Читать интересную книгу Летняя Love story - Ксения Беленкова

5 июля

Утром при построении на завтрак папа обнаружил у мамы на животе пятерню. То есть весь живот уже покраснел от загара, а над пупком залипла белесая ладонь, раскинувшая пальцы по маминому телу.

– Еще не хватало привезти с отдыха отпечатки пальцев Капустина! – сердито бурчал папа, примеряясь к ладони. – Чем вы там занимались на пляже, пока я в море ходил?

Мама еще толком не проснулась и с трудом осмысляла обвинения. Когда же она поняла их суть и с ужасом обнаружила несмываемые следы измены на своем теле, то на минуту опешила. Однако я ни разу не была свидетелем того, чтобы мама терялась в разговоре более чем на минуту, и в этот раз она тоже быстро сообразила, что к чему.

– Это же моя! Моя собственная рука! В первый же день на пляже я положила ее себе на живот и заснула. – Мама демонстративно приложила свою ладонь к белой пятерне на животе.

Папе крыть было нечем – отпечатки пальцев совпадали. Мама была оправдана.

За обедом оправданная мама начала ныть, что хочет поехать на экскурсию.

– Вот Капустины отправились на рафтинг, а у нас тут только жрафтинг с утра до вечера! – ехидничала она, отхлебывая вино из запотевшего бокала.

Папа, уплетая кусок дыни, сообщил, что приехал сюда отдыхать, а не сплавляться по бурным рекам с гидом, который не знает, как по-русски сказать «право» и «лево». Тем более уже третий раз в Турции отдыхаем – чего он тут не видел?

К ужину, не выдержав маминого натиска, папа был вынужден пообещать, что возьмет экскурсию на кораблике.

6 июля

Спросонья застегивая юбку, мама сломала ноготь и «молнию». Она так расстроилась, что нам пришлось согласиться пойти вместе с ней на рынок. Иначе мы рисковали целый день быть свидетелями ее плохого настроения, а такое не вынести даже самому отъявленному оптимисту.

Торговые ряды блестели бусами, браслетами и зубами продавцов. Чего тут только не было, и практически на каждой выбранной мамой побрякушке папа обнаруживал надпись «Made in China».

У меня, конечно, тоже глаза разбежались. Сразу захотелось всего и много, а выбрать ничего не получалось. Ходила, как в калейдоскоп глядела – вроде все одно и то же, но то так разляжется, то эдак – и как будто каждый раз новое. Правда, я терпеть не могу, когда по пятам продавцы шныряют и дышат в ухо – купи, купи! Тогда сразу ничего не хочется, кроме как сбежать из лавочки куда подальше.

С рынка мы возвращались увешанные бусами и браслетами. У мамы по два на руках, а у меня один даже на ноге. Рахат-лукума набрали в подарок – всем знакомым без учета диабета раздавать будем, когда вернемся.

На подходе к нашему отелю папа поймал какого-то гида и выманил у него экскурсию на кораблике в полцены. Так что завтра отчаливаем.

Я плавала в бассейне, когда ко мне подошел турок и начал что-то лепетать. Не захлебнуться от страха мне позволило лишь то, что этот турок был местным массажистом и постоянно крутился на глазах, так что вряд ли он имел планы утащить меня в жены или наложницы.

– Что еще тут такое? – грозно вырос над турком папа.

Из их громкой пантомимы я не поняла ровным счетом ничего. Турок лопотал и махал руками в мою сторону. Папа мрачно вторил: «угу-угу». Потом вздохнул и сказал:

– Пошли, Сонька, будем из тебя звезду курортного масштаба делать.

Оказалось, турок хотел сфотографировать меня в массажном кабинете для рекламного проспекта отеля. Вот оно, начало славы! Я давно поняла, что мне не избежать карьеры актрисы или фотомодели…

– Ну, как я тебе? – спросила у папы после утомительной фотосессии.

– Твои пятки были очень выразительны!

Мужчины никогда не признают женского превосходства…

Капустины целый день не выходили из номера – видимо, отдыхали после рафтинга.

7 июля

Восхождение на кораблик не прошло без эксцессов. Когда мы плелись по трапу, шлепка с маминой ноги соскочила и упала в воду. Это задержало отправку минут на сорок – чуть ли не водолазов пустили по морю на поиски утерянной драгоценности. Пока однобосоногая мама металась возле трапа, мы с папой сбегали и купили ей новые шлепки. Благо, торговых рядов в Турции, как в Венеции воды – от берега до берега.

Усевшись на верхней палубе, мы обнаружили там Капустиных. Они явились раньше и всю эпопею с мамой наблюдали сверху, сочувствуя и поскрипывая смехом тети Лиды.

Наконец кораблик отчалил от берега. Светило солнце, дул морской ветерок. Многие устроились загорать. Мы тоже разлеглись и приготовились к приятному времяпрепровождению. Но не тут-то было! Сначала дядя Коля почему-то начал суетиться вокруг побледневшей как мел тети Лиды. Видимо, нас разморило на солнце, и мы потеряли бдительность: надо было линять от Капустиных сразу, пока поездка не была окончательно загублена. Потом тетя Лида посерела, вскочила с места, катер качнуло, и мы оказались свидетелями пренеприятной картины – тетю Лиду стошнило прямо на палубу. Она чудом не забрызгала сидящих рядом немцев, которые меж тем сделали вид, что ничего не заметили.

– Да что с тобой такое, Лида? Тебя же никогда не укачивало! – горестно восклицал дядя Коля, пытаясь охватить взором масштабы бедствия.

Тетя Лида лишь виновато пожимала плечами, на ее глаза навернулись слезы. Вид она имела очень жалкий, и я невольно начала ей сочувствовать.

Только мама, как всегда, не растерялась.

– Так, я, кажется, догадываюсь, в чем тут дело! Мальчики, очистить палубу! Лида, за мной! – скомандовала она и, обхватив шатающуюся тетю Лиду, удалилась с ней в дамскую комнату.

Остаток поездки мама возилась с тетей Лидой, папа пил пиво с дядей Колей. Я же размышляла о женской солидарности и мужской дружбе. А мимо проплывали древние развалины, мечети, облака и другие кораблики.

8 июля

В этой Турции никакой личной жизни!

В отеле живут или семейные пары с мелкотой, целыми днями рассекающей по бассейну на надувных матрасах, или благодушные старички. Ну, есть еще компания девушек, которые завтракают в ужин, а потом уходят на ночные дискотеки. Девчонки на редкость страшные и жутко модные. А я весь день напролет вынуждена таскаться за родителями и выслушивать их вечные перебранки. Если бы не папа с мамой, можно было бы хоть официанту поулыбаться за завтраком или обедом, пока модные страшилки спят.

Сегодня во время обеда от скуки разглядывала народ за столиками и наткнулась на взгляд какого-то очкастого мальчишки. Я, конечно, сразу отвернулась, но потом боковым зрением просекла, что он постоянно на меня пялится, когда думает, что я его не вижу. Тоже мне близорукий Дон Жуан! Ему, поди, и тринадцати еще нет, а все туда же! Мальчишка сидел рядом с отцом. Видимо, они только вернулись с экскурсии – раньше я их не замечала. Но не новенькие. Новеньких сразу видно – они белые, как молоко, а старенькие – красные, как помидоры. Эх, а ведь только утром я сетовала на отсутствие личной жизни, и нате вам – кавалер! В четыре глаза смотрит, того гляди дырку во мне протрет… Четыре дырки.