Читать интересную книгу Америка — как есть - Владимир Романовский

Помимо этого северяне, не удручаемые жарой, думали быстрее и ориентировались в обстановке лучше. Посему к моменту пика конфликта все биржевые акции, так или иначе связанные с рабовладением, были проданы северянами — южанам. История умалчивает о том, кем еще, помимо северных американцев, они были проданы (опять же южанам), но в хлопковом производстве (к примеру) был завязан весь мир, и глупо было бы предположить, что акциями не владели предприниматели из Англии… Франции (просвещенной и свободной… отец художника Дега, к примеру, имел дела в Новом Орлеане),… Германии… России… Польши… Италии, Испании, Ближнего Востока, и т. д.

Южане акции покупали. Живя на Юге, трудно было себе представить, что все это скоро закончится. Рабовладение было слишком большой частью повседневной жизни — для всех.

Многие северяне имели рабов — на Юге. И летние дома. И доходы. Все было продано. Еще один штрих к конфликту — повальная продажа рабов и рабовладельческих акций привела к падению этих акций, и южане это падение почувствовали. Стал падать жизненный уровень. Иммигранты из Германии и Ирландии, раньше стремившиеся в Новый Орлеан, изменили традиции и взяли курс на Новую Англию и Нью-Йорк.

Во многих штатах Севера существовали зверские законы по поводу, опять же, чернокожего населения. К примеру, некоторые штаты (кажется, Огайо и Висконсин, и, кажется, Миннесота) запрещали не только рабовладение, но и въезд на свою территорию небелых людей. То есть, рабства у нас нет, но и неча к нам соваться, бывшие рабы, мы вас не знаем и знать не хотим.

История не знает черно-белых (в художественном смысле) ситуаций. Большинству негров на Севере было хуже, чем на Юге. На Юге свободный негр был относительно полноправным гражданином, а раб — ценностью, причем немалой. Стоили рабы дорого, посему владельцы следили за их здоровьем. На Севере негров воспринимали как генетический мусор, хотя наука генетика не была еще популярной. Негры в Нью-Йорке могли рассчитывать только на самые худшие рабочие места. К неграм в Нью-Йорке относили всех небелых, сколько бы в них не было небелой крови. Т. е., к примеру, Пушкин и Дюма в городе этом могли в то время в лучшем случае работать в котельной. И ни в какие приличные дома их не пустили бы дворецкие.

На Юге история с неграми выглядела по-другому. Совсем по другому. Этот факт историки тоже предпочитают обходить стороной, даже очень либеральные. Поскольку сегодняшняя мода — доказывать, что черные имеют святое право на существование в таком виде, в каком они есть (подразумевается, что они говно, но говорится, что они очень хорошие, умные, красивые, продвинутые и так далее — ну, это общеевропейско-американская мода, так говорить о якобы меньших братьях, из этой же категории — любовь к культуре Востока).

Были также и трагикомические инциденты. К примеру, существовал федеральный (!) закон, согласно которому раба, бежавшего в северный штат, нужно было ловить (этим занимались северяне) и доставлять обратно на Юг за компенсацию. Разбирающиеся в человеческой натуре сразу видят возможности, не так ли. То есть:

Организуется пропаганда среди рабов. Бегите на Север, там все свободны и изящны. Привозится с севера негр, который с горящими глазами рассказывает про свободу и как всем хорошо. Ему, естественно, хорошо платят (пославшие его), поэтому на нем прекрасный костюм, а в кармане кошелек с солидной суммой, и вообще он откормленный и ухоженный. И даже образован неплохо. Его слушают. На тайном заседании в забегаловке для черных (надписи «Только Для Белых» существовали, но была и обратная сторона, хотя и без надписей) ему верят. Он же объясняет, что существуют ходы для побегов на Север. Все идет как по маслу — человек десять мужчин и женщин, иногда с детьми, решают бежать. По рассчитанным для них пересылкам, тайно, перебираются, к примеру, в Пеннсильванию. Там за ними следят под видом сочувствия и оказания на первых порах помощи, чтобы потом никто ничего не заподозрил. После чего является группа захвата. Свободных беглецов вяжут, сажают, уже официально, в поезд (если Пеннсильвания) или на пароход (если Иллиной) и отправляют в южном направлении. По прибытии доставившие получают компенсацию.

Были и попроще предприниматели. Хватали свободных негров, родившихся на Севере. И тем же путем доставляли их на Юг. Покупатели рабов, а у них был большой опыт, понимали по выговору и осанке, что этот негр — из свободных. Посему стоили такие негры, естественно, дешевле.

Были и реальные пути побега, без махинаций. Но сегодня разобрать, где правда, а где обман, трудно. И, естественно, героев (и особенно героинь) так называемой Подземной Трассы (Underground Railroad) очень трудно отличить — наивных радетелей от махинаторов. Вот, к примеру, мадам Таубер — негритянка, организовавшая побеги сотен рабов на Север — кто она? Если хотя бы предположить, что она была на зарплате у каких-нибудь белых (а то и черных) махинаторов, будет скандал. И обвинения в расизме.

Территория Юга значительная была, и сегодня любят перечислять географические и экономические данности штатов Конфедерации, играя в объективность. На самом деле страны всегда ориентируются на свои культурные центры, а то, что происходит на остальных территориях, почти не имеет значения. На Севере Филадельфия и Бостон давно перестали быть такими центрами к тому моменту, и монополия Нью-Йорка на культуру стала неоспоримой. В противовес Нью-Йорку на Юге стремительно развивался Новый Орлеан. В Новом Орлеане происходило беспрецедентное.

Маленький город построен был на полукружии реки, там, где Миссиссиппи загибается полумесяцем (Город Полумесяца, Crescent City), в полусотне миль вверх по течению от Мексиканского Залива. В американскую фазу своего развития он вошел в момент разгрома Андрю Джексоном интервенционных англичан. Сквер Джексона, с конной статуей в хорошей бронзе, сегодня — логический центр города. Сквер выходит на набережную. Символично позади статуи высится Собор Святого Людовика. Все это миниатюрно, провинциально, но весьма самоутвердительно. Вокруг сквера, к северу, югу, и западу, расходится прямоугольный Французский Квартал, он же Старый Город, он же Viex Carre. К северу от сквера — колоннада с арками, Французский Рынок. Здесь располагается одно из самых старых на планете кафе, где пьют кофе с цикорием и едят биньеты — местной придумки пышки. Открыто было кафе в 1859-ом году, работает с тех пор круглосуточно (перерыва не было даже в Гражданскую Войну, даже во время оккупации). Пышки вкусные, кофе своеобразный. За три дня пребывания в Новом Орлеане, во время разведывательной поездки (я писал роман об этих самых исторических событиях), я зашел в это кафе — раз десять минимум. Приобщиться к истории. Вдоль набережной идет совершенно непонятная ветка, отдельная, трамвая. Протяженность — полторы мили. Если пешком — двадцать минут. Ну, полчаса, максимум. Непонятно, для чего она существует, и для чего была построена. Вторая трамвайная ветка идет в бывший совершенно роскошный, ныне крайне опасный, пригород. Трамваи очень старые. Третья ветка, идущая по Канал Стрит, не функционирует. Четвертая ветка, знаменитый благодаря одноименной пьесе Трамвай Желание, снята, теперь по этому маршруту ходит автобус.

Архитектура Старого Города уникальна, смесь позднего псевдо-барокко с классицизмом с мавританскими и средиземноморскими примесями. На всех домах наличествуют легкие «кружевные» балконы, вдоль всего фасада, с опорами на тротуарах. Улицы узкие. Здание оперного театра, в котором когда-то дебютировала непревзойденная (по слухам) Анжелина Патти, сгорело, и на этом месте сегодня пошлый отель. К востоку от сквера — огромная, спокойная Миссиссиппи. Иногда с реки поднимается клубами туман и заволакивает весь город. А летом очень жарко.

На знаменитом кафе-баре в уютном переулке, где когда-то подавали абсцент (сегодня подают заменитель, абсцент считается наркотиком) висит мемориальная доска с перечислениям людей, побывавших и попробовавших. Перечь впечатляет:

Жан Лафитт

Андрю Джексон

Маркиз де ЛаФайетт

Алексис, Великий Князь Всея Руси

Дженни Линд

Уильям Мейкпис Такерей

Генерал Борегард

Генерал Роберт И. Ли

Джефферсон Дейвис

Уолт Уитмен

Оскар Уайльд

Марк Твен

О. Генри

Буффало Билл Коди

Теодор Рузвельт

Энрико Карузо

Сара Бернар

Франклин Делано Рузвельт

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. АНТИБЕЛЛУМ, ЧАСТЬ ВТОРАЯ

В Луизиане и прилегающих штатах бурно рос хлопок, а в мире был хлопковый бум. Географическое расположение Нового Орлеана было в этом смысле очень удачным. Новые паровые корабли пересекали Атлантику за неделю. Река Миссиссиппи — глубокая и широкая, удобная. Из Атлантики пароход заходил в Мексиканский Залив, проходил дельту, шел вверх по течению, преодолевал семьдесят миль, и спокойно швартовался в доках у Нового Орлеана. Все та же Миссиссиппи обеспечивала связь с остальной страной, пересекая ее с юга на север. Из прибрежных городов шли железнодорожные ветки. К этой же эпохе относится развитие пароходства на собственно Миссиссиппи, с типичным знаменитым двухтрубным судном, и рост городов вдоль реки, в частности, Сент-Луиса (Сен-Луи). Особенности жизни населения вдоль берегов освещены в классической американской литературе, о них много писали Брет-Харт, Марк Твен и компания. (Увы — расцвет был недолгим по многим причинам, не последняя из которых — железная дорога от Атлантики до Тихого Океана, проложенная сразу после Гражданской Войны, и ответвления от нее на юг — поезда практичнее речных пароходов).