Поставки «нефти в итальянскую Африку быстро выросли в 30 раз! 75 % нефти Италия получала от девятки государств — членов Лиги Наций…», главным образом из США, и в том числе из… СССР. Помимо того «Англия, Франция, Германия, Австрия и США потоком слали дуче уголь, хлопок, никель и лес. Венгрия снабжала итальянцев салями, шпиком и окороками». В ответ, пишет С. Кремлев, «итальянские берсальеры посмеивались и фотографировались с головами эфиопских офицеров-расов в руках. Даже сдержанные англичане из Красного Креста признавали: «Это не война, это даже не избиение. Это казнь десятков тысяч беззащитных мужчин, женщин и детей с помощью бомб и отравляющих газов». Впрочем, написавший это Д. Меллоу поделикатничал — по некоторым оценкам, погибло около миллиона»151.
«Некоторые офицеры, в том числе сыновья Муссолини Бруно и Витторио… хвастались, что они устраивали веселую охоту на целые толпы, сотни и тысячи людей и истребляли их зажигательными бомбами и бортовым оружием своих самолетов»152. Впрочем для европейцев агрессия Италии в Эфиопии была обычным колониальным завоеванием, которое ни по форме, ни по целям особо не отличалось от традиционной для Англии, Франции, Голландии и т. д. колониальной политики. Она осуществлялась ими на протяжении веков. Поэтому итальянская агрессия не вызывала не только протестов, но даже сколько-либо значимого осуждения. Санкции же Лиги Наций были лишь политическим жестом, призванным отдать дань меняющемуся миру*.
Непонятной была только позиция СССР, который с трибуны Лиги Наций призывал к эмбарго, а затем наравне с другими слал нефть дуче. Запад обвинил СССР в двойной игре; Троцкий в свою очередь обвинил Сталина в том, что он продался мировому капиталу и призвал Советскую Россию к бойкоту Италии, к которому по его мнению должны присоединиться трудящиеся всех стран153. Поставки нефти Италии действительно подрывали международный авторитет страны Советов. С другой стороны, демонстративное сепаратное эмбарго Советского Союза вело к риску его изоляции и даже раскола Лиги Наций.
Даже оставшаяся без последствий речь Литвинова в Лиге Наций вызвала яростную реакцию в Германии и Италии. В Генуе представителей советского торгпредства побили палками, в Ливорно — арестовали. У Додд сообщал в те дни: «Лейпцигские и берлинские газеты полны статей о выступлениях Гитлера, Геббельса и Розенберга против коммунистов… Невольно поражаешься их речам и очевидному убеждению, что Германия и Италия должны принудить все народы объединиться с ними для свержения государственного строя в России, как будто одна страна имеет право диктовать другой, какое правительство она должна иметь у себя»'5*.
В октябре Германия и Италия подписали протокол о взаимодействии во внешней политике. Несмотря на то что протокол был секретным, Муссолини публично заявил: «Это взаимопонимание, эта диагональ Берлин — Рим не есть линия раздела, но ось, вокруг которой могут объединиться все европейские государства, воодушевленные волей к сотрудничеству и миру»155. О каком мире и сотрудничестве говорил дуче, писал Геббельс: «У Муссолини отчаянное положение… Все началось на три года раньше, чем надо. Фюрер ясно видит ситуацию. Точно знает, чего хочет. Вооружать и готовиться. Европа вновь в движении. Если мы будет умны, останемся в выигрыше… Будущее народов не в нейтралитете, а в интервенции… Мы должны ждать и, если ничего не изменится, действовать»156. В декабре советский полпред Штейн сообщал в Москву: «Сегодня «Пополо ди Рома» опубликовала статью, открыто призывающую Германию к нападению на СССР. На основании ряда признаков можно уже предвидеть, что возможность компромисса с Англией будет сопровождаться одновременно яростной атакой против нас. Пресса будет пытаться доказывать, что основным врагом является СССР, заинтересованный в санкциях в целях свержения фашистского режима»157.
Рейнская область
Рейнская демилитаризованная зона появилась благодаря Версалю. На конференции Париж в качестве одной из мер, направленных на обеспечение безопасности страны, потребовал включить рейнскую область в состав Франции. Против выступили президент США и премьер-министр Англии, в обмен они предложили создать демилитаризованную зону и свои гарантии безопасности Франции17.
12 февраля 1936 г. Франция ратифицировала франкосоветский пакт. Гитлер заявил, что в ответ на этот враждебный акт западная полоса за Рейном для укрепления обороны страны будет занята немецкими войсками. 7 марта три батальона немецкой пехоты церемониальным маршем перешли мосты и заняли демилитаризованную Рейнскую область. В тот же день Гитлер выступил с речью в рейхстаге, в которой оправдывал ввод войск в Рейнскую область. По словам И. Фес-та, она «была шедевром демагогической игры на противоречиях, страхах, желании мира, характерных и для Германии, и для Европы. Он пространно живописал «ужасы интернациональной коммунистической диктатуры ненависти», опасность с Востока, которая при попустительстве Франции нависла над Европой…»158 Гитлер вновь говорил о мире и о неравноправном положении Германии. Он предложил заключить соглашение о демилитаризации обоих берегов Рейна. Гитлер также заявил, что из-за франко-советского пакта намерен расторгнуть Локарнский договор, вернуться в Лигу Наций, договориться об ограничении авиационных вооружений и потребовал возврата германских колоний159.
Тогда же — 7 марта министр иностранных дел Франции Фланден потребовал от премьер-министра Англии Болдуина подтверждения союзнической солидарности. На что Болдуин ответил: «Если существует хотя бы один шанс из ста, что за вашей полицейской операцией последует война, я не имею права вовлекать в нее Англию»160. 13 марта Черчилль записал: «Если международный суд найдет, что претензии Франции справедливы, и в то же время не взыщет средств удовлетворения претензий Франции, тогда коллективная безопасность окажется призраком». Потерпев поражение в своих попытках мобилизовать общественное движение за вывод немецких войск, Черчилль заявил в палате общин: «Мы не можем гордиться нашей внешней политикой последних пяти лет, безусловно, это были годы несчастий…»161.
Против ремилитаризации Рейнской области 17 марта на сессии Лиги Наций официально выступил только Литвинов: «Единственным достойным ответом Гитлеру явилось бы всемерное укрепление коллективной безопасности, включая и те меры репрессии в отношении Германии, на которые сочла бы возможным пойти Лига Наций». Парадоксальным образом Версальский договор, который Ленин назвал «подлым», договор, по которому Франция ограбила Германию до нитки, теперь защищал только советский нарком.
19 марта последовало заявление Советского правительства: «Вся помощь, необходимая Франции в связи с возможным нападением на нее европейского государства, поскольку она вытекает из франко-советского договора, который не содержит никаких ограничений в этом отношении, была бы оказана со стороны Советского Союза»162. Американский посол в России Буллит поинтересовался, действительно ли Красная Армия выступит против Германии в поддержку Франции. «Это будет просто, — ответил Литвинов, — по сравнению с тем, как трудно будет заставить французскую армию выступить против Германии в поддержку Советского Союза»163.
В тот же день 19 марта Великобритания, заключив соглашение с Францией, впервые после Первой мировой войны согласилась взять, хоть и ограниченные, военные обязательства в отношении другого государства. Разъяснение понятия «ограничений» дал английский посол Э. Фиппс: «Франция может ворваться в Германию через ее западную границу, но Англия не поддержит такой шаг. Германия изо всех сил готовится к агрессии на востоке, но Англия и здесь ничего не предпримет». У Додд по этому поводу заметил: «Тогда возникнет новая Европа: Франция потеряет свое влияние, Британская империя развалится, а Германия будет господствовать над всем»164. Но очевидно подобный риск в данный момент интересовал английское правительство в меньшей степени. Главной целью британских ограниченных обязательств, по мнению Л. Эмери, было стремление убедить Францию, «не искать поддержки России»165.
С аналогичным предложением выступил американский посол Буллит. «Он рекомендовал Соединенным Штатам поддержать Францию в ее политике умиротворения Германии, чтобы тем самым изолировать Советский Союз»166. Буллит «также решил, по собственному усмотрению, заняться антисоветской кампанией в Москве. Он выражал протесты, устраивал интервью для прессы, в которых нападал на советские власти и призывал других послов занять антисоветскую позицию. «Я делал все что мог, — вспоминает он, — чтобы создать неприятные условия»»167. Но, по словам Дж. Кеннана, у Рузвельта «не было никаких намерений одобрять» позицию Буллита168.