этом неясном свете коробейник вдруг увидел, как с вершины скалы спускается большой черный силуэт.
В альпийском или пиренейском ущелье можно было бы подумать, что это бурый медведь вышел из берлоги прогуляться по утреннему холодку. Но на Любероне таких опасных обитателей нет, и коробейнику даже мысль такая не пришла в голову.
Черный силуэт колыхался и, казалось, звал к себе, наверх, а был это один из тех людей, скорого появления которых с содроганием ожидал паромщик Симон.
Это был один из Братства черных грешников!
Тогда коробейник встал, взял свою поклажу и, словно серна, метнулся вверх по скале, ловко ставя ноги в неприметные выемки и помогая себе окованным на конце посохом.
Черный брат вдруг пропал. Можно было подумать — он провалился в глубь скалы, внезапно разверзшейся у него под ногами или растаял с первыми лучами солнца, как привидение из легенд.
Коробейник нимало тем не смутился. Он лез дальше, а когда добрался до вершины, перед ним оказалась огромная гуща колючих кустов, буйно произроставшая из расселин скалы.
Тогда он опять остановился.
Огромная борода, скрывавшая лицо, упала, как по волшебству, и первые утренние лучи осветили молодое, горделивое лицо со смуглой кожей, горбатым носом и острыми белыми зубами.
Роста этот человек был среднего, а лет ему было около тридцати. Он раскрыл свой короб, и Симон Барталэ со Стрельцом наверняка немало удивились бы, если бы увидели, какой необычный товар он оттуда достал.
В коробе у него не было ни иголок, ни ниток, ни чулок, ни носков — ничего из того, что бывает в лавочке бродячей коробейника, а был длинный черный балахон с капюшоном и целый арсенал кинжалов и пистолетов.
Коробейник натянул на себя эту одежду, накрыл голову капюшоном с тремя прорезями — для глаз и для рта, опоясался кожаной перевязью для пистолетов и кинжала и в таком облачении вошел в заросли колючек.
Там, подобно тайному входу в преисподнюю, зияла яма, о существовании которой за шесть шагов никто бы не догадался.
Скала была похожа на перевернутую воронку потухшего вулкана; в этот кратер спускались по крутой извилистой тропе, и чем ниже уходил мнимый коробейник, тем больше окутывала его тьма: он видел только узкую голубую полоску над головой. Потом в какой-то момент не стало видно и ее, а он шел дальше в темноте все той же уверенной поступью. Тропа уже не спускалась так круто, а уходила под скалу ровно и чуть-чуть вниз, как настоящий туннель.
Через несколько минут слуха нашего таинственного путника достиг какой-то слабый рокот. Сначала казалось, что это ручей журчит по камням. Но вскоре шум стал громче, и уже нельзя было не различить в нем человеческие голоса.
Наконец появился свет — красный отблеск огня.
Коробейник прошел еще несколько шагов и вскоре оказался у входа в подземный зал, посреди которого был разложен большой костер.
Шесть человек, все в одеянии черных братьев, сидели вокруг него. При появлении нового гостя все встали.
— Привет, ребята, — сказал он. — Вот и я. Вернулся из Фрежюса.
— Отлично! — отозвалось несколько голосов.
— Новости привез.
— Какие новости?
— Видели с берега корабль.
— Когда?
— Три дня тому назад.
— Значит, они высадились?
— Наверняка.
— Ура! — грянули все хором. — Значит, пора и нам на дело.
— А капитан приехал?
Коробейник обвел взглядом своих товарищей.
— Нет еще.
— Надо его дождаться.
— Само собой.
— Да ладно! — сказал один из братьев. — У меня все указания есть, можем и начинать.
— Нет, — ответил коробейник, — лучше все-таки подождать.
— Зачем?
Из-под капюшона блеснула белозубая улыбка:
— Для него есть важные вести.
— Правда?
— Я кое-что узнал на пароме Мирабо, теперь, может быть, от этого все у нас переменится.
— Что такое?
— Ну, это его личное дело; пока ему не расскажу, вам ничего знать не надо.
— Политика?
— Политика, не политика… Мы разве не договаривались в нашем братстве, что любое дело у нас — политическое?
— Договаривались.
— Мы просто ловим рыбку в мутной воде, как и условились.
— Ну да.
— А вот не зная броду, в воду лучше не лезть, — мнимый коробейник загадочно ухмыльнулся. — Так что дождемся капитана.
IX
Атмосфера в пещере и так была зловещей, а теперь, после слов коробейника, на несколько минут воцарилась мертвая тишина.
Наконец один из шестерых, сидевших у костра до прихода коробейника, заметил:
— Не знаю, повезет ли нам больше, чем в позапрошлом году, только тогда все скоро кончилось, а тогда и не надо было нас вызывать из такой дали.
— А я, — подхватил другой, — эти места очень плохо знаю. В позапрошлом году я подъехал только под самый конец — а кажется мне, что лучше бы нам было поехать в Бретань.
— В Бретани неплохо, только пришлось бы работать на виду и с такими людьми, которые не понимают, в чем вся штука.
— То есть?
— То есть с людьми, которые во всем этом видят только политику, а рыбку в мутной воде, как сказал наш друг, Коробейник, ловить бы не позволили.
— Ты тоже так думаешь, Коробейник? — сказал второй из черных братьев.
— Точно так.
— Думаешь, тут есть чем заняться?
— Я вам только одно могу сказать, — ответил Коробейник (так уж его тут и прозвали). — У меня для капитана есть новости очень важные.
— Так, значит! А где же сам капитан?
— Как всегда: везде и нигде.
— Ты его видел? Или кто-нибудь вообще?
— Нет. Я получил пароль по почте.
— Ах, так! И откуда он был отправлен?
— Из Экса.
— Там был назначен сбор на сегодня?
— Да, в пустой скале в Долине Мертвеца. Не тревожьтесь, капитан придет, — хладнокровно сказал Коробейник.
— А мы ведь еще не все в сборе, — сказал другой из братьев, — далеко нет. Правда, двое друзей уже в трактире "Черный голубь".
— Это я знаю, — сказал Коробейник.
— Правда? Откуда тебе знать?
— От того кучера дилижанса, которого вы так здорово перепугали.
Шестеро черных братьев расхохотались.
— Это хорошо, что перепугали, — продолжал Коробейник, — нам этот страх еще как пригодится.
— Почему это?
— Нынче же вечером о черных грешниках заговорят по всей округе, даже еще не увидав нас.
Когда Коробейник произносил эти слова, послышался шум, и все взгляды уставились на подземный ход, который вел в зал совещаний.
Там стоял человек.
Как и все, он был в черном балахоне, лицо закрывал капюшон. Но кроме этого он, в отличие от других, имел на плече серый бант — очевидно, знак его власти. Все разом воскликнули:
— А вот и капитан!
Из-под капюшона сверкнули глаза. Вошедший был среднего роста, энергичная поступь, мощный и гибкий стан его говорили о