Читать интересную книгу Конунг Туманного острова (СИ) - Чайка Дмитрий

Глава 5

В то же самое время. Татта. Синд.

Прибытие новых контингентов арабов резко изменило расстановку сил. Теперь эмир Синда Надир уже был не удачливым воробушком, краешком клюва зацепившимся за хвост орла. Нет! Теперь он сам стал этим орлом и вовсю играл на противоречиях местных групп, каст и конфессий. Презираемые всеми кочевники-джаты приняли ислам сразу и безоговорочно. Ведь только новая вера могла сделать из париев уважаемых людей, облеченных властью. Понемногу стали принимать ислам и сыновья знатных родов, обделенные в наследстве. Начали принимать новую веру и наиболее дальновидные из чиновников, сделавшие ставку на молодую силу, которая катила сюда с запада подобно урагану. Арабские всадники уже взяли Хузистан, а это значит, что Персидский залив вот-вот станет внутренним озером халифата. Оттуда до владений Надира — всего пара месяцев неспешного пути. Ничто по сравнению с бескрайней Персией, бывшей повелительницей мира. На сторону Надира встали и буддисты, угнетаемые Чачем и брахманами. В мусульманах они видели меньшее зло из всех возможных.

Эмир Синда обосновался в Татте, с немалым облегчением оставив скучать жену Лади во дворце Банбхора. Алия с сыном жили теперь с ним, и девчонка из бедуинского кочевья пребывала в немалой растерянности от того, до чего непривычно, сложно и многообразно оказалось устроено здешнее общество. В аравийских песках жизнь делилась на черное и белое, хорошее и плохое, праведное и неправедное. Непросто оказалось жить там, где вежливая улыбка не значит ничего, а пожелание здоровья лишь маскирует звериную ненависть. Тут истина и правда порой отличались настолько сильно, что иногда становились полной противоположностью друг другу в зависимости от того, чья именно это была правда. Как оказалось, она тут у каждого своя. И лишь ислам мог дать однозначные ответы на все вопросы. Неприхотливые парни из пустыни оказались далеки от мудрёной философии, но за свои убеждения были готовы умирать. И именно поэтому они побеждали.

— Казна показывает дно, дорогой зять, — сказал как-то почтенный Азиз ибн Райхан, когда закончился очередной пир, на котором присутствовала арабская и синдская знать. Индуисты и мусульмане смотрели друг на друга волком, но ссор не устраивали и за ножи не хватались, тем более что многие из них бились вместе на одном поле.

— Надо идти дальше, мой дорогой тесть, — кивнул Надир, который в жизни своей не думал, что такие деньги могут уходить, как песок сквозь пальцы. Даже торговля не помогала. Спасибо старшему брату, вошел в положение и не душит, заставляя платить по долгам в срок.

Надир поселился во дворце местного князя, который тот любезно уступил ему ввиду безвременной и довольно болезненной кончины. Каменная громада, нависавшая над городом, располагалась на холме, к которому вела широкая дорога. Толстые, пузатые колонны окружали дворец портиком, укрывая его внутренности от палящего солнца и проливных дождей, так обычных здесь. Огромные залы, из которых уже вытащили нечестивые статуи, пугали непривычных к такому бедуинов гулким эхом. Каменные своды нависали над теми, кто вырос в шатрах, приводя их в священный трепет. Сам Надир украдкой бродил по своему собственному дому, гладя рукой резные узоры, сделанные здешним терпеливым и работящим народом. Он и представить себе не мог, сколько времени и труда понадобилось, чтобы сотворить такую красоту. Тысячи смуглых, почти черных людей работали, словно муравьи на стройках, полях и каналах, изумляя его своим упорством. Пастухи-арабы так не умели.

Рядом с дворцом, как водится, раскинулся индуистский храм, устремившийся в небо четырьмя высокими башнями, изрезанными затейливым кружевом. Тысячи скульптур, застывших в безумной каменной пляске, тянули руки к небу и солнцу. Надир не мог пройти спокойно мимо этого безобразия, но сдерживал себя из последних сил. Лишь сплевывал презрительно, когда думал, что слуги-индусы этого не видят. Он пока опасался открыто враждовать с брахманами, ведь его власть была еще так слаба здесь. Один толчок, и десятки тысяч фанатичных поклонников Вишну сметут мусульман, словно песчинку. Нет! Он, Надир, эмир Синда, не будет поступать, как горячий юнец. Он умеет ждать. Только вот денег опять нет. И он прекрасно знает почему. Опять надо воевать, и они с тестем прямо сейчас выбирают новую цель. Тесть только что вернулся из поездки по княжеству, склоняя к покорности мелких князей и вождей племен.

— Севистан? — многозначительно посмотрел на него Азиз ибн Райхан, упомянув самый старый и богатый город Синда, что стоял в ста пятидесяти милях севернее.

— Да никак не меньше, — почесал затылок Надир. — Если мы остановимся, то скоро я стану таким же нищим, как в то время, когда ловил жемчуг в Бахрейне.

— Почему это? — удивился Азиз. — Не настолько же плохи у нас дела. Да, воинам скоро платить нечем будет, но ты точно не нищий. А кстати, куда ты дел деньги, дорогой зять? У нас еще недавно лежало больше миллиона драхм. Я это точно помню. Поведай мне тайну, в какую бездонную дыру ты спустил такую прорву денег? Ты купил тысячу красивых девственниц? Или решил вымостить серебром площадь перед дворцом? В любом случае неразумно так тратить деньги, ведь расточительность — большой грех перед лицом Аллаха!

— Ты воспитал замечательную дочь, почтенный Азиз, — проникновенно сказал Надир. — Свет не видывал лучшей жены, матери и хозяйки! Она просто золото, а не женщина…

— Ты к чему это ведешь? — подозрительно посмотрел на зятя Азиз. — При чем тут моя дочь?

— Ты привил ей необыкновенное чувство справедливости, дорогой тесть! — закатил глаза Надир и поднял вверх палец. — Наши священные обычаи для нее — всё! Во всей Аравии не найти такой поборницы старинных обычаев, как амира Алия!

— Да при чем тут она? — взорвался Азиз. — Только не говори, что это из-за моей дочери у нас нет денег.

— А из-за кого же еще? — заорал в ответ Надир. — Ты забыл наши обычаи, тесть? Не может у одной жены быть меньше добра, чем у другой! Если муж дарит кольцо одной жене, то должен подарить и другой! Если одной подарит дом, то и другой тоже! А что, если подарить кому-то из них дворец со слугами?

— Нет! — побледнел Азиз. — Быть того не может! Ты хочешь сказать…

— Хочу! — заорал Надир. — Моя дорогая женушка Алия послала людей в Банбхор. А они там пересчитали каждую служанку, каждого повара и каждого держателя опахала! Они открыли каждый сундук в том дворце и переписали его содержимое. Теперь моей жене тоже прислуживает сто двенадцать дармоедов, с которыми она не знает, что делать, потому что выросла в кочевье, где жило в три раза меньше народу! И сундуков с добром у нее теперь ровно столько же, сколько у Лади! И эти сундуки вовсе не пустые. И охраняет их целая армия твоих сыновей и племянников. Теперь понял?

— Понял, конечно. Что тут неясно? Не понимаю, чего ты так кипятишься? — рассудительно сказал тесть, который, по какой-то непонятной причине, совершенно успокоился. — Вот все и стало на свои места! Видишь, оказывается, наши деньги потрачены не зря. Старинные обычаи следует чтить! Ну чем, скажи, моя девочка хуже этой размалеванной коровы?

— Ничем она не хуже, — опустил могучие плечи Надир. — Хорошая она баба, и сына крепкого мне родила. Только если мне придется еще раз жениться, то я, пожалуй, пойду и удавлюсь. Я не знаю, что еще нам придется завоевать, чтобы это бабье перестало завидовать друг другу. Я только сейчас догадался, почему у брата Само всего две жены. Он понял, что за дерьмо его ждет впереди, и вовремя остановился.

— Давай начнем наш разговор сначала, Надир, — примирительно сказал Азиз. — Денег у нас больше нет, и с этим уже ничего поделать нельзя. Не отнимать же их у твоей старшей жены и матери твоего наследника! Зато у нас есть войско и сам Амр ибн аль-Ас со своей родней. Какого Иблиса мы сидим, как последние бездельники, когда у нас столько людей и нужда в деньгах? Собирай новый поход, мой дорогой зять! Поклонники многоруких демонов должны увидеть свет истинной веры.