Читать интересную книгу Семья в огне - Билл Клегг

Вообще-то она не из тех, кто может зайти поболтать и выпить чашку чая. Поначалу нам казалось, что ей просто неловко перед нами, незнакомыми людьми, да к тому же лесбиянками. Однако в начале этого года, когда в штате Вашингтон легализовали однополые браки, она пришла в офис и заявила: «Это не мое дело, но если вы захотите пожениться, то знайте: благодаря старому доброму Интернету я теперь – рукоположенный священник и буду рада провести церемонию». Келли редко теряет дар речи, а тут даже она не сразу смогла выдавить «Спасибо» и добавить, что мы пока не думали об этом, но если надумаем, то наверняка воспользуемся ее услугами. Забавно, как люди порой оказываются совершенно не теми, кем ты их представлял. Мы с Келли до сих пор не решили, хотим ли заключить брак. Конечно, мы это обсуждали, а в день референдума смотрели телевизор и радовались. Но если не считать братьев и племянников Келли, которых мы видим раз или два в году, ни у меня, ни у нее почти не осталось родни. Да и живем мы вместе так давно – двадцать лет? двадцать один? точно не припомню – что пусть лучше этому порадуются молодые. Хотя… как знать.

О муже Сисси никогда не рассказывала. Мы даже имени его не знали, пока однажды к нам в гости не пришла Пэм. Она выпила пару бокалов вина, громко болтала и веселилась, но потом быстро притихла – когда мы завели речь о Сисси. Пэм зашептала (как будто сестра могла услышать ее из дома): «Они познакомились еще подростками, в абердинском баре. Тогда люди думали, что она его за рост полюбила – остальным-то парням до нее было далеко. Оба были молчуны и почти не разговаривали друг с другом, но между ними всегда, всегда была какая-то искра, какое-то звериное притяжение. Сисси говаривала, что для разговоров у нее есть сестры, а для всего остального – Бен. Детей у них никогда не было. Но по врачам они не ходили. Просто смирились и жили сами по себе. Их дом стоял в трех домах от нашего, и соседями мы были почти двадцать лет. В тот же день, когда Бен умер, Сисси попросила меня продать дом, а сама – в тот же день! – переехала к нам. Вскоре я нашла ей покупателей – семью из Портленда, которые приехали сюда вместе с детьми и работали учителями в начальной школе. Когда все дети благополучно поступили в университеты, они тоже уехали». Подозреваю, что потом Пэм корила себя за болтливость: с тех пор на все наши приглашения поужинать она отвечала отказом. Когда мы случайно встречаемся в магазине или на заправке, она весела и мила, но дружить с нами явно не желает.

Трудно поверить, но с тех пор, как Сисси едва не вломилась в комнату № 6, словно какой-нибудь коп из телесериала, прошло уже больше полугода. «Мэм, у меня есть ключ! Я стучусь просто из вежливости, слышите? Я в любом случае открою эту дверь, хотите вы этого или нет». Только она собралась идти за ключом, как дверь открылась, и на улицу вышла Джейн. «Спасибо», – сказала она и вроде как виновато всплеснула руками, а потом накинула жакет и поспешила прочь, на пляж, где провела почти целый день. С тех пор мы частенько видим, как она подолгу бродит по кромке воды, босая, одной рукой обхватив себя за талию, а второй стискивая кеды. Однажды нам даже показалось, что она провела на пляже всю ночь, потому что вечером из ее окон не шел свет, и мы не слышали ни звона посуды, ни гула труб. На следующий вечер свет за шторами включился, и мы увидели ее силуэт. Где бы Джейн ни провела минувшую ночь, вернулась она целой и невредимой. Подозреваю, что питается она в основном печеньем Сисси, потому что я только два раза видела в ее руках пакеты из супермаркета. Возможно, она тайком протаскивает в дом орешки или шоколадки, когда ходит за наличными к банкомату на заправке, но, если это и так, я их в глаза не видела. Зато видела, как Сисси приносит ей большой термос для еды. Что внутри, я не знаю, однако раньше, до приезда Джейн, мы с Келли этого термоса не замечали. Теперь он каждое утро появляется на пороге комнаты № 6. Сисси и так-то не сплетница, а про Джейн и вовсе молчит как рыба – только сказала, что она аккуратная. И хотя мы имеем полное право интересоваться нашей единственной постоянной гостьей, особенно если та не предъявила документов и назвалась чужим именем, нам с Келли почему-то всегда стыдно расспрашивать о ней Сисси. Поэтому мы больше не расспрашиваем. Она просто стала частью нашей жизни, тихая незнакомка по имени Джейн, приехавшая откуда-то с востока.

Лидия

Первый раз Уинтон позвонил в декабре. Сколько Лидия ни пыталась, она больше ничего не могла припомнить о том дне, кроме того, что телефон молчал до этого несколько месяцев. Старинный бежевый аппарат с большими кнопками, которые громко пищат при нажатии, висит у входа в кухню. Его установили хозяева съемной квартиры; рядом, на косяке кухонной двери, ножом высечено несколько номеров, и некоторые она даже знает. Во-первых, номер Гэри Бэка. У него были какие-то странные отношения с ее матерью: время от времени он заглядывал в гости с бутылочкой шнапса, которую они распивали на кухне. Оба любили кантри и слушали хэтфордскую станцию, крутившую песни Лоретты Линн и Конвея Твитти. Подростком Лидия ненавидела эти их посиделки на кухне, ничего мрачнее она и представить не могла: табачный дым, мятный шнапс и заунывное кантри на полную громкость. Забавно, как меняется с возрастом взгляд на такие вещи.

Жив ли еще Гэри Бэк? Ни жены, ни детей у него не было. Он не имел отношения ни к волонтерской пожарной дружине, ни к церкви, ни к прочим организациям, что устраивают в буфете начальной школы благотворительные вечера со спагетти и фрикадельками. Лидия видела его только у мамы на кухне, больше нигде. Он работал управляющим на почте, пока однажды не слег с инсультом, после чего его поместили в торрингтонский дом престарелых. Это случилось шестнадцать лет назад, за год до маминой смерти. Однажды утром она рассказала об этом Лидии по телефону, без особого волнения, просто как любопытную историю. Вряд ли мама хоть раз навещала Гэри в Торрингтоне. Лидия так и не поняла, какие их связывали отношения. Хотя мама была редкой красавицей и каждое утро перед работой подолгу наводила марафет, после смерти мужа она ни с кем не встречалась. Впрочем, Лидия никогда не была очень близка с матерью – как знать, может, их с Гэри связывала не только дружба. Он был безобидный, милый, всегда приносил спиртное и непременно отвешивал маме комплимент, когда входил. «Отлично выглядишь, Натали», – примерно этим он и ограничивался, никогда не вдаваясь в подробности и без намека на флирт. В тот год, когда Лидия с новорожденным сыном переехала к матери, они с Гэри еще встречались, но потом он исчез. Кому мог понадобиться телефон Гэри Бэка? Кто звонил ему настолько часто, что для удобства решил высечь его номер на дверном косяке? Может быть, сотрудник почты. Или еще какая-нибудь старушенция, с которой он пил шнапс и слушал кантри. Это было бы просто прекрасно, думала Лидия, глядя на вырезанные ножом цифры. Если бы он менял старушенций как перчатки.

Конец ознакомительного фрагмента.