Читать интересную книгу Император (СИ) - Старый Денис

Но таких развратника будет только два: Григорий Теплов и Кирилл Разумовский. С остальными договоримся за лояльность к власти, за некоторые пожертвования в Фонд вспомоществования армии и флота. Ну и молоденькие да сладкие мальчики отправятся осваивать Сибирь. Нет, это не будет ссылка, а служба на благо Отечества. Там же, в кружке разврата имени пиде… мужеложца Теплова половина офицеров, или просто образованных людей. Часть этих мужеложцев поедут в Иркутский острог, частью в Нерчинский острог. Повезут туда и людишек и припасов и товара нашего.

Будут и иные задачи: оставить и организовать в Иркутске и в Нерчинске училища и воинские школы, по типу Центра подготовки в Ропше. Людей для училищ сами должны подыскать, казаков и унтер-офицеров-отставников дам. Нужно поддержать эти остроги, навести там порядок, дать новую жизнь. Российской империи нужно укрепляться на границе с Китаем, заселять те территории людишками.

Уже подписан указ о торговле с Китаем. Оказывается, что Россия посылала в Поднебесную только один караван в год. Да, при отсутствии хорошей базы с товарами, сложно вести серьезную торговлю. Тут я придерживаюсь того мнения, что нужно использовать частный капитал и инициативу. Дело в том, что в России ранее была запрещена торговля с Китаем частным лицам. Я это дело переиначил и, напротив, сделал послабления для купцов. Нужно только, чтобы те товары, что производятся на уральских заводах Товарищества стали востребованы и в Китае. Купцы, при явной выгоде торговли с Китаем смогут и спровоцировать естественную миграцию в те края русского населения. Как бы далеко не было, но, если там русскому человеку будет сытно жить, то и человек поедет в дали дальние.

Ну а среди людей, которые отправляются в Восточную Сибирь за казенный счет, преобладают женщины. Еще не хватало, чтобы русская Сибирь стала такой, как те представители «золотой молодежи», что отправляются на пять лет служить в Иркутск и Нерчинск.

Еще важным делом для налаживания отношений с Китаем стала отправка послом с делегацией Михаила Илларионовича Воронцова. Сильно повезло, что бывший вице-канцлер отправился в Китай еще до церемонии погребения, иначе несомненно, так же попался бы на попытке заговора. Но я объяснил Воронцову, что от его работы многое зависит, прежде всего, судьба и самого Воронцова и всего его клана.

Я хотел получить от Китая изменение Нерчинского договора, который был подписан еще в прошлом веке. По этому договору есть очень интересная земля, которая должна находится в «серой» зоне и ни одна из сторон не может там обосновываться. Мне нужен был Владивосток, вернее место, где должен быть этот город. В свете последних событий и русской экспансии в Тихом океане Владивосток может стать важным пунктом. Это и торговля с Китаем товарами, которые будут приходить из Америки, Гавайев, Аляски. Охотск имеет осложненное положение из-за климатических условий и географии.

Вот и была главная цель русского посольства Воронцова — добиться границы по реке Амур. Для этих нужд, кроме слов, предусматривается значительная сумма денег, как для взяток китайским сановникам, так и для прямой покупки территорий. Не получится? Придется тогда силой!

— Ваше Величество! К Вам… Екатерина Алексеевна, — подбирал слова Илья.

— Илья, пока нету иного решения, то она Великая княгиня! — усмехнулся я.

Каждый, кто не вспоминал про Катерину, всегда тушевался, как именно ее назвать. Вроде бы и Великая княгиня, но мое отношение к жене неоднозначное для меня самого, не говоря уже об моем окружении.

— Ваше Величество! — Екатерина Алексеевна поклонилась.

— Присядь Катя, поговорим! — сказал я и указал на диван, который был собран по моим чертежам.

— Ты ко мне так не обращался уже…- Катерина задумалась.

— Давно! — ответил за нее я.

— Очень! — сказала Катя.

— Зачем под пулю полезла? — задал я самый волнующий меня вопрос.

Ну никак не складывались обстоятельства, чтобы Катерина, вдруг, решила закрыть меня собой от смертельной пули. Скорее должно было произойти обратное.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я не знаю! Тогда я не думала, только чувствовала, что иначе нельзя! — ответила Екатерина и понурила головой.

— Ты пока спасла себя от монастыря. Да, я собирался отправить тебя в обитель, — наблюдая, как просияла Екатерина, поспешил добавить дегтя. — Мы не вместе. Я не могу тебя принять, как свою жену, но принимаю, как мать наших общих детей. Никаких измен!

— Ты так же? — спросила Екатерина чуть нахмурившись.

— Ничего публичного, никаких более влюбленностей! Но это не тебе уступка, это мое решение! — жестко ответил я.

— Из-за нее? — выпалила Екатерина и сжалась.

— Не смей о ней говорить! — прошипел я, но взял себя в руки и продолжил. — У меня есть сын Милош и, если хочешь оставаться при мне, условием еще одним будет то, что отнесешься к нему благосклонно.

— Я читала «ведомости» и была к тому готова. Мы многое пережили и много наделали глупостей, ребенок в том не виновен. Да, я собираюсь больше уделять внимание и своим детям и не забуду о Милоше, — отвечала Екатерина.

— Нет, дорогая, дети будут под моим контролем, их воспитание и обучение. Ты отдавай им материнскую ласку, и там посмотрим, как жить станем далее, — я улыбнулся, появилась некоторая легкость. — Ты не будешь императрицей, коронован буду только я. Так же подпишешь письмо, в котором целуешь крест, что не станешь регентом, чтобы не случилось, тем более императрицей. И как только начнешь общение будь то с гвардейцами, с чиновниками, если того не потребуют порученные тебе дела… отдельная келья в Покровском монастыре будет постоянно свободна.

— Ты жесток! — задумчиво сказала Екатерина.

— Я думаю, что проявляю милосердие! Меня до все еще терзает вопрос зачем ты меня прикрыла? Но об этом после, — я попытался встать, но сделал это столь неуклюже, что плюхнулся в кресло.

— Ха-ха! Прости, я напряжена и потому смеюсь! — поспешила оправдаться за свое веселье Екатерина.

— Подай вон те бумаги! — я казал пальцем на синею папку в шкафу.

Екатерина встала, бросила на меня смешливый взгляд, после подала папку.

— Тут, — я не стал реагировать на изменившееся настроение жены. — Прожекты университетов. Я собирался поручить это дело Ивану Шувалову, но он пока не в состоянии работать. В ближайшее время я собирался организовать три университета. Один в Петербурге, один в Казани, один в Крыму. Денег на это дал Шувалов. Четыреста тысяч рублей можно использовать только на организацию. Поручаю это дело тебе. Переписывайся с кем угодно, но нужны профессора, присматривайся к студеозусам из Московского университета. Чему учить и как я вижу университеты — все это изложено в бумагах. Справишься, будут еще прожекты. Пока ты ограничена в передвижении, по сему думай, что и кому поручить. Все назначения согласовывать со мной.

— Вот так, не отправил в монастырь, так закрепостил! — сказала Екатерина, впрочем, без особого осуждения.

— Ступай! Нам еще нужно научиться жить не вместе, но рядом! — сказал я и попытался выдавить из себя улыбку, получилось плохо.

— А тебя повязка на глазу даже красит! — сказала Екатерина и вышла из кабинета.

— Ага! Любительница одноглазых! Своему Потемкину об это расскажешь! — пробурчал я. — Или не расскажешь, скорее всего.

Ее топили, но она не утонула, надеюсь не потому, что является тем, что не тонет. Ее отсылали, но она возвращается. Делает так, что я остаюсь благодарен за спасение и тем самым выторговывает себе индульгенцию. Но, вот же… сильная женщина, может без всяких своих закидонов и послужит для России.

А еще мне стали доступны некоторые документы взаимоотношений Петра Великого и его сына Алексея. Мальчик так и рос с кучей комплексов, обделенный женским, да и отцовским вниманием. Вырос не рыба ни мясо, только характера и хватило, чтобы пойти на подростковый конфликт со всемогущем папой. Чем все закончилось, знаем! Пусть мои дети видят мать, видят не любовь, так сотрудничество. А я обложу Екатерину такими условностями и вниманием, чтобы знать не то что о ее действиях, но и о мыслях. В нормальной семье должен воспитываться нормальный, а, может и более великий, чем я, правитель Российской империи.