ее обожествили бы под именем Богини Домашнего Очага. Домик в пригороде, садик, любимый муж — вот, что составляло все содержание ее жизни. В этом уютном мирке она была счастлива — пожалуй, счастливее всех, кого Эшли случалось встречать в жизни. Однако от матери Мэри унаследовала и способности к бизнесу: после замужества она продолжала работать в одном из «Линдсей интимейтс» — сети магазинов женского белья, основанной миссис Доусон.
Пока Эшли наполняла стаканы апельсиновым соком, Мэри налила себе и сестре по чашечке кофе. Затем взобралась на высокий табурет у стойки, подперла голову рукой и похлопала по соседнему табурету, приглашая сестру присаживаться.
— А теперь, сестричка, рассказывай. Я обещала через час явиться к маме с отчетом. И если ты меня хоть немножко любишь, то не отпустишь с пустыми руками. Сама знаешь — наша мама страшна в гневе.
— Она уже позвонила, — ответила Эшли, садясь за стойку, — и сообщила, что в твоих услугах нет необходимости. И еще извинилась за то, что лезет в мою личную жизнь. Догадываешься, что это значит?
— Еще бы не догадываться! — скорчила гримаску Мэри. — Если в течение недели ты не расплюешься с этим Логаном или не выйдешь за него замуж, мамочка возьмется за дело сама. Пол от знакомства с ней до сих пор не оправился, — а ведь мы уже четыре месяца женаты!
— Четыре месяца, две недели и сколько‑то там дней, — уточнила Эшли, вспомнив вчерашний разговор с сестрой. — Но, в сущности, мне и рассказывать‑то нечего. Все прошло нормально. Он меня выслушал. Даже предложил сегодня во время обеденного перерыва осмотреть Дом Сэндлера вместе. Право, на такое, я и надеяться не могла — особенно если вспомнить, что обращалась я с ним не слишком вежливо.
Откусив свою половинку, Мэри пододвинула пончик с кремом сестре.
— Нет‑нет, Эш, ты совсем не о том рассказываешь! Для начала я хочу послушать, как он выглядит. Начни с макушки и не останавливайся, пока не дойдешь до пяток!
Эшли с удивлением осознала, что ее вдруг охватило жгучее желание заткнуть сестренке рот недоеденным пончиком и выставить ее за дверь.
— Как выглядит? Н‑ну… хорошо выглядит. Даже очень. Густые темные волосы. Немного длиннее, чем нужно, но, если присмотреться получше, как раз то, что надо. Понимаешь, о чем я? Чудные зеленые глаза. Загорелое лицо. Высокие скулы. А когда улыбается, на щеках появляются такие невероятные ямочки!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});