Читать интересную книгу Граждане Рима - София Мак-Дугалл

И она тут же отвела взгляд, закусив губу, и Сулиен понял, что, упомянув о рабах, она решила, что оскорбила его. Он почувствовал укол недоверчивости и неудовольствия, какой чувствовал всегда, когда ему напоминали, что он в некотором роде раб. Но это быстро прошло — главное, Танкорикс заботилась о том, чтобы не обидеть его.

— Где Катавиний и… — Сулиену было как-то неловко употреблять имя ее матери — Приска?

Танкорикс изысканно вздохнула и возвела взор к потолку:

— Решают, что со мной делать. Распоряжаются мной. На примете уже есть один молодой человек…

Тут они услышали звуки сандалий на лестнице и инстинктивно разбежались, сами не понимая почему.

Тем вечером он не ужинал вместе с остальной семьей, согласившись только появиться с запозданием.

Когда назавтра ему пришлось видеть Танкорикс, она украдкой улыбалась ему из-за спин родителей. Они уже чувствовали себя заговорщиками. В приемные часы ее лицо мерещилось ему вместо лиц пациентов.

В тот вечер он мельком увидел всю семью в сборе, прежде чем Катавиний повез дочь в город. Приска положила руку на плечо дочери, и ее красивое лицо выдавало едва сдерживаемое нетерпение. Она постоянно вздыхала. Катавиний, как всегда, смотрел на Танкорикс слегка нахмуренно и озадаченно, словно не понимал, кто она такая и что здесь делает. На лице Танкорикс было написано терпеливое, довольное и отсутствующее выражение, что казалось немыслимым несколько лет назад. Но она увидела Сулиена сквозь неплотно притворенную дверь, и краешки губ ее дрогнули.

Он снова поел один и пошел в приемную. Какое-то время он бесцельно проверял маленькие блестящие инструменты, разложенные на подносах. Затем, усевшись на кушетку для пациентов, стал читать. Но все равно плохо понимал, что делает. Они никак не договаривались, но Сулиен не сомневался, что рано или поздно Танкорикс как-нибудь найдет его здесь.

Прошло немало времени, когда он услышал, как вся троица вернулась и дом ожил, зашевелился, застучал, а затем снова погрузился в тишину. Но он ждал. Затем дверная ручка тихонько повернулась, и Танкорикс смущенно переступила порог приемной. Оба рассмеялись, одновременно делая друг другу знаки, что надо вести себя тише. Теперь они стояли совсем близко, и взгляды их встретились на нескромно затянувшееся время. И снова они рассмеялись, на сей раз притворно виновато. Сулиен знал, что смех это род признания, и подумал было поцеловать Танкорикс, но остановился в нерешительности и вежливым, скучающим тоном осведомился, хорошо ли она провела вечер.

— Театр. Такая скука, — сказала Танкорикс, поморщившись. — Впрочем, вряд ли можно винить пьесы за то, что они скучные, когда публика только и делает, что глазеет друг на друга. — Она была одета на выход, вся в белом. Изящным движением она присела на кушетку для пациентов и подпрыгнула на ней: — Фу. Больные. Как ты только можешь?

В конце концов оба оказались сидящими на полу, как дети, снова смущая друг друга долгими взглядами.

— Ты рада, что бросила школу? — спросил Сулиен.

Лицо Танкорикс застыло.

— Конечно. О, конечно, — тихо произнесла она. — Я ненавидела ее.

— Почему?

Она нахмурилась и продолжала, растягивая слова:

— Помнишь меня, когда я была моложе? Тяжелые были времена, правда? Конечно, потом… — Она снова замолчала и скромно оглядела свое красивое тело. — С тех пор как я поняла, что могу выглядеть нормально, многие девушки вдруг захотели со мной дружить… люди, которые… от которых потом было не отвязаться.

Прежде чем умолкнуть, голос ее напрягся. Но неожиданное напряжение тут же исчезло с ее лица, и она широко улыбнулась.

— Чем теперь думаешь заняться? — спросил Сулиен.

— Глупый вопрос. Что толку чем-то заниматься, все равно я ничего не умею. Хотя я знаю, что буду делать: выставляться напоказ в театре и на разных играх, а потом выйду за какого-нибудь скучающего богача. И, надеюсь, скоро разведусь.

Она грациозно потянулась и легла на спину на ковер, глядя на Сулиена снизу вверх.

— Ох, какая скука, какой скучной будет вся моя оставшаяся жизнь, — беспечно проворковала она. — Думаю, лучше бы мне было быть весталкой и ни о чем таком не ведать. — Затем она прикрыла веки и нежно сказала, словно обращаясь совсем не к Сулиену. — Хотя, конечно, мне не хватает соответствующей подготовки.

Сулиен был вконец заворожен и не мог придумать никакого вежливого ответа. Танкорикс неожиданно открыла глаза — посмотреть, как он воспринял ее слова, и они улыбнулись друг другу.

— Мне бы хоть чуточку, — мягко сказала она, — хоть чуточку попробовать чего-нибудь нескучного, прежде чем…

Тогда он наклонился и поцеловал ее.

Ее губы быстро раздвинулись, проворный язычок засновал у него во рту. Сулиен задрожал. Ее пальцы впились в его волосы и потянули вниз. Он испытующе и нерешительно обнял ее за талию, однако она нетерпеливо потянула его руку вверх, к груди, одновременно задирая подол своего белого платья. Сулиен почувствовал сквозь одежду ее голые ляжки и всполошенное сердце, неожиданно неистово забившееся под его пальцами. В конце концов она оказалась не такой уж самоуверенной.

Очень нескоро их разгоряченные лица немного отодвинулись, Сулиен наклонил голову, и их мягкие волосы спутались, и они снова рассмеялись, очень спокойно — над тем, что лежат на полу приемной, надо всем. В ту ночь они прокрались каждый в свою комнату и оставались там, в ту, но не в следующую.

Сулиен с опаской тихими шагами ходил по площадке за дверью Танкорикс. Было по-детски волнующе красться по темному дому. Танкорикс вышла и решительно обвила руками его тонкую талию, и, ничего не видя из-за поцелуев, неуклюже борясь со своей одеждой, они попятились в полутемную комнату и упали на мягкую постель. Неискушенные, они слепо терлись друг о друга, но их неуклюжесть казалась им забавной, и на протяжении всей своей неловкой любовной возни им постоянно приходилось подавлять смешки. Сулиен, боясь показаться — и будучи — неумелым и неопытным, поистине испытал облегчение, обнаружив, что, несмотря на превосходство в возрасте и откровения предыдущей ночи, Танкорикс вряд ли более сведуща, чем он. Хотя у Сулиена был небольшой запас противозачаточных средств, которые Катавиний с полгода назад начал тактично оставлять на видных местах, до сих пор он ими не пользовался, не было необходимости. Он боялся, что она заметит или догадается, что это для него внове, но Танкорикс ничего не сказала.

Они крепко уснули, переплетясь теплыми телами, яркие волосы Танкорикс разметались по его груди. Но не прошло, казалось, и минуты, как она уже трясла его за плечо, исступленно шепча:

— Уходи скорей, убирайся!

Сулиен неохотно открыл глаза:

— В чем дело? Который час?

Танкорикс сама наполовину спала. Затуманенным взглядом она посмотрела на еще темное ночное небо и, вздыхая, снова откинулась на подушку.

— Прости. Я думала, уже утро. Не надо было засыпать. Мои родители…

Она заохала и спрятала лицо у него на груди. Он обнадеживающе погладил ее, но она так и не подняла головы.

— Ты… жалеешь? — спросил Сулиен немного погодя.

Танкорикс ухмыльнулась сквозь волосы.

— Нет. Но это в самом деле нехорошо. Не надо было этого делать.

— Мне не кажется, что это было нехорошо, — осторожно сказал он.

— Как ты не понимаешь? — она отодвинулась, с любопытством взглянула на него и рассмеялась. — Нет, нет, нечего тут и понимать, бедненький мой, невинный. — Она поцеловала его в лоб, словно была намного старше. Оскорбленный Сулиен состроил гримасу, но Танкорикс, казалось, не заметила этого. — Через год-другой я, возможно, выйду замуж. Плохо уже то, что я с кем-то спала, сам понимаешь. Но… с рабом… — Улыбка исчезла с ее лица, и она нерешительно помолчала, прежде чем продолжать. — Ты разве не знаешь, что если им станет известно, что свободная женщина имела любовника-раба, то казнят обоих? Потом, уже позже, они стали вместо этого обращать женщин в рабство. Таков до сих пор закон. Не думаю, чтобы им особенно злоупотребляли в наши дни, но какая разница? Конечно, мужчины могут делать все, что хотят, но для девушки хуже не придумаешь. Если кто-нибудь узнает… никто не захочет даже прикоснуться ко мне. Они решат, что я… отвратительна.

Сулиен молча выбрался из кровати и начал недостойную охоту за своей одеждой. Танкорикс натягивала ночную сорочку.

— Такие вот дела, — констатировала она. — И не моя в том вина.

— Конечно, — тупо откликнулся Сулиен.

Танкорикс перегнулась через кровать и коснулась его руки.

— Послушай-ка, — снова игриво сказала она, — завтра ночью тоже не придется спать.

И хотя он прокрался к себе в комнату, стараясь стряхнуть с себя только что услышанное от Танкорикс, на следующую ночь он снова был у ее двери, и в эти тайные часы возбуждения легко было позабыть о какой-либо угрозе, вообще о любой опасности.