Он шагнул к ней, но Рианнон не шевельнулась. Неужели она не слышала, как он проломил дверь? Кстати, уже вторую в ее доме… Ведь дверь на балкон была раскрыта настежь! Джулиан удивился и встревожился. Он медленно пошел вперед, но замер, встав голой ногой в какую-то лужицу. Опустившись на колени, он увидел валявшуюся на полу бутылку вина, содержимое которой почти все вытекло. Тут же лежали осколки разбившегося бокала. Как странно… Очень странно!
Он аккуратно обошел это место, стараясь не наступать на битое стекло, и приблизился к балкону. И только когда он подступил к Рианнон вплотную и легонько тронул ее за плечо, она наконец его заметила. Вздрогнув и приглушенно вскрикнув, она вскочила с кресла и отшатнулась, едва не потеряв равновесие.
— Боже, как вы смеете подкрадываться ко мне?
— Подкрадываться? Да я снес с петель вашу дверь, мэм!
— Зачем? Что вы здесь делаете?
— Я всего лишь бросился к вам на выручку…
— На выручку? Вы в своем уме?!
Она растерянно оглядела его с ног до головы. Джулиан был абсолютно голый, если не считать набедренной повязки из полотенца. В руке у него тускло поблескивал «кольт». Когда она наткнулась взглядом на оружие, глаза ее округлились.
— Уберите сейчас же свой револьвер! Вы целитесь прямо в меня! — раздраженно вскричала она, но вдруг осеклась. — Вы… вы собрались убить меня?
Джулиан посмотрел на нее как на умалишенную.
— С чего вы взяли?
— Тогда зачем вы наставили на меня оружие?
— Я думал, на вас напали. Я не наставлял на вас оружие, присмотритесь, ствол направлен в пол.
— Кто может напасть на меня в моем собственном доме?
Ваши люди?
Джулиан скрипнул зубами. Его охватила злость, он осознал глупость положения, в которое попал. Голова слегка кружилась, с него по-прежнему капало. Вдобавок едва не слетело полотенце, и если бы он не успел подхватить его свободной рукой в самый последний момент, положение стало бы еще глупее…
— Перестаньте молоть чепуху, миссис! Лучше скажите, на кой черт вы подняли такой крик?
— Какой крик? Убирайтесь прочь, я не кричала!
— Я не глухой. Вы кричали так, что у меня волосы встали дыбом.
С трех бокалов вина он не мог опьянеть настолько, чтобы вламываться в чужую спальню без всякого повода.
Вдруг она потупилась и залепетала:
— Да, вы правы… я… простите… Наверное, мне приснился кошмар…
Брови его удивленно поползли вверх. Только сейчас он рассмотрел ее лицо вблизи. В нем определенно было что-то не так. Глаза… Зрачки сильно расширились и неестественно блестели, по щекам разлилась мертвенная бледность, губы мелко дрожали. Кроме того, он вдруг заметил, что она что-то прячет, заведя одну руку за спину. Как ребенок, которого взрослые поймали со спичечным коробком.
Джулиан нахмурился.
— Что там у вас?
— Ничего… — тут же ответила Рианнон и опустила голову еще ниже.
Он швырнул «кольт» на постель и решительно протянул вперед руку.
— Дайте.
— Н-нет!
— Дайте сюда, я вам говорю.
Когда он коснулся ее, она задрожала и вся сжалась, словно перед ударом. Джулиан поправил на себе полотенце и властно обнял ее за талию, а другой рукой схватил ладонь, прятавшуюся за спиной. Что там? Нож? Пистолет? Она намеревалась убить его, когда он заснет? Превосходно…
— Я больше не стану повторять, леди, — суровым голосом предупредил он и без дальнейших проволочек стал выворачивать ее руку.
У Рианнон не было сил бороться с крепким взрослым мужчиной. Она осознала отчаянность своего положения и, вдруг громко всхлипнув, взмолилась:
— Оставьте меня в покое!
В следующее мгновение неизвестный предмет выпал из ослабевшей руки и глухо ударился об пол. Джулиан быстро нагнулся и взял его. Это был пузырек, заткнутый обычной пробкой. Он сразу все понял и поднял на нее изумленные глаза. Опий. Остается только узнать, в каком он виде — чистый или настойка?
Рианнон опустила глаза, стараясь избежать его взгляда.
— Это настойка? Или чистый опий?
— Не ваше дело!
— Вы не можете без этого обходиться?
— Могу! — почти истерично вскричала она. — Господи, отдайте сейчас же… пожалуйста! Мне нужно, прошу вас!
У Джулиана волосы зашевелились на затылке. Он совершенно растерялся. Потом откупорил пузырек и проверил его содержимое. Настойка. Вполне легальный продукт. В мирное время его продавали почти в каждой аптеке, с его помощью лечили головные боли, колики, женские болезни и депрессию.
Во время войны значение настойки опия возросло во много крат. Джулиан знал, какие страдания переносили раненые солдаты на операционных столах в походных лазаретах. А он не мог предложить им сильных болеутоляющих средств, ибо их у него попросту не было. Хорошо еще, что через кузена Джерома он мог доставать кое-какие другие лекарства и препараты.
Но опий опасен. Это Джулиану также было прекрасно известно. К нему чрезвычайно легко пристраститься, а при злоупотреблениях он приносит человеку только вред. И какой! Он на всю жизнь запомнил труп, увиденный еще в годы учебы в медицинской школе. Это была девушка. При жизни наверняка очень красивая, со светлыми золотистыми волосами и яркими голубыми глазами. Как куколка. Обнаженная, с пепельно-серым лицом, она лежала на резекционном столе перед вскрытием. Ее нашли в лесу и поначалу не смогли отыскать родственников, поэтому и доставили в медицинскую школу. Лишь много позже выяснилось, что она была дочерью очень богатого человека, но сбежала из отчего дома, пристрастившись к наркотику. И в конце концов это зелье убило ее.
— Полковник, прошу вас…
Его взбесили эти просительные нотки. Рианнон напоминала в эту минуту капризного ребенка, в котором говорит только упрямство.
Он покачал головой. Мало ей войны со всеми ее смертями и убийствами? Разве можно в такое время столь небрежно обращаться с собственной жизнью? Это просто преступление! Взбешенный, Джулиан схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул. Наркотик и вино — неплохая комбинация, ничего не скажешь.
— Да что с вами такое, леди?
Вся напряженная, она с запинкой произнесла:
— Вы все равно не поймете.
— Пойму.
— Отпустите меня наконец! — вдруг вновь возмутилась она.
— Вам это не нужно.
— Нужно! Только сегодня!
— Повторяю, вам это не нужно.
— Господи, кто вы такой, чтобы мне указывать?
Она все-таки вырвалась и отступила назад, в глазах ее горел упрямый огонь.
— Постарайтесь успокоиться. Возьмите себя в руки. Вы же взрослый человек.
— Какое вам дело до меня, до моей жизни? По какому праву вы пытаетесь диктовать здесь свои правила? Как хочу, так и живу!
— Это не жизнь.