Читать интересную книгу Генри Фильдинг - великий английский пpосвeтитель - С Микульский

Подобное построение образа в значительной мере явилось результатом продолжающейся полемики Фильдинга с Ричардсоном. Однако, если в "Джозефе Эндрусе" Фильдинг боролся с пуританином Ричардсоном при помощи пародии, здесь он отвечает на моральные схемы этого писателя созданием живого, реалистического, полнокровного человеческого образа.

При этом Фильдинг полемизирует не только с Ричардсоном, но и с гораздо более близким ему в идейном отношении Свифтом, который в своем трагическом пессимизме нарисовал страшный образ человекоподобной обезьяны иеху, наделенной всеми чертами, присущими человеку собственнического общества. Фильдингу была чужда и слащавая пуританская морализация Ричардсона и трагический гротеск Свифта. Он видит все уродства и отрицательные стороны современной ему действительности, но не теряет веры в человека. Это придает роману Фильдинга оптимистическое звучание, поскольку в центре его стоит образ Тома Джонса - положительный идеал человека, в характере которого смешаны зло и добро, однако с явным перевесом добра над злом. Величайшим достижением Фильдинга было то, что ему удалось придать образу Тома Джонса подкупающую жизненность. Вот почему этот образ стал показательным достижением всей просветительской литературы, притом не только в английском, но и в общеевропейском масштабе.

Как образ шекспировской строптивой Катарины раскрывается по контрасту с образом ее сестры Бьянки, которую все считают скромницей, так характер Тома полностью раскрывается при сопоставлении его с характером Блайфила. Если добродетель Тома выступает под маской порока, то злодейство Блайфила выступает под маской добродетели. Беспутству Тома противостоит лицемерие Блайфила. Эта маскировка является пружиной действия романа. Задача Фильдинга заключается в том, чтобы привести роман к тому моменту, когда маски будут сорваны и читателю раскроется подлинная сущность обоих его героев.

Объектом разоблачения для Фильдинга является чисто английское, пуританское лицемерие. Фильдинг с огромным темпераментом просветителя ведет в своем романе антипуританскую пропаганду. Пуританское лицемерие разоблачается им в трех образах, на трех участках, где оно чаще всего проявляется, - в жизненной практике (образ Блайфила), в религии (образ Твакома) и в философии (образ Сквейра). Это разоблачение достигает апогея в финале романа, когда злодеи посрамлены до последней степени и повержены в прах.

Как и "Джозеф Эндрус", "Том Джонс" имеет счастливый конец, в котором разрешается тайна рождения героя, улаживаются все недоразумения, происходит наказание порока и вознаграждается добродетель. Такой финал выражает оптимистические установки Фильдинга, по-прежнему верящего в то, что в существующих условиях социальной жизни возможно торжество справедливости и достижение жизненной гармонии.

Но просветительская жизнерадостность и гармоническое восприятие жизни, проявившиеся в двух больших романах Фильдинга, оказались непрочными. Английская буржуазная действительность не давала основания для просветительского оптимизма, для установления равновесия между идеалом и действительностью. Благополучное разрешение неразрешимых в условиях Англии того времени конфликтов возможно было только ценой отступления от последовательно реалистического и материалистического подхода к жизни. Неизбежным являлось здесь обращение к религии и идеализму, которое имело место в последнем романе Фильдинга - "Амалия" (1751), отмеченном его поворотом к жанру семейного романа, разработанному Ричардсоном, его недавним идейным антагонистом.

Всего два года отделяют "Амалию" от "Тома Джонса", а между тем как далеки оба эти произведения по своему идейному содержанию! В "Амалин" нет даже следа свежести, жизнерадостности "Тома Джонса". Юмор Фильдинга становится желчным. Оптимизм сменяется пессимизмом.

Если в двух предыдущих романах Фильдинг исходил из доверия к неиспорченной человеческой природе, верил в то, что человеческая доброта одержит верх над всеми соблазнами жизни, то в "Амалии" этого доверия автора к человеку уже нет. Герой романа, неукротимый капитан Бутс, является как бы новым вариантом недавнего образа Тома Джонса. Как и последний, он любит свою жену, но на каждом шагу ей изменяет. Однако Фильдинг уже не прощает своему герою его бесчисленных проступков, как он прощал Тому. С каждым шагом Бутс падает все ниже и ниже, он проигрывает последние деньги и попадает в долговую тюрьму.

Причину несчастий Бутса Фильдинг видит в том, что он слишком послушен порывам своей "натуры", что он не хочет и не умеет подчиняться никаким высшим морально-религиозным принципам. Фильдинг приходит к выводу о необходимости для человека религиозной узды. И он заставляет своего вольнодумного героя испытать в конце романа религиозное "обращение". За этой моральной развязкой романа следует развязка материальная - известие о полученном Амалией большом наследстве. Нетрудно заметить, что благополучный финал этого романа Фильдинга имеет, в отличие от таких же финалов "Джозефа Эндруса" и "Тома Джонса", отчетливо филистерский характер.

Весь роман "Амалия" в целом отличается большой внутренней противоречивостью. Если во вводных главах Фильдинг дает широко задуманную сатиру на современную Англию со всеми особенностями ее государственной системы, с живо написанными реалистическими картинами английского суда и тюрьмы, то в дальнейшем все подобные картины в романе исчезают и на первое место выдвигается сентиментальное изображение домашнего мирка супругов Бутс. Подобно Ричардсону, Фильдинг ограничивается изображением одного дома и переполняет свое повествование показом бесчисленных мелочей семейного быта.

Здоровый юмор изменяет Фильдингу. На страницах его романа проливается множество слез. "Амалия" - сентиментальный роман с некоторой религиозной окраской. Спору нет, есть в романе безусловно удачные главы. Так, очень удался Фильдингу характер Амалии - верной супруги, прощающей мужу все его слабости. Теккерей считал образ Амалии самым обаятельным женским образом, какой был когда-либо создан в английской литературе. Действительно, образ Амалии богаче содержанием и трогательнее, чем образ Софьи Вестерн. Недаром этот образ вдохновил Теккерея на создание в его "Ярмарке тщеславия" одноименного образа Амалии Седли, по мужу Осборн, этой безумно любящей жены и матери, которой ее легкомысленный муж, капитан Осборн, приносил не меньше огорчений, чем капитан Бутс своей Амалии в романе Фильдинга.

Творческий кризис Фильдинга как писателя-реалиста отразился также я на его эстетике. Если в "Томе Джонсе" Фильдинг провозглашал себя учеником и последователем Аристофана и Рабле, то в последних своих статьях, напечатанных в "Ковент-гарденском журнале", он отрекается от этих былых властителей своих дум. Одновременно с этим он изменяет отношение к Ричардсону, который был ему прежде столь чужд по духу и которого он именует теперь "остроумным автором "Клариссы", пытаясь, подобно ему, подчинить веселье и шутку поучению, дидактике.

Последними произведениями Фильдинга были публицистические трактаты, журнальные статьи и памфлеты. Некоторые из них представляют несомненный интерес, как "Письмо из Бедлама", ставящее вопрос об уничтожении денег, как средства ликвидации "наших политических зол, которые все умножаются и усугубляются", или как сатирический "Современный словарь", выдержанный в мрачных, пессимистических тонах и явно навеянный страницами о тайном значении слов из "Путешествий Гулливера" (часть III, глава 6). Если у Свифта "чума" означает постоянную армию, "ночной горшок" - комитет вельмож, "мышеловка" - государственную службу, "дурацкий колпак" - фаворита, "помойная яма" - королевский двор, а "гноящаяся рана" - систему управления, то Фильдинг в том же духе объясняет слова "капитан" и "полковник" - любая дубина, на которую насажена голова, украшенная черной лентой, "патриот" кандидат на место при дворе, "политика" - искусство получать такие места, "проповедь" - средство от бессонницы, "религия" - слово, не имеющее значения (с его помощью, правда, хорошо запугивать детей), и т. д.

Несмотря на несомненные черты кризиса просветительского мировоззрения Фильдинга и связанные с этим отдельные отступления его от последовательного материализма и реализма, Фильдинг остается до конца своих дней крупнейшим представителем критического, антипуританского течения английского просветительства, достойным учеником, преемником и продолжателем великого сатирика Свифта. Романы Фильдинга заслужили высокую оценку самых крупных представителей русской и мировой литературы. Из воспоминаний Элеоноры Маркс-Эвелинг и Поля Лафарга мы знаем, что романы Фильдинга принадлежали к числу любимых книг Маркса. Молодой Чернышевский высоко ценил Фильдинга, называл его "карателем лжи и лицемерия". Имя Фильдинга не случайно названо Всемирным Советом Мира в числе крупнейших представителей литературы, юбилей которых отмечается в 1954 году. Любовь Фильдинга к народу, его страстное обличение своекорыстия собственнических классов, его разоблачение английской государственной системы, его беспощадная насмешка над религиозным мракобесием и лицемерием, над пуританским тартюфством, столь распространенным в Англии по сей день, - делают Генри Фильдинга писателем, дорогим не только английскому народу, который вправе гордиться таким великим сыном, но всему прогрессивному человечеству.