Читать интересную книгу Горящая колесница - Миюки Миябэ

Да, этой Сёко крупно повезло. Такое враньё — рискованное дело. То, что до сих пор никто её не раскусил, — счастливая случайность.

Видно, она и сама это понимала. Иначе постаралась бы придумать что-то более правдоподобное. Можно было бы написать названия фирм, которые действительно существуют.

Сёко Сэкинэ не хотела писать в послужном списке о том, как на самом деле зарабатывала на жизнь, поэтому она соврала. Она намеренно избегала учреждений с большим числом сотрудников и бдительным отделом кадров. Её интересовали только крошечные фирмочки. «Ну а если и там устроят проверку и выяснится, что написанное в послужном списке — ложь, тогда уж делать нечего…» Девушка была готова к тому, что когда-нибудь враньё раскроется. А если всё равно тайное станет явным, так пусть уж лучше сразу. Поэтому Сёко особенно не изощрялась. Так она ходила из фирмы в фирму и совершенно случайно наткнулась на «Офисное оборудование Имаи». Там её приняли. Возможно, всё именно так и было.

Её адвокат разослал в кредитные компании письма о том, что она обанкротилась в шестьдесят втором году эры Сёва, то есть в 1987 году, в мае…

Да, скорее всего, Сёко хотела скрыть это, и её послужной список был враньём.

Само собой разумеется, что, когда девушка обанкротилась, она где-то работала. Из кредитных фондов и ссудных касс на место работы постоянно звонили и присылали письма с настойчивыми требованиями вернуть долг. Наверняка бывало и так, что кредиторы приходили за деньгами прямо в офис, где работала Сёко. Всё это, конечно же, ставило её в неловкое положение перед работодателем. Пусть всего лишь по долгу службы, но Хомма всё-таки имел кое-какое представление о том, как действуют «небанковские» кредиторы. После того как в ноябре пятьдесят восьмого года эры Сёва, то есть в ноябре 1983 года был издан закон, упорядочивающий деятельность ссудный касс, кредиторы уже не могли требовать возвращения долгов так же грубо, как они делали это раньше, во времена «долгового ада». Но затишье это было лишь видимостью ведь они стали действовать ещё коварнее, так сказать «из-за угла». Каково, если тебе на рабочее место пришлют факс, а там что-то вроде: «Срочно свяжитесь с нами» — и название кредитного фонда?

Если написать в послужном списке правду, то новый работодатель запросто может позвонить в отдел кадров на старом месте. Что тогда?

— Сэкинэ-сан, говорите? У неё с долгами проблемы были…

После этого на новую работу тебя уже не примут. Про банкротство тоже лучше, чтобы не знали: с самого начала люди решат, что «человек небрежно относится к деньгам».

Поэтому девушка и врала.

Раздеваться было лень, и Хомма так и сидел в пальто. Стало жарко, и, глотнув холодной воды, он снова уставился в послужной список.

Не зная точной причины банкротства Сёко, предполагать что-либо пока ещё рано. Но вместе с чувством жалости к этой девушке в голове мелькала мысль о том, что Курисаке следует как можно скорее расстаться с Сёко.

Что же дальше? Действовать нужно эффективно, значит…

И всё же… Как искусно она лгала! Откуда только взяла названия этих компаний?

Тут Хомму осенило.

Если до того, как устроиться в «Офисное оборудование Имаи», Сёко Сэкинэ где-то работала, то у неё обязательно должна быть трудовая страховка. На бирже труда все данные о трудовом страховании уже более десяти лет как занесены в компьютер, они доступны через Интернет. Для того чтобы навести справки о том, где человек прежде работал, нужно всего лишь ввести в систему номер его трудовой страховки. Разумеется, в новую систему попали не только данные о тех, кто впервые устроился на работу. И те, кто оформлялся на новое место работы, и те, кто выходил на пенсию, — все получали трудовые страховки нового образца. Хомма как-то раз видел их. — По сравнению со старыми полисами, которые были величиной с проездной билет и на которых, во избежание подделки, были нанесены замысловатые узоры, эти новые сертификаты показались Хомме какими-то бумажками; они его даже разочаровали.

У Сёко тоже должен быть такой полис. Когда её приняли в «Офисное оборудование Имаи», девушка должна была предъявить его, а потом директор компании или, скорее всего, сама Сёко отнесли эту страховку на биржу труда в Синдзюку.

Хомма снова встал и направился к телефону. Дозвонившись до «Имаи», он услышал голос Миттян. Когда Хомма объяснил ей, в чём дело, та сначала удивилась, однако разузнать о трудовой страховке Сёко оказалось вовсе не сложно. Миттян сразу же всё проверила. Хотя она и отошла от телефона, Хомме было слышно, как она советуется с главой компании.

— Алло? Я спросила насчёт страховки.

— И что же?

— Трудовая страховка Сёко Сэкинэ выдана во втором году эры Хэйсэй, двадцатого апреля, — прочитала она вслух.

Послужной список Сёко Сэкинэ был написан пятнадцатого апреля того же года. Значит…

— Сэкинэ-сан говорила, что она, когда к нам устроилась, впервые оформила себе трудовую страховку, — сказала Миттян.

— Правда?

— Ага. Ой! Да то есть.

— До этого у неё не было трудовой страховки?

— Не было. Когда меня приняли на работу, она со мной вместе ходила на биржу труда. Сэкинэ-сан беспокоилась, что на меня там все будут сердиться. Я тогда совсем не знала, как и что надо оформлять. В тот раз она мне всё рассказала.

Вдруг послышался какой-то шум, и к разговору присоединился Имаи:

— Вы уж нас извините, всё так и было, Миттян верно говорит. Но чтобы послужной список оказался ложным!

— Да, странная история.

— Сэкинэ-сан говорила, что на прошлом месте она только временно «подрабатывала», поэтому и не стала оформлять страховку. Она никогда не устраивалась на работу как полноправный сотрудник. «Критером», наверное, была. Или как там это сейчас называют?

— Ясно…

«Вообще-то, правильно — фритер, а не критер», — подумал Хомма и добавил:

— Интересно, почему же Сэкинэ-сан не хотела становиться полноправным работником? Она про это ничего не говорила?

Директор с Миттян посовещались немного.

— Кажется, она говорила, что если устраиваешься временным сотрудником, то зарплата больше, — заключил Имаи.

— То есть, возможно, она и по ночам где-то подрабатывала.

— Хм-м, — задумался глава компании, — не знаю. Сейчас — вряд ли. Не похоже было, что она таким делом занимается. От неё этим «не пахло».

«Днём — студентка, а ночью подрабатывает в дорогом клубе. Нынче такое сплошь и рядом.

Да к тому же Сёко Сэкинэ — красавица. Если бы она своё обаяние, перед которым не устоял даже такой парень, как Курисака, использовала в первоклассном заведении для состоятельных клиентов, то смогла бы заработать немалые деньги.

Поэтому она и не нуждалась в трудовой страховке…

И всё-таки она обанкротилась. Что же случилось?»

Хомма повесил трубку, вернулся за свой столик и, игнорируя недовольные взгляды официантки, поудобнее откинулся на спинку стула.

«Пять лет… — рассуждал он. — Этого времени достаточно, чтобы жизнь человека кардинально изменилась. Однако, что бы ни произошло, образ Сёко Сэкинэ, о котором поведал Курисаке, и атмосфера компании «Имаи», где она работала, говорят о том, что она изменилась в лучшую сторону».

Расплачиваясь, Хомма думал о своём следующем пункте назначения и о том, как ему туда добраться.

Какой была жизнь Сёко Сэкинэ, когда она пришла к адвокату и тот разослал в кредитные компании копии извещения о её банкротстве? Возможно, что именно ответ на этот вопрос позволит быстрее всего узнать о местонахождении девушки, хотя на первый взгляд кажется, что такой путь займёт много времени. Прошлое, которое она хотела скрыть… Если пойти туда, где тайное стало явным, то, возможно, кое-что прояснится.

Сёко Сэкинэ, которую знал Курисака, — это тщательно вылепленный ею самой образ. Это не настоящая Сёко. Если вести расследование, опираясь на этот выдуманный образ, то можно зайти в тупик или вконец заплутать.

Такого поворота событий Хомма, конечно же, не предвидел. Он, вообще-то, надеялся даже, что если всё пойдёт гладко, то в компании «Имаи» удастся узнать имена друзей и знакомых Сёко, а связавшись с ними, разыскать и её саму. Курисаке он велел «особо не надеяться», но это было нечто вроде отвлекающего манёвра.

Как только жених стал задавать вопросы, Сёко исчезла. Деньги она, конечно, взяла с собой, а вот в чём нашла душевную опору… Хомма был уверен: она сейчас где-нибудь у друзей.

Однако если уж девушка до такой степени оберегала своё прошлое и так осторожничала, пытаясь его скрыть, то, даже когда ему удастся разыскать её близких и друзей, знавших её до исчезновения, это не сильно поможет поискам. Сёко сбежала, когда ей предъявили свидетельство о её прошлой жизни. Там, куда она скрылась, не должно быть людей, которые ничего не знают о прошлом девушки и которым нужно будет всё разъяснять с самого начала, и, наоборот, там не будет тех, кто о ней знает что-то, позволяющее оскорбить её и унизить.