Семья как динамическая конструкция
Демографические и социологические исследования показывают, что существующий курс на нормативное определение семьи в конце XX столетия становится неактуальным. Модальное определение семьи в США больше не может поддерживать сложившиеся определения, потому что в структуре американской семьи произошли значительные изменения между 1960 и 1980 гг. В то время как семья как коллективная ячейка продолжает быть и модальной ситуацией, и нормативным идеалом, увеличивается рост разводов, ставя женщину главой семьи; увеличивается внебрачная рождаемость, изменяя реалии семейной жизни и ставя под вопрос существующую семейную политику (Eggebeen and Lichter, 1991).
Между 1960 и 2006 гг. количество разводов взрослых мужчин (возраст старше 15 лет) увеличилось до 78 %, а женщин за тот же самый период – до 75 % (Перепись населения в США, 2007). Для женщин в возрасте от 30 до 59 лет развод – наиболее распространенная причина потери супруга. К 2006 г. потеря супруга в результате развода составляла долю в 40 %, в то время как в результате смерти – 5 % (Hill, 1995). Возросло количество незамужних матерей: с 5,3 % в 1960 г. до 36,8 % в 2005 г. Соответственно 25 % несовершеннолетних детей в США не живут в полноценной (коллективной) семье. Такие специфические изменения в структуре семьи, возможно также, являются результатом увеличения числа разводов. Женщины, которые уже однажды прошли через развод в первом браке, имеют 75 % вероятности вторичного брака в течение 10 лет после распада брачного союза, у мужчин эта цифра – около 80 %, и они быстрее вступают во второй брак, чем женщины (Bramlett and Mosher, 2001).
В результате у 40 % 30– и 40-летних мужчин воспитываются несовершеннолетние дети и около 65 % воспитывают приемных несовершеннолетних детей при новых брачных союзах (Hill, 1995).
Изложенные изменения представляют уникальную проблему для семейных политологов: социальная и семейная политика в США в основном развивалась на предпосылке, что государству следует обеспечить поддержку матерям после смерти супруга в связи с тем, что на них взваливается роль добытчика, как в полноценной семье. Проблема очевидна. Необходима программа общественной помощи женщинам. Раньше она была известна как «Помощь семьям с детьми-иждивенцами». Сейчас – это «Временная помощь нуждающимся семьям», созданная на устаревшей предпосылке о том, что умерший основной добытчик являлся причиной экономических трудностей. Государство может смягчить этот удар, помогая члену семьи, возможно, матери (Hill, 1995; Oliker, 1994). Оригинальная идея этой политики гарантировала право на получение поддержки вдовам с целью поддержания статуса полноправного хозяина. И действительно, такое право предоставлялось овдовевшим женщинам с детьми. Учитывая статистику современных браков и рождаемости, такая политика, нацеленная на вдов с детьми, к сожалению, является устаревшей и несвоевременной.
Потеря кормильца в результате развода – сегодня наиболее распространенная ситуация, которая позволяет направлять средства (то есть алименты) от отсутствующего кормильца зависимым членам семьи. Такая политика нацелена на переход от программы государственных социальных выплат к принудительным личным выплатам по Семейному кодексу. В свете увеличения внебрачной рождаемости политологи, возможно также, направят свои усилия на другие направления политики – от планирования семьи до обучения профессии и от планирования рабочей силы до гибкости в выборе места работы. Какое бы направление ни было выбрано как лучшая альтернатива, политологи продолжают производить прагматичные корректировки, основанные на новой реальности американских семей, вместо того чтобы поддерживать старые нормативные идеалы полноценной семьи. Если прагматичный подход не сдвинет с места такой курс, семейная политика сама по себе станет неэффективной или, возможно, вредной.
В дополнение к изменениям в политике брака и рождаемости произошли изменения и в структуре коллективизма. Членами коллективной ячейки могут не быть «члены семьи» в традиционном смысле, но они могут функционировать как семейная структура для экономических и партнерских целей. Такие семьи могут включать гомосексуальных партнеров, незамужних гетеросексуальных партнеров или различных членов семьи. В соответствии с результатами Бюро переписи населения США, от 10 до 20 % индивидуумов всех возрастов и гендерных групп проживают с кем-то другим, а не с членом полноценной семьи. Главы семей из неженатых партнеров насчитывали в 2006 г. больше 5 млн, приблизительно 5 %, всех глав семей (Бюро переписи населения, 2007). Дополнительно 5 % людей старше 40 лет проявляют заботу о своих внуках (Бюро переписи населения, 2007). Индивидуумы в таких семьях – все еще полноценные главы семей, поддерживающие домочадцев своими пособиями по болезни, по социальному страхованию или др. Некоторые индустриально развитые демократические страны, включая Францию и Канаду, позволяют индивидуумам, не являющимся родителями, ребенком или супругом, обращаться за пособиями, которые позволили бы им содержать полноправного партнера в случае болезни или смерти основного кормильца. Однако большинство направлений современной семейной политики США оперируют определением «семья» или род.
Гендерные роли, экономические компенсации и семейная политика
Третий основной спорный вопрос, касающийся понятия «семья» и содержания семейной политики в США, – это размер государственного участия в определении и утверждении традиционных гендерных ролей и в семье, и в производственной жизни. Сапиро отмечает, что «большинство направлений социальной и семейной политики специально созданы для того, чтобы женщины чувствовали себя женами и матерями» (Sapiro, 1990, 44).
Таким образом, возникает определенная дилемма: женщина зависима, у нее нет необходимости в получении образования, обучении или государственной поддержке, что давало бы ей возможность стать отличным кормильцем. Гораздо больше она нуждается или в прямой поддержке партнера мужского пола, или в денежных переводах от бывшего партнера. Существующая социальная и семейная политика, однако, укрепляет традиционные гендерные роли и в семье, и на рабочем месте, невзирая на брачный статус.
Почему такая ситуация продолжает существовать в современном демократическом государстве с капиталистической экономикой?
Ответ в том, что курс семейной политики США, с 1940 г., позволяющий женщинам успешно поддерживать своих детей без средств супруга, подрывал традиционное понятие «семья». Большинство консервативных граждан и политиков видят в этом угрозу традиционным социальным стандартам. Точка зрения подкреплена тезисом «феминизация бедности» (Pearce, 1978), т. е. женщина как глава семьи, скорее всего, приведет семью к бедному или низкому социально-экономическому статусу. Таким образом, создаются семьи, в которых глава семьи женщина. Такие семьи считаются отклонением и нуждаются в государственной помощи (Hill, 1995). Интересно, что традиционное определение семьи лишает одинокого мужчину с низким доходом право получать социальную помощь, что разрушает попытки многих отцов обеспечивать своих детей. Если бы под «семьей» больше понимались биологические условия, чем брачные и/или коллективные связи, то у отцов оставалось бы право на государственную социальную помощь, и они могли бы передавать ее своим несовершеннолетним детям.
Вместе с тем, как существует теоретический фундамент традиционного определения семьи, в котором женщина не является добытчиком, так и действующее законодательство определяет гендерные возможности и участие в принудительном труде, руководствуясь послевоенными реалиями. Несмотря на желание поднять традиционные социальные стандарты, в структуре семье произошли значительные изменения, которые способствовали эволюции социальной и экономической политики. Многие из этих изменений произошли благодаря тому, что женщины начали работать вне дома. Участие женщин в труде возросло с 31 % в 1949 г. до 75 % в 1999 г.; процент женщин-домохозяек за тот же период упал с 70 до 15 % (Rayman and Bookman, 1999; U.S. Census Bureau, 2007). Чтобы соответствовать этим реалиям, Конгресс США скорректировал свою политику. Burstein, Bricher и Einwoher (1995) изучили гарантии финансирования, касающиеся работы, семьи и гендера, предлагаемые конгрессом, и классифицировали их по трем сферам, каждая из которых дает разное определение «семьи». В первой, «раздельной сфере», поддерживается взгляд, что женщинам не следует зарабатывать трудом. Подкрепленная законом «раздельная сфера» ограничила бы доступ женщин на рынок труда, позволила бы дифференцированно оплачивать труд, основываясь на семейном статусе или гендере, и лимитировать оплачиваемый труд на дому (Burstein et al., 1995). Вторая сфера законодательства – сфера «одинаковых возможностей» (Burstein et al, 1995). Например, необходимо давать женщинам равные возможности и одинаковую заработную плату, что и мужчинам. Но тогда следует позволять женщинам работать неполный день, давать премии только мужчинам, давать больничные листы по уходу за ребенком женщинам. И последнее, «совмещение работы и семьи», т. е. семья и оплачиваемая работа по месту жительства (Burstein et al., 1995). В этом случае работодателю пришлось бы регулировать предоставление больничных листов для сотрудников – женщин и мужчин. Это поддержало бы дифференцированное время при оплачиваемой работе, позволило бы иметь оплачиваемую работу дома и давало бы работникам возможность учитывать рабочие часы, ухаживая за детьми.