Читать интересную книгу Ключ к убийству - Дороти Сейерс

И все трое уставились на фотографии.

— Этот преступник, — заговорил лорд Питер, — прошел по крышам в сырую погоду, и вполне естественно, что сажа попала на его пальцы. Он уложил тело в ванну и тщательно стер все следы своего пребывания, за исключением двух, которые он любезно оставил, чтобы показать нам, как следует делать свою работу. Пятно на полу показывает нам, что он носит обувь на резиновой подошве, а по этой восхитительной серии отпечатков пальцев на краю ванны мы узнаем, что у него обычное количество пальцев и что он был в резиновых перчатках. Вот и все.

Он отодвинул фотоснимки в сторону и снова стал рассматривать обрывки ткани. Внезапно он тихо свистнул.

— Что вы думаете о них, Паркер?

— Мне кажется, что они оторваны от какой-то грубой хлопчатобумажной ткани, — может быть, это простыня или какая-нибудь импровизированная веревка.

— Да, — произнес лорд Питер. — Да. Может быть, это ошибка — это, возможно, даже наша ошибка. Интересно. Скажите мне, вам не кажется, что эти тонкие волокна достаточно длинны и крепки, чтобы удержать висящего человека?

Он замолчал, и его удлиненные глаза превратились в узкие щелочки. Он тихонько попыхивал трубкой.

— Чем вы думаете заняться этим утром? — спросил Паркер.

— Ну что ж, — сказал лорд Питер. — Мне кажется, сейчас настало самое подходящее время и мне принять участие в вашей работе. Давайте заглянем на Парк-авеню и посмотрим, какие проказы замыслил сэр Рубен Ливи, лежа у себя на кровати прошлой ночью.

— Да, миссис Пэмминг, не будете ли вы столь любезны дать мне какое-нибудь одеяло, — сказал мистер Бантер, входя в кухню, — и позвольте мне завесить простыней нижнюю часть окна, чтобы... чтобы уничтожить все блики и отражения, если вам понятно, о чем я говорю, и тогда мы приступим к работе.

Кухарка сэра Рубена Ливи, на которую произвели впечатление джентльменский вид Бантера и его хорошо пошитый костюм, поспешила найти все необходимое. Ее посетитель поставил на стол корзинку, содержащую бутылку для воды, щетку для волос с серебряной отделкой, пару ботинок, маленький рулон линолеума и «Письма купца-самоучки к своему сыну» в сафьяновом переплете. Он взял из-под руки свой зонтик и присоединил его ко всей коллекции. Затем он выдвинул вперед громоздкую фотографическую машину и установил ее по соседству с кухней, после чего, расстелив газету на чистейшем выскобленном столе, он закатал рукава и натянул на руки резиновые хирургические перчатки. Камердинер сэра Рубена, войдя в этот момент и обнаружив Бантера за этим занятием, отодвинул помощницу повара, стоявшую с оторопелым видом, и оглядел аппарат критическим взглядом. Мистер Бантер с дружеской улыбкой кивнул ему и вынул пробку из горлышка бутылки с каким-то порошком.

— Странная птица этот ваш хозяин, верно? — непринужденно спросил камердинер.

— Он не такой, как все, это точно, — ответил мистер Бантер. — А теперь, дорогая моя, — обратился он к девушке с обезоруживающей улыбкой, — не могли бы вы насыпать этого серого порошка на край бутылки, которую я подержу... И то же самое проделать с этим ботинком — вот здесь, у носка. Благодарю вас, мисс, как вас зовут? Прайс? О, но у вас ведь есть и другое имя, кроме Прайс, верно, да? Мэйбл, да? Мне очень нравится это имя — вы очень хорошо это сделали, у вас твердая рука, мисс Мэйбл. Видите, вот здесь? Это отпечатки пальцев — три вот здесь и два здесь, и еще смазанные в двух местах. Нет, не прикасайтесь к ним, моя дорогая, а то вы их сотрете. Мы установим их вот здесь, чтобы сфотографировать, сделать их портреты. А теперь возьмем щетку для волос. А теперь, миссис Пэмминг, не приподнимете ли вы ее за щетину.

— За щетину, мистер Бантер?

— Да, спасибо, миссис Пэмминг, и положите ее вот здесь. А теперь, мисс Мэйбл, еще одна демонстрация вашей ловкости, будьте любезны. Нет, на этот раз мы попробуем воспользоваться сажей. Прекрасно. Я бы и сам не сделал лучше. На этот раз никаких пятен. Это заинтересует его светлость. А теперь займемся этой маленькой книжицей — нет, я сам возьму ее, видите? В этих перчатках и за края — я ведь опытный преступник, миссис Пэмминг, и не хочу оставлять никаких следов. Ну-ка, мисс Мэйбл, обсыпьте порошком весь переплет, а теперь с этой стороны — вот так это надо делать. Множество отпечатков, и нигде не смазано. Все по плану. О, пожалуйста, мистер Грэйвз, не надо прикасаться руками — это может стоить мне места.

— И часто вам приходится этим заниматься? — свысока поинтересовался мистер Грэйвз.

— Сколько угодно, — ответил мистер Бантер со вздохом, рассчитанным на то, чтобы смягчить сердце мистера Грэйвза и завоевать его доверие. — Если вы любезно подержите за край этот кусок линолеума, миссис Пэмминг, то я подержу его с этой стороны, пока мисс Мэйбл орудует с порошком. Да, мистер Грэйвз, нелегкая это жизнь — днем обслуживать хозяина, а ночью заниматься проявлением фотографий. Утренний чай в любую минуту с половины седьмого до одиннадцати, расследование преступлений в любой час. Просто удивительно, какие мысли приходят в головы этих богатых людей, которым нечего делать.

— Удивляюсь, как только вы это выносите, — заметил мистер Грэйвз. — Нет, здесь у нас совершенно не так. Спокойная, размеренная патриархальная жизнь, мистер Бантер. Можно многое сказать в ее пользу. Еда — в определенные часы. К обеду приглашаются достойные, уважаемые семьи — никаких ваших размалеванных женщин, а по ночам никакого обслуживания. Да, многое можно сказать в ее пользу. Как правило, я не якшаюсь с евреями, мистер Бантер, и, конечно, я понимаю, что вам даже льстит, что вы служите в знатном семействе, но в наши дни об этом не так уж заботятся, и я даже скажу, что для человека поднявшегося из низов сэра Рубена никак нельзя назвать вульгарным, а моя хозяйка происходит из графов — бывшая мисс Форд, я хочу сказать, — так она из хэмпширских Фордов. И он и она — оба они всегда очень тактичны.

— Я согласен с вами, мистер Грэйвз, его светлость и меня никогда не относили к людям с узкими взглядами... что? Да, мой дорогой, конечно, это след ноги. Это водостойкий линолеум. Хороший еврей может вполне оказаться хорошим человеком — я всегда говорил это. А еда в определенные часы и тактичность очень даже говорят в их пользу. Очень прост в своих вкусах этот сэр Рубен, верно? Для такого богатого человека, я хочу сказать.

— Ваша правда, — отозвалась кухарка, — он и ее светлость никогда не привередничают, если обедают вдвоем. Но когда у них собирается хорошая компания, я знаю, что моя стряпня должна быть на высоте, — иначе я здесь просто зря растрачивала бы талант и мастерство, если вы понимаете меня, мистер Бантер.

Мистер Бантер добавил к своей коллекции ручку от зонтика и с помощью горничной начал натягивать простыню на окно.

— Восхитительно, — сказал он. — А теперь это одеяло надо бы расстелить на столе, а второе — на вешалке для полотенец или на чем-нибудь в этом роде, чтобы создать однородный фон... вы очень любезны, миссис Пэмминг... Ах, как бы мне хотелось, чтобы его светлость никогда не тревожил меня по ночам. Много раз случалось, что я не спал до трех и даже до четырех часов ночи, а через час-другой опять на ногах, чтобы напомнить ему, что нам пора отправляться в Шерлокинг на другом конце страны. А грязь, которую он всегда приносит на одежде и ботинках!

— Я уверена, это просто стыд и позор, мистер Бантер! — воскликнула миссис Пэмминг. — Просто низко — так я называю это. Я считаю, что полицейская работа — неподходящее занятие для джентльмена, уж не говоря о лорде.

— И к тому же он такой неряха, — продолжал мистер Бантер, благородно принося в жертву ради доброго дела и характер своего хозяина, и свои собственные чувства. — Уличные ботинки брошены куда-то в угол, одежда, как говорится, развешана на полу....

— Такое часто бывает с людьми, родившимися с серебряной ложкой во рту, — вставил свое слово мистер Грэйвз. — Вот наш хозяин, сэр Рубен, так тот никогда не изменяет хорошим старомодным привычкам. Одежда аккуратно сложена, ботинки поставлены в туалетной комнате, чтобы слуга мог их взять и почистить утром, — старается не осложнять нам жизнь.

— Однако он забыл их выставить позавчерашней ночью.

— Да, действительно, бедный джентльмен, — вступила в разговор кухарка, — а насчет того, что они там говорят, что он будто бы тайком ушел и совершил что-то, чего ему не следовало делать, так я никогда этому не поверю, мистер Бантер, даже если мне придется поклясться в этом собственной жизнью.

— Да! — изрек мистер Бантер, устанавливая свои дуговые лампы и соединяя их с ближайшей розеткой. — Это больше, чем большинство из нас может сказать о своих хозяевах.

— Пять футов и десять дюймов, — сказал лорд Питер, — и ни дюймом больше. — Он недоверчиво уставился на впадину в постельном белье и еще несколько раз измерил ее своим «спутником джентльмена-разведчика», то есть тростью с нанесенными делениями. Паркер прилежно занес эту деталь в записную книжку.