Читать интересную книгу Закон девяток - Терри Гудкайнд

Алекс рассеянно покивал головой.

— И занимайся живописью в свое удовольствие…

Бен улыбнулся:

— Ты отлично знаешь принцип, который я исповедую: готовься к худшему, но проживи жизнь на полную катушку. К примеру, ты можешь избавиться от земли и затем писать картины до последнего вздоха, ни разу не столкнувшись с необходимостью продать хотя бы один-единственный пейзаж. Если честно, мне бы не хотелось, чтобы ты расставался со своими работами. В них так много любви к жизни…

Алекс нахмурился, отрываясь от мечтаний.

— Но почему этот трест упорно жаждет приобрести именно нашу землю?

Бен пожал плечами:

— Так ведь они уже владеют всеми окружающими участками. Кстати, земля практически нетронутая — по большей части покрыта девственными лесами, которые столетиями держит Даггетский трест. Им хочется все сохранить в прежнем виде. Наша вотчина — последний кусочек мозаики… Принадлежащая тресту земля закрыта для доступа. Никто и никогда не получал разрешения туда проникать, даже туристы. Кстати, государственный Природоохранный фонд давно недоволен таким положением вещей. Они считают, что имеют право особого доступа, раз их работа касается заповедников и так далее. Наверное, им просто пришлось подчиниться, потому что консервационная группа заявила столь благородные цели.

— Ну а если я решу, что не желаю продавать землю? А захочу, скажем, построить на ней дом?

Бен вновь постучал по документам.

— Не выйдет. Завещание составлено на условии так называемого сервитута неприкосновенности. Кстати, вот почему нам никогда не надо было платить налоги на собственность. Есть закон, освобождающий от таких налогов, если речь идет об особых природоохранных зонах, о чем, собственно, и говорится в условиях завещания.

— Получается, эта земля для меня бесполезна? Я не могу ею пользоваться?

Бен опять пожал плечами:

— Ну, ты мог бы там отдыхать, наверное… Короче, она твоя, если ты этого хочешь. Можешь бродить по ней, разбивать палатку, что-то в этом духе… но возводить на ней какие-либо постоянные сооружения не разрешается. Кроме того, ты обязан соблюдать внутренний устав треста, который запрещает впускать туда посторонних: скажем, путешественников, туристов выходного дня и тому подобное.

— Или я мог бы ее продать…

— Да. Даггетскому тресту.

Все это было очень неожиданным и ошеломляющим. Алекс в жизни не владел какой-либо землей, кроме участка под домом его родителей. Сейчас этот дом, располагавшийся неподалеку от дедовского, был записан на имя Алекса. Хотя молодой человек там жил, в каком-то смысле ему до сих пор казалось, что домом распоряжаются призраки давно ушедших людей. У него в голове не укладывалось, что такое полсотни тысяч акров лесных угодий. Пожалуй, в таком месте можно заблудиться. На веки вечные.

— Раз я ничего не могу поделать с этой землей, наверное, лучше от нее избавиться…

Бен потянулся за своим жестяным экстрактором.

— Логично. Продай ее и купи себе приглянувшуюся машину.

Алекс с подозрением уставился на макушку деда.

— Мне нравится мой «чероки», просто в нем надо заменить стартер.

— Алекс, сейчас у тебя появилась возможность приобрести себе настоящий подарок. Такого сорта, который был нам не по карману.

— Да я ни в чем не нуждаюсь, — возразил Алекс, ласково коснувшись дедовского плеча. — У меня всегда было все необходимое.

— Ага, прямо как я с моим кофейником, — буркнул старик. — Мне тоже ничего другого не надо. — Тут он резко обернулся и подарил внуку непривычно суровый взгляд. — Продавай землю, Алекс. Там только деревья да скалы… бесполезная обуза.

Но для Алекса «деревья да скалы» звучало очень соблазнительно. Ему нравились именно такие места.

— Говорю же: продавай, — настаивал Бен. — На кой ляд тебе сдалась Замковая гора?

— Какая-какая гора?

— Замковая. Она расположена примерно в центре.

— А почему ее так назвали?

Бен отвернулся и некоторое время сосредоточенно сопел, изгибая трубочку экстрактора согласно лишь ему известной схеме.

— Говорят, она смахивает на средневековый замок. Хотя лично мне так не кажется.

Алекс улыбнулся:

— Так ведь и знаменитая Индейская скала мало чем похожа на индейца.

— Ну а я о чем толкую? То же самое. Люди видят то, что хотят видеть, вот и все. — Не оборачиваясь, Бен передал бумаги. — Займись оформлением, а когда окончательно вступишь в права наследования, продай эту землю.

Алекс медленно пошел к лестнице, на ходу обдумывая услышанное. Остановился и оглянулся на деда.

Бен сидел мрачный как туча.

— Спасибо, дед, за твой мудрый совет.

Тот уже успел взяться за паяльник.

— Ты сначала им воспользуйся, а благодарить будешь потом. Пока не сделаешь дело, это так и останется пустыми словами.

Алекс рассеянно кивнул:

— Ладно, схожу маму проведаю.

— Передай от меня привет, — буркнул Бен не оборачиваясь.

Дед редко навещал сноху. Он на дух не переносил лечебницу, в которой ее держали. Алекс тоже ненавидел больницу, но ничего не мог поделать: если надо повидать маму, другого пути не остается.

Молодой человек посмотрел на конверт. Наверное, столь неожиданный подарок на день рождения должен был его осчастливить, однако наследство лишь напомнило об умершем отце и о матери, которая заплутала в другом мире.

И вот сейчас выясняется, что в прошлое тянется новое, ранее неизвестное звено.

Алекс провел пальцем по давно высохшей наклейке с именем адресата, его отца. Имя перечеркнуто затертой карандашной линией. Чуть повыше выцветшими чернилами было написано имя матери — замазанное жирной сердитой полоской черной туши.

А еще выше рукой деда было выведено: «Александру Ралу».

Когда Алекс дошел до лестницы, ему вдруг почудилось какое-то мимолетное движение.

Он обернулся, но увидел лишь собственное отражение в зеркале.

В кармане задребезжал мобильник. Алекс откинул крышку и услышал странные шелестящие звуки, словно с противоположного конца Вселенной до него доносился шепот призраков. Он бросил взгляд на экранчик. Надпись: «Вне зоны». Наверное, кто-то ошибся номером… Алекс захлопнул крышку и сунул телефон обратно в карман.

— Александр, — окликнул Бен.

Его внук выжидательно обернулся.

— Жди теперь беды.

Алекс усмехнулся на любимую дедовскую присказку. Она, конечно же, означала любовь и заботу, выраженные призывом не терять бдительность. Знакомые слова придали Алексу бодрости и решительности.

— Спасибо, дед. Я еще позвоню.

Он сунул под мышку пейзаж, унесенный из художественного салона, и стал подниматься по ступенькам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});