Читать интересную книгу Японский шпионаж в царской России - Е. Османов

Об изложенном имею честь донести вашему превосходительству, почтительнейше присовокупляя, что в настоящее время, по распоряжению господина Иркутского военного генерал-губернатора, все японцы высланы из г. Иркутска, причем в случае обнаружения тайного проживания предложено подвергать их обыску и аресту, впредь до высылки из города этапным порядком.

Ротмистр Гаврилов

ЦГИА, ф. 6с/102, д. 20, л. 13–14.

Документ № 7 Донесение начальника Енисейского губернского жандармского управления Глоба директору Департамента полиции Лопухину

13 февраля 1904 г.

Сов. секретно

В городе Красноярске имеется отделение фирмы торгового дома «Поппам» английских машин и металлических изделий. Отделение это существует около 20 лет.

По собранным сведениям негласным путем выяснено, что фирма ежегодно несет убытка более 20 тысяч. В последние годы из магазина и склада почти ни одна вещь не продана и товара из-за границы не поступало. Управляющим фирмою в данное время состоит Великобританскоподданный Эдуард Самойлов Томсон с 1900 года, который ведет усиленную переписку с Лондоном и ежегодно ездит туда. Томсон почти со всеми должностными лицами знаком в губернии и живет довольно открыто.

Ввиду изложенного является предположение, не есть ли Томсон агент Англии или Японии? При Томсоне возведен мост в г. Красноярске на реке Енисее, имеющий чрезвычайно важное значение в данное время при передвижении войск на Дальний Восток, да и вообще ему хорошо известен железнодорожный Сибирский путь и экономические условия Сибири. Редкий день, что Томсон не бывает на вокзале железной дороги. То же самое он проделывал и во время прохождения войск в Китай в прошлую кампанию.

О чем считаю долгом донести вашему превосходительству на благоусмотрение.

Полковник Глоба

ЦГИА, ф. 6с/102, оп. 1, д. 20, 1904, л. 15.

Документ № 8. Донесение начальника Енисейского губернского жандармского управления Глоба директору Департамента полиции Лопухину

14 февраля 1904 г.

Сов. секретно.

В городе Красноярске с половины 1903 года проживает Корейский подданный Аким, имевший прачечное заведение «Японской прачечной», а за несколько дней до объявления войны Аким вывеску изменил: «Прачечное заведение».

В декабре месяце Аким принял православие и восприемниками его были Красноярский полицеймейстер Солюматов и домовладелица Елена Кузнецова. По секретно собранным сведениям Аким имеет двух братьев в Корее — один врач, а другой военный.

Полагаю, но не утверждаю, что Аким есть военный агент Японии. Человек средних лет, симпатичен и довольно развитой.

О чем имею честь доложить вашему превосходительству.

Полковник Глоба

ЦГИА, ф. 6с/102, оп. 1, д. 20, 1904, л. 16.

Документ № 9 Письмо русского военного агента в Париже Лазарева начальнику военно-статистического отдела Главного штаба В. П. Целебровскому

24 марта 1904 г.

В. секретно

Милостивый государь, Виталий Платонович.

Чиновник министерства внутренних дел Мануйлов сообщил мне, что центром японской разведывательной службы является Вена.

Японская миссия в Вене имеет секретных агентов в Кракове и Львове, которые получают надлежащие указания из Варшавы и Петербурга.

Представляя вышеизложенное на благоусмотрение вашего превосходительства, покорнейше прошу принять уверение в глубоком почтении и совершенной преданности.

Имею честь быть вашего превосходительства покорнейшим слугой.

В. Лазарев

ЦГВИА, ф. ВУА, д. 10060, л.9.

Документ № 10 Донесение начальника Енисейского губернского жандармского управления Глоба директору Департамента полиции Лопухину

3 апреля 1904 г.

Сов. секретно

В дополнение к телеграмме моей от 2 апреля[[21] ], имею честь донести вашему превосходительству, что негласным наблюдением за корейско-подданным Аким — в действительности его фамилия Кин-Чан-Сун, который при святом крещении получил имя Иоаким, а на вывеске прачечного заведения значится «Аким», выяснено, что означенный Кин-Чан-Сун постоянно посещает Красноярский вокзал Сибирской железной дороги и во время прибытия воинских поездов подходил к воинскому и продовольственному пункту, получал много писем из Харбина, Мукдена и других пунктов Востока. Письма эти по прочтении он сжигал в печке, что подтверждается свидетельскими показаниями: Марии Квашиной, Евдокии Потаповой, Михаила Кузнецова и Акулины Вяхиревой. 2 апреля один из японцев, следовавший с партией высылаемых из Востока, незаметно ускользнул от жандармского надзора, взял извозчика Иннокентия Степанова и приказал последнему везти его на Песочную улицу в дом Кузнецова, т. е. в дом, в котором квартировал Иоаким. В квартире Иоакима японец пробыл минут пять, а затем оба они приехали на вокзал. По возвращении Иоакима из вокзала, за которым неотступно имелось наблюдение в оба пути, был произведен обыск. По обыску ничего предосудительного не обнаружено. Отобрано два адреса: 1) Иркутск — квартира папиросника Кузнечная улица, Торговые ряды, дом Базанова № 22, Николаю Одаховскому и 2) гор. Томск — Парижская прачечная, на имя Ки-Ми-Кса.

О чем докладывая вашему превосходительству, испрашиваю дальнейших указаний как поступить с Кин-Чан-Сун. Иркутский военный генерал-губернатор на мою телеграмму уведомил меня, чтоб я испросил дальнейших указаний по этому делу у вашего превосходительства.

Полковник Глоба

ЦГИА, ф.6с/162, оп. 1, д. 20, 1904, л. 34.

Документ № 11 Сообщение Российского консула в Тяньцзине Лаптева начальнику дипломатической канцелярии наместника на Дальнем Востоке

9 июня 1904 г.

Вчера вернулись в Тяньцзин мой разведчик турецкоподданный Эбобекер-бей, посланный мною несколько времени тому назад для наблюдения за партией японских шпионов, задержанных на заставе р. Ляохе ротмистром Измайловым.

Партия эта была организована в Тяньцзине начальником штаба квартирующих здесь японских войск и вначале в состав ее вошли: 2 японца, 3 грека, 2 китайца и вышеназванный тайный агент консульства, приглашенный нашими врагами в качестве бывалого в Маньчжурии лица и переводчика русского языка. Задачею партии было намечено попытаться разрушить Маньчжурскую железную дорогу и места квартирования наших начальствующих лиц.

Первыми выехали из Тяньцзина 23 минувшего мая китайцы, за ними на следующий день греки и за последними — японцы с Эбобекер-бей, захватив с собою два ящика с пилами, топорами и одну банку с взрывчатым веществом. При отъезде греков, на вокзале, я узнал между ними одного молодого низкорослого субъекта, который за несколько дней до событий являлся в канцелярии консульства с просьбой — провизировать его паспорт для проезда в Маньчжурию. Отказав в этой просьбе и не зная в то время, с кем имею дело, я, однако, заметил, что предъявленный мне для визы вид был выдан из французского генерального консульства в Шанхае и явлен в нашем генеральном консульстве в том же порядке.

Местом свидания членов партии был избран Шанхай-Гуань, где, как теперь выясняется, состав ее еще увеличился пятью японцами. Там в квартире одного японского доктора, который, по-видимому, руководит деятельностью всех местных шпионов, состоялось собрание, где обсуждалась программа дальнейшего путешествия злоумышленников, и где иностранным членам партии было объявлено, что им уплатят за все время командировки по 50 долларов в сутки; в случае же успеха, было обещано особое вознаграждение. Здесь нелишним считаю присовокупить, что с означенным выше японским доктором в Шанхай-Гуане поддерживают особенно частые сношения Инкоусский английский коммерсант Г. Ф. Буш, его жена и брат. Из Шанхай-Гуаня вся партия направилась 1 сего июня в Цзиньчжоу; здесь злоумышленники ночевали в частных японских домах, где, между прочим, квартирует также 5 японских офицеров, несущих почтовую и разведочную службу. С рассветом 2 июня шпионы двинулись на Гоубанцзы и Синминтин. Входившие до сего времени в состав партии 2 японца из Тяньцзина остались в Цзиньчжоу, передав руководство делами одному из греков. В Гоубанцзы мой разведчик успел тайно свидеться с одним из своих друзей — китайцем-магометанином, которого послал наскоро в Синминтин, вручив ему письмо для первого встретившегося русского офицера с предупреждением о предстоящем прибытии туда шпионов. С этим же посланным Эбобекер-бей отправил также и выданное ему мною удостоверение, где были кратко обозначены данные о роли моего агента и приглашение оказывать ему помощь. Когда злоумышленники прибыли в Синминтин и переехали со станции в один из ближайших китайских постоялых дворов, к ним явился русский офицер с конвоем казаков и арестовал всех прибывших. Греков и китайцев посадили на две телеги, Эбобекер-бею дали верховую лошадь и повезли всех с наступлением ночи на русскую военную заставу, расположенную в 12 верстах от города, где находилась квартира командира отряда. Таким образом, арестованные были переданы в руки русских офицеров, но затем всем членам партии, кроме Эбобекер-бея, удалось бежать из-под ареста. После трехчасовых поисков, были снова доставлены на заставу убежавшие 2 китайца; для поимки же греков был наскоро послан разъезд казаков, которым было приказано оцепить всю соседнюю местность. О дальнейшем результате поисков мне неизвестно. Утром на следующий день командир заставы сделал моему агенту допрос, выдал ему расписку, в копии при сем прилагаемую, в получении от него 2 китайцев шпионов и отпустил его с заставы, присовокупив, что пропавшие вместе с греками его вещи будут своевременно разысканы и доставлены в Тяньцзин.