уже несколько суток. Маг и вправду сумел провести ритуал и вычислить месторасположение ходящей. Но, к сожалению, выяснил лишь примерно. Будучи магической аномалией, древний лес сбивал ориентиры и мешал поискам. Хотя вряд ли это станет оправданием их промаху. Они снова упустили девчонку!
Появившись на окраине невзрачной деревушки, они сразу обратили внимание на переполох. В таких селениях на отшибе мира редко случаются происшествия необычнее соседских склок или пропажи курицы. Сейчас же явно произошло что-то из ряда вон выходящее.
Людишки собирались в кучки и галдели, доказывая друг другу несуществующую истину. Оборотням даже не пришлось стараться, чтобы узнать, что же здесь произошло. Но прояснений и подсказок к дальнейшим поискам так и не получили, что начинало не на шутку раздражать.
Она снова ушла, а след нечитаемый. Хочется верить, что это случайность, а не продуманный план, но призванная ею сущность была настолько истощена, что поглотила всю остаточную энергию перехода, стерев и информацию о точке выхода из портала в том числе.
Пусть ни один из них не проговорил этого вслух, но каждый мысленно проклял минуты, которых им не хватило. Главный не держит возле себя тех, кто совершает ошибки, а им, его приближенным и верным псам, лучше других известно, что из Гибели короны нет иного выхода, кроме смерти. И с каждым подобным промахом они все ближе подходят к невидимому краю пропасти.
[2] Комедия дель а́рте (итал. commedia dell'arte), или комедия масок — вид итальянского народного (площадного) театра, спектакли которого создавались методом импровизации. Актеры комедии дель арте всю жизнь выступали в одной роли и знали своего персонажа безукоризненно, до малейших мелочей.
Глава 4
Перемены — это дверь, которая открывается изнутри.
Том Питерс
Война, войной, а обед по расписанию. Добби мое мнение поддерживала, потому горшочек вскоре обещал порадовать нас дном. Похлёбка тоже была восхитительна и я даже смирилась с довольно тяжёлым и не слишком удобным для переноски котелком, который при ходьбе планомерно прибавлял моим измученным ногам синяков. Но своя ноша не тянет. Так что после очередного сытного обеда я смотрела на него чуть ли не с любовью, а саламандра, по моей горячей просьбе, даже наложила на его содержимое стазис для сохранности.
Привыкнуть к магии вокруг оказалось не так просто. В большинстве случаев я просто о ней забывала, и это уже неоднократно играло со мной злую шутку. Пусть, благодаря саламандре зверьё обходило нас стороной, но мне было достаточно хищно плюющихся цветов, взрывающихся ягод и светящихся грибов, которые периодически перемещались за нами след в след.
Что удивительно, каждому подобному явлению находилось объяснение. Грибы стремились быть ближе к живым существам (питаясь их энергетическим фоном), цветы охотились на птиц, а ягоды… Оказалось их взрывы это реакция на движение. Интересное свойство, которым охотно пользовалась всякая живность, устраивая свои убежища в корнях подобных кустарников. Отмывается сок этих ягод, кстати, отвратительно, да и с жителями я знакомиться желания не имела, поэтому подобные чудеса нового мира старалась обходить стороной.
В одну из ночёвок меня и вовсе не на шутку напугали бабочки. Ага, милые такие создания размером с рояль, светящиеся в ночной мгле. Они прилетели на свет и тепло костра и кружили над нами до тех пор, пока я не рискнула его потушить. Можно было конечно оставить огонь, ночи ведь холодные, а бабочки оказались довольно спокойными и, к счастью, не хищными. Но у меня не настолько железные нервы.
Вспомните те летние ночи, когда сквозь москитную сетку на окне в очередной раз просачивается какая-нибудь особенно назойливая муха. Маленькая, но громкая настолько, что даже очень уравновешенный человек в определенный момент подскочит с тапком в руке, вступая на тропу войны. Рассказывать о таком бывает забавно, а вот прыгать под потолком посреди ночи и просыпаться с синяками под глазами отнюдь. За подобными же мотыльками особо не попрыгаешь, а уснуть под таким вентилятором из крыльев невозможно.
Словом, диковинок было предостаточно, пусть я и не всегда была им рада. А вот фей, русалок и единорогов пока не встречала. Видимо по все тому же пресловутому закону подлости. Хотя Добби и утверждала, что они бывают в этих лесах.
В очередной раз сделав перерыв на отдых, я рассматривала карту упрямо пытаясь определить маршрут, что в моих условиях оказалось довольно проблематично. Ни тебе понятных обозначений, ни курвиметра[3], ни спутниковых снимков с геолокацией. Как всё-таки мы быстро привыкаем к хорошему!
Лес, а точнее так называемую священную рощу, я нашла только с третьей попытки и то благодаря вручную добавленному кем-то крестику, видимо обозначающему знакомую деревушку. Дело осложняло ещё то, что после переноса о своем местоположении я могла только догадываться, основываясь на предположении, что смещение координат происходит пока лишь на несколько километров. Знать бы еще куда… А то может оказаться, что я мечусь по кругу, как муха в банке.
И все же карта помогла мне с главным — определить направление дальнейшего движения. Учитывая, что за мной охотятся, я решила, что движение, в моем случае — это не только жизнь, но и свобода. Задержка на одном месте больше чем на несколько суток может выдать мое месторасположение. А значит, лучший вариант — не рисковать и двигаться безостановочно, по возможности путая следы.
Лучше всего для этого подходил, какой-нибудь портовый город. Множество новых людей, среди которых я не буду казаться странной. Простор для выбора путей отхода. И самое главное, в крупных портовых городах наверняка нередко оседают уникальные вещицы и книги, что дает призрачную надежду найти путь домой.
В столицу я ехать не хотела принципиально. Глупо стремиться туда, где, судя по обрывкам разговоров моих похитителей, назревает государственный переворот. Предупредить кого-то?.. Думаю там и так все в курсе. А мне подставляться не с руки. Чему бывать, того не миновать. Вот только в политику обычно не входят, а вляпываются. И это совсем не то, чего бы я хотела.
Ходьба по пересеченной местности с каждым днём становилась все проще и привычнее. Это уже не первые дни, когда я постоянно останавливалась, а порой падала от усталости и голода. Реже стали привалы, мягче поступь. Мне даже стало казаться, что я чувствую лес, знаю, где обойти, где остаться. И, к счастью, это чутье пока не подводило.
Для ночёвок я выбирала небольшие полянки, делая мягкий настил у костра, в котором нежилась саламандра. Набравшись сил, она очерчивала вокруг костра защитный контур, что позволило спать, без опасений проснуться в чьем-то