– И еще, Остап Ибрагимович, а почему бы нам не взять этого учителя и повезти его на вокзал? Пусть поищет своего обменщика. Вдруг тот и сейчас там носильщиком работает.
– Еще раз благодарю вас, Адам Казимирович за дельный совет. Это и я так подумывал, а вдруг, мои дорогие единомышленники. Следователь же не знает, что Лоев видел своего москвича на вокзале, а потом уже как носильщика.
– А может, знает, командор, – пригладил свои рыжие кудри Балаганов.
– Верно, Шура. Уточним у рисовальщика. Это мой промах, друзья.
Уточнив у Лоева, что тот ни единым словом не обмолвился со следователем, что видел обменщика на вокзале, а потом еще раз видел его работающим там носильщиком, Бендер пригласил его поехать с ним на вокзал и поискать этого таинственного москвича среди вокзальных носильщиков.
С этой целью ездили и раз, и два, и в третий раз поехали на вокзал, на московского обменщика не находили. Без имени и фамилии разыскиваемого, обратиться к железнодорожной администрации было бесполезно. А если бы они и знали, то администрация сказала бы: «да работал такой, мол, уволился или уволили». Из расспросов работающих носильщиков тоже ничего выяснить не удалось, так как обрисовать портрет обменщика Лоев, как известно, не мог. После третьей безрезультатной поездки на вокзал, Балаганов спросил:
– Командор, а зачем нам нужен этот обменщик?
– Да, Остап Ибрагимович, обменщик на сало этого молочника?
– С двумя чашечками? – не упустил возможность добавить бывший уполномоченный конторы «Рога и копыта», а сейчас эксперт конторы по археологии.
– Сказать вам ничего определенного не могу, друзья-товарищи. Только сверлит в моем мозгу мысль узнать, где он взял этот прибор?
– С двумя…
Жестом руки Бендер осадил Балаганова, привычно добавляющего фразу «с двумя чашечками» и повторил: – Где он взял этот молочник? И есть ли у него нечто подобное? Или не скажет ли он где можно приобрести такие же изделия как этот молочник?
– Так он вам и скажет, командор.
– И я так думаю, Остап Ибрагимович, – пригладил свои усы Козлевич.
– Не скажет или не знает, или побоится, что его развенчают, как вора. Но это уже второй этап выведать у него нужное. Первый же, это найти этого москвича – обменщика, детушки.
– Ищем и не находим, командор.
– Ничего, брат Шура, ищем и будем надеяться, что найдем, так Остап Ибрагимович?
– Надежда умирает последней. – закурил Остап. – Подумать надо мне, да и вам, соискатели неизвестного.
– Верно, Остап Ибрагимович.
– Да, если по справедливости, – согласился и Балаганов.
– Ну а теперь о насущной действительной нашей работы, камрады. Открыточное производство наше значительно свернуто, но продолжается, и нам не следует обходить его нашим вниманием ПРЕДЛАГАЮ. Эксперт Балаганов остается на хозяйстве в нашем «Долархе», я еду в Симферополь, Адам Казимирович – в Харьков. Уточняем, проверяем наше открыточное производство. Срок поездки мне и вам, Адам, два дня, не больше. Вам же, Шура, продолжать прием антиквариата, если такой будет, и продолжать оформление поступающих в наше археологическое общество.
– Остап Ибрагимович, в Харьков мне на автомобиле?
– Нет, Адам, пусть машина постоит в амбаре-гараже дворника Македона, я и вы – на поезде поедем. Вопросы есть?
Автомеханик и эксперт молчали. Затем Балаганов тихо произнес:
– Если по справедливости…
– Никакой вашей справедливости, камрад Шура! – оборвал его Остап. За дело, компаньоны-искатели мои. После моего и Адама возвращения продолжим работу над молочником.
– С двумя чашечками. А что мне говорить Лоеву, командор?
– Тоже самое, пробиваем помещение для музея.
Глава VI
Таинственное исчезновение молочника Фаберже
– Можно к вам? – раздался голос у дверей конторы.
Все обернулись к входу и увидели входящего к ним следователя Доменко.
– Входите, входите, Роман Павлович, – пошел на встречу гэпэушнику Бендер.
– Здравствуйте, товарищи.
– Здравствуйте, – почти в один голос ответили археологи.
– Присядьте. Пожалуйста, Роман Павлович, – указал на стул Бендер.
– Присяду и сообщу вам новость. Приятную и не очень вторую новость, – закурил следователь.
– Послушаем и ту и эту, если так, верно, археологи?
– Верно, – кашлянул Балаганов.
– Конечно, уважаемый товарищ, – кивнул Козлевич.
– Первая, – пустил дым с папиросы Доменко. – Вашей конторе выделяется комната, отобранная у магазина игрушек. Уплотнили магазин немного. Комната примыкает к вашей конторе…
– Ура! – воскликнул Бендер.
Вот это да! – воскликнул и Балаганов.
– Приятно слышать, уважаемый, – пригладил свои усы Козлевич.
– Да, помещение это использовалось магазинок под склад. Обойдутся.
– Вот спасибо, вот спасибо. – заходил по комнате Остап. – Организуем теперь там музей археологии, Роман Павлович.
– Ну, а вторая новость? – выпалил Балаганов.
– Да. Вторая, какая новость? – подошел ближе к следователю Остап.
– Вторая… – помедлил Доменко. Нашли вора-домушника, – быстро произнес Доменко. – Да, который обокрал квартиру Лоева, товарищи.
Эту новость археологи встретили разными голосами. Но радостными, поздравительными и даже вскриками удивления.
– Да, нашли, – повторил Доменко. – Но среди уворованных вещей нужного нам молочника не оказалось.
– Вот это да! – топнул ногой Бендер.
– Как же так, если… – развел руками Балаганов.
– А может, утаил его вор? – спросил Козлевич.
– Божится и клянется, что не брал и не видел такого. Даже когда применили к нему меры устрашения, товарищи. Вот какие дела, товарищи, – пустил клубы дыма от папиросы гэпэушник. – Прошерстили его дружков, безрезультатно. Не брал, не видел и точка.
– Да, шарада с неизвестным, – прошелся по комнате Бендер.
– И не с одним, Остап Ибрагимович. Если не он, значит, есть и другой преступник.
Воцарилось молчание четырех мужчин, поставленных перед необъяснимым исчезновением уникального произведения ювелирного искусства.
– Теперь, товарищи, одна надежда на ваш музей. Возможно, вор номер два и принесет вам для продажи.
– Дал бы Бог, – закурил Остап.
Балаганов одобрительно посмотрел на своего руководителя упомянувшего слово «Бог» и проговорил:
– Дал бы Бог.
– Если бы, – сказал Козлевич.
– А для этого надо еще дать объявление, товарищи, что экспонаты для музея и другие ценные изделия покупаются по дорогой цене.
– Дам, дам такое объявление, Роман Павлович, – заверил Остап. – И, как только принесет кто этот злополучный молочник, сразу же доставлю его в ваш отдел, Роман Павлович.
– И постарайтесь, задержать ворюгу, – товарищи, – встал Доменко и направился к выходу.
Остап, проводив следователя, сказал своим компаньонам:
– Вот вам и сказка уголовная. Вора нашли, краденые вещи нашли, хотя и не все, наверное, а самое ценное, молочника…
– С двумя чашечками, – не преминул добавить Балаганов.
– Да, с чашечками, Шура…
– А может, Остап Ибрагимович, у этого Лоева и не было этого молочника? – медленно, как бы в раздумье произнес автомеханик.
– Как это не было? – уставился на него Бендер.
– Может этот учитель говорит что-то не так.
– С какой это целью, Адам? Никакой логики не вижу.
– А так, Остап Ибрагимович, чтобы милиция, а тем более ОГПУ, приложили все усилия, чтобы найти уворованные вещи.
– Ну, Адам, вы все больше и больше удивляете меня и, наверное, Балаганов своими вашими умственными заключениями, советами. – А что, если подумать, то это возможно и так, – опустил свое слово «по справедливости» Балаганов.
– И вы, Шура, заслуживаете похвалы, – заходил по комнате Бендер, что говорило о его раздумывании.
Адам и Балаганов смотрели на своего командора и жали, сто скажет он. И Остап сказал:
– Вот почему гэпэушники пошли нам на встречу с открытием музея.
– Надеюсь, что нам вор все же может принести эту ценность, – произнес Балаганов.
– И я так думаю, Остап Ибрагимович, – встал и снова сел Адам.
– Наши поездки пока откладываются, друзья. А сейчас… поехали к Лоеву.
Рисовальщик был дома, сидел за мольбертом. Писал пейзаж.
– Поздравляю вас, Семен Михайлович, с открытием нашего музея!
– Ну?! И мне на работу?
– Да. Власти выделили нам помещение. Сделаем ремонт, какой надо, и будем оформлять экспонаты.
– Вот славно, вот славно! Премного благодарен вам за новость! А вы знаете, вора милиция нашла.
– Ну?! И ваши вещи у него?!
– Не все, – уже не радостным голосом сообщил рисовальщик. Главного у него не отыскали, молочника! – повысил с горечью голос Лоева. – Не брал он, говорит и все. И не видел этого молочника.
– Вот это да! – воскликнул Бендер. – Кто же тогда украл его, а, Семен Михайлович?
– Ума не приложу… – тяжело вздохнул Лоев.
– А может ваш свояк?
– Так его, пять лет уже, наверное, как в Сибирь выслали, как куркуля… Да он и не из таких для этого, хотя бы и знал сколько стоит этот молочник. Зачем ему это. Тут кто-то другой крал, – покрутил головой Лоев.